Стражи волшебных миров (СИ) - Лавров Владимир

- Что, больше осеменять некого? - подколола Ва, увидев мою грусть. Сама она уже три недели спала спокойно и ко мне не приставала. Скорее всего, беременна.

- Ага. Бойся меня, буду тебя по ночам пользовать от любовного голода.

Ва приняла шутку за правду и с этого дня спала отдельно. Но доить меня не переставала.

В пику Ва я стал ходить на те танцы, которые устраивали для молодых людей в гарнизоне. Я там не пользовался популярностью, в действующую армию ехали только совершеннолетние молодые люди, а я был сильно младше этого возраста. Но я научился неплохо танцевать, и девушки гарнизона широко использовали меня тогда, когда им хотелось потанцевать, а никто больше не приглашал. Как выяснилось позже, многие из них любили, когда их целовали и гладили под одеждой. Многие даже нижнее бельё на танцы не надевали.

Вскоре эти глупые и развратные бабы мне надоели, а нормальные девушки были сильно старше и на меня не реагировали. К началу лета я перестал ходить на танцы.

Как выяснилось, жрецы Радо затаили зло и на большом празднике Начала Лета не дали мне спуститься с помоста, потребовали, чтобы я дальше был запевалой при славословии Радо. Я сказал, что уважаю Радо, как наставника, но мой бог - Бог-из-огня, и они прекрасно это знают. Сказал, что не буду петь гимны Радо, в которых того называют создателем мира, так как это будет изменой моему Богу. Торжествующие жрецы тут же огласили мои тихо сказанные слова всем присутствующим. Когда я возмутился, они предложили прилюдно опровергнуть их слова и спеть гимн. Я этого сделать не мог и был изгнан из храма при удивлённом молчании толпы и злобных воплях жрецов.

Ва в этот вечер была безутешной. Она бегала по шатру и вопила:

- Почему ты не мог сделать такой простой вещи! Всё шло так хорошо! Мы почти восстановили самое лучшее государство моего народа, которое только можно было придумать! И тут ты включил упрямство!

На пятом или шестом повторении этих воплей я не выдержал:

- Ты извини, но я живу ради своего народа и ради своего Бога. Делать кочевников ведущим народом не входило в мои планы. Вся ваша конструкция держится только на подпорке в виде имперских войск за стенами. Без неё вы бы уже давно пересобачились. Ты выбрала не того господина. Если хочешь, иди выбери себе другого.

- Хотела бы, но не могу. Моё тело срослось с твоим. Я теперь даже дышать по утрам не могу, если не услышу, как ты рядом дышишь. Так что буду просить у тебя давать мне мужскую силу и дальше. Но только хватит твоего нытья, когда ты жалуешься мне на каждое событие в жизни. Переживай свои огорчения сам.

А вот это было больно. Я думал, что Ва добрая и сочувствует мне. Оказывается, мои жалобы её раздражали. Ладно, ничего от меня больше не услышишь.

- Почему ты за целый год не смог выучить простейшие гимны Радо? - недовольно сказал господин Ирма на разборе.

- Я знаю все гимны. Но я не буду петь их прилюдно, так как это измена моему Богу.

- С тобой говорил сам Радо! Мог бы и проявить уважение.

- А я и проявлял. Но только он не требовал от меня измены.

- Какой из тебя жрец Радо? Ты не готов пожертвовать ничем!

- Это я не готов? Я вам весь народ доучил основам человечности. Я заставил ваше деградировавшее общество вспомнить то, о чём вам Радо говорил и что вы забыли. Я говорил о правде каждую неделю. Но вы встали на сторону идиотов, погрязших в ненависти и обрядоверии. Я не просил делать меня жрецом, но делал все, что необходимо, чтобы восстановить вашу религию и сделать её живой, - сказал я и положил значок перед Ирмой.

- Ну, и иди отсюда, - пробурчал Ирма.

Я отсалютовал имперским салютом и вышел.

Начальник гарнизона, услышав новость о том, что я уволен с государственной службы автономии кочевников, заявил, что очень хорошо, что это произошло именно сегодня. Как несовершеннолетний, при отказе от моих услуг как специалиста я должен вернуться к родителям для продолжения воспитания. А как раз сегодня уходит большой отряд благородных людей и пехоты, отслуживших здесь положенное время. Мне было предписано уходить вместе с ними.

Пока собирались и прощались с нашей охраной, отряд ушёл. Охрана нас отпускать не хотела, кочевники плакали и просили попроситься на какую-нибудь другую работу, например, в армию или разведку, или на связи с подземным народом. Пришлось напоминать, что я несовершеннолетний и должен слушаться родителей.

Выехали в итоге очень поздно, когда уже темнело. Лил дождь, было темно и мрачно. Очень подходило к моему настроению.

Мы догнали медленно едущего всадника. Глянув на эту понурую фигуру и на лицо под огромным капюшоном, я узнал Одрамаса. Я замедлил ход. Ва, которая за весь день не сказала со мной ни одного слова, тащилась сзади и тоже послушно замедлилась. Повозки со слугами и так ехали еле-еле.

Некоторое время я просто ехал рядом. Одрамас молчал. Я уже начал подозревать, что он послал мне только своё привидение для укора. Я спросил:

- Я разочаровал вас?

- Разочаровал? Нет, малыш. Я знаю, что культ бога Радо вскоре исчезнет. Ещё пару сотен лет покрутимся и закроем лавочку. Останется только культ Бога-из-огня. Хотел извиниться перед тобой за моих людей. Но вот только не знаю, что сказать. Так что… Просто прими моё приветствие. И лучше не спи этой ночью.

Одрамас стал отклоняться от дороги и постепенно исчез в темноте. Я пришпорил Трача. Надо было догонять отряд.

Оказалось, что отряд встал на ночёвку, едва отъехав от города. Причина выяснилась сразу. У всех было с собой то, что они торопились выпить. Мужики и парни, освобождённые от воинской дисциплины, от нарядов и тренировок, спешили расслабиться. Начальник отряда, ненадолго отвлёкшись от очередного тоста, сразу послал меня в дозор. Молодой? Непьющий? Иди сторожи.

Я предупредил своих, чтобы поставили один шатёр, но были готовы к немедленному движению. Немного подумав, взял с собой Серена. Заставил его надеть запасной доспех, после чего мы уехали искать других дозорных.

В дозор выставили всего двоих человек, мы с Сереном были третьим и четвертым. Эти благородные господа оба были непьющими. Увидев “усиление” в нашем лице, они посмеялись:

- Присоединяйтесь, мальцы, будете на правах защищаемых детей.

Смеялись они не зря: они были ровесниками моему отцу, у них дочери были старше меня. У них были мощные боевые способности, а у нас с Сереном не было ничего.

Мы душевненько проболтали и покатались вокруг лагеря до глубокой ночи. Мужики рассказали множество историй из прошлых военных кампаний. Нам оставалось только слушать, удивляться и мотать на ус. Народ на стоянке за это время упился до поросячьего визга.

Пьяные крики и визги служанок затихли только глубоко ночью. Дождь прекратился. И тут начался дерьмошторм.

Поначалу я заметил острые уши волкочеловека и сразу закричал:

- К бою!

Благородные господа сразу надели шлемы, которые до этого легкомысленно везли снятыми. Тут же на нас обрушилась туча стрел, а за ними - лавина волколюдей.

Нам с Сереном повезло. Волколюди разумно предположили, что главную угрозу здесь представляем не мы, и атаковали благородных господ. Я достал рог и задул, поднимая тревогу в лагере. Волколюди переключили внимание на меня. Но у меня в руке уже был меч против нечисти, и первых двух я срубил, лишь слегка поцарапав. На волколюдей меч действовал не так, как на оборотней, но столь же фатально. Они падали на землю, визжали и умирали даже от небольшой раны.

Трач вспомнил свои умения боевого коня и вместо того, чтобы удрать, встал на дыбы и принялся долбить наступавших волколюдей копытами. Учитывая наличие луков у противника, это было плохой идеей, и я послал его в атаку. Сразу двое волчар повисли на моём щите. Пришлось его выпустить и выхватить второй меч, обычный. Двух волков я полоснул волшебным мечом, одного пронзил обычным мечом. После обычного меча волкочеловек ещё крутился и визжал, а после волшебного они падали навсегда.

Волколюди сразу разбежались, чтобы сомкнуться у меня за спиной вокруг Серена. Пришлось разворачиваться и спасать друга. Серен получил несколько неглубоких ран в открытые ляжки, от остального спас доспех. Но самым худшим было то, что несколько волчар кинулись к лагерю, в котором мертвецким сном спали сотни люди. Мой рог никого не разбудил! Пьяницы проклятые…