Переиграть войну! Пенталогия (СИ) - Рыбаков Артем Олегович

– Ага, и снаряды поискать нужно, а то у нас взрывчатки вообще нет, да и детонаторов, и ДэШа…

– И патронов, и гранат… – подключился я к монологу Бродяги, – и документов, и полномочий… Да вообще ни хрена у нас нет!

– А вот это ты зря, Антон, – перебил меня командир. – Головы у нас есть, и сила духа присутствует. Посмотри хоть на сержанта этого – пацан пацаном, на нашем фоне – как младенец грудной, однако же к машине своей вернулся, хоть его и из пулеметов причесали. Так что если у нас нашим помочь хоть чуть-чуть получится… Долги отдавать надо. Стране… И народу.

Глава 7

А вечером у нас случилась неожиданная (хотя кому как…) встреча.

В десять часов настала наша с Тотеном пора заступать в караул. Большинство мужиков, намаявшись за день, уже отрабатывали «взаимодействие щеки с подушкой», и только Бродяга, забравшись на чердак большого сарая и занавесив оконце плащом, возился со своим радиооборудованием. Отправив Тотена караулить подходы со стороны дороги, я направился в противоположную сторону, где еще засветло приглядел себе несколько неплохих «нычек». С комфортом устроившись в яме, находившейся под корнями старой ели, я приготовился бдить. На всякий случай еще раз оглядел окрестности, делая в памяти отметки о местных ориентирах, – когда стемнеет окончательно, мне будет проще возвращаться на базу. С расстояния в сотню метров смолокурня выглядела необитаемой. Примерно полчаса я боролся со скукой и комарами, хотя надо отдать должное производителям бытовой химии, репеллент пока помогал. Но вот «комариный звон» меня весьма раздражал. Аккуратно раздавив пальцем (какие хлопки? Мы – в засаде!) очередное кровососущее чудовище, я услышал неподалеку как будто бы голоса. Вечер был умеренно ветреный, поэтому вначале мне показалось, что это шелестят листья. Но поскольку навыки ночных «скрадывалок» за годы игры в страйк у меня только развились, то я замер, весь обратившись в слух, длинно и медленно дыша ртом (иногда свист собственного заложенного носа может заглушить внешние звуки). Через несколько минут бормотание послышалось снова.

Нажав тангенту два раза, я тихо сказал в микрофон:

– Внимание всем, Арт в канале. У нас гости.

Ответом мне были два сдвоенных щелчка ПиТиТишкой, что означало, что Тотен и Бродяга меня слышали и поняли. Я снял «эмпеху» с предохранителя и аккуратно, чтобы не произвести лишнего шума, взвел затвор. «Нуте-с, кто это у нас в ночи гуляет?» – подумал я. С равной долей вероятности это могли быть как местные крестьяне, пришедшие сюда поживиться скипидарчиком или смолой, так и заплутавшие в лесу немцы. Хотя последнее – это вряд ли.

Спустя еще минут десять неизвестные приблизились настолько, что я смог разобрать отдельные слова. «Тихо вроде», «темно» и тому подобное. При этом ночные гуляки старались говорить шепотом, но выходило это у них, скажем честно, не очень.

Наконец они прошли мимо меня. Разделял нас какой-то жалкий десяток метров, и я, буде такая надобность, мог легко снять их одной очередью. Четверо мужчин, говорящих по-русски… На фоне еще светлого на востоке неба на одном из чужаков я разглядел фуражку… А у двух других над плечами болтались какие-то палки. «Да это же окруженцы! – понял я. – И винтовки на плечах висят». Шли они сторожко, но не особо таясь. Назад, насколько я мог судить, они не обернулись ни разу. Выждав еще несколько минут и отпустив «гостей» метров на пятьдесят, я накинул на голову капюшон, чтобы приглушить звуки, и вызвал командира:

– Здесь Арт, пришли четверо. Похоже, окруженцы. При стволах. Сейчас между мной и вами.

– Понял тебя, Тоха. Работаем «мышеловку», – прошелестел наушник.

«Мышеловку» мы иногда применяли на наших играх. Суть приема в следующем: два-три бойца изображают из себя полных лохов (шумят, курят, сидят спиной к противнику с оружием в положении «а-хрен-его-знает-где-мой-автомат»), в то время как остальные, тщательно замаскировавшись или обойдя противника с тыла, готовятся пленить или уничтожить врага. Обычно мы применяем этот прием против маленьких, в три-пять человек, групп. «Работать сыром» – то еще развлечение… Тут важно вовремя упасть и прикинуться ветошью, иначе нахватаешь не только от врага, но и от своих. В этот раз «сыром» пришлось «поработать» Казачине и Дымову. Для антуража им дали игрушечные «парабеллум» и карабин, порекомендовав не геройствовать, а по команде прятаться под стол.

За то время, пока ночные гости дошли до сараев, парни успели даже свечку на столе зажечь.

Согласно приказу командира я страховал наших с тыла. Вот окруженцы сгруппировались у двери сарая, стараясь через щели рассмотреть, что же там происходит внутри. Тихий возглас: «Пошли!» Распахнув дверь, они заскакивают внутрь… Грохот и мат – это добрый Люк перегородил проход, разместив на уровне колена приличных размеров слегу. И сразу вслед за криками сарай как будто вспыхивает изнутри – это ребята осветили непрошеных гостей двумя тактическими фонарями по сто сорок люмен каждый. «Мышеловка» захлопнулась. По приказу Фермера на посту меня сменил Док, и я пошел поглядеть, кого же это мы поймали… Когда я вошел в «наш» сарай, то увидел вполне ожидаемую картину – четыре человека сидели на коленях с руками, сцепленными за головами, а вокруг стояли, наведя на них стволы, Люк, Бродяга и Фермер. Причем, судя по зажмуренным глазам и мотания головами, нормальное зрение к нашим пленным пока еще не вернулось. Ну еще бы, представьте: идете вы по ночному лесу, напряженно вглядываетесь в темноту, спичка вам костром кажется, и тут вам в рожу прожектором светят. Могу поспорить – «зайчики» в глазах еще минут двадцать скакать будут.

– Старшой, заходи, – поприветствовал меня Фермер, – гляди, каких фруктов поймали.

Фрукты были как фрукты – артиллерийский лейтенант, сержант тех же войск и два бойца непонятной принадлежности. «Наган» командира и «СВТ» одного из бойцов уже были нагло экспроприированы Фермером и Люком, в то время как короткий артиллерийский карабин был за ненадобностью отброшен в сторону.

– Товарищ майор, разрешите доложить! – несколько официально начал я. – Больше в лесу никого нет!

Судя по тому, как разгладилось лицо лейтенанта, в лесу на самом деле еще кто-то прятался. Я сделал зарубочку на память, ведь если общение пойдет не по-нашему, то придется тех, в лесу, зачищать. По-прежнему щурясь от бьющего в глаза света, артиллерист заговорил:

– Назовите себя!

«Да, наглый, как танк!» – подумал я. Похоже, что наш командир был того же мнения.

– Лейтенант, а вы не забываетесь? – холодно поинтересовался Саша. – Вроде это мы вас в плен взяли, или я что-то пропустил? – И тут же резко, каркающим голосом добавил: – Фамилия?! Часть?!

Летеха вздрогнул как от удара и попытался привстать, но Люк тут же упер ствол «эсвэтешки» ему точно в центр лба, и лейтенант обреченно осел.

Тут в нашу «домашнюю заготовку» совершенно неожиданно вмешался Дымов. Выбравшись из-под стола, он обратился к Фермеру:

– Товарищ майор госбезопасности, но ведь это свои, наши… Советские бойцы?

Ледяным тоном Шура осадил доброхота:

– Свои в это время дома сидят, теле… – Он осекся. – Устав на ночь учат!

И продолжил допрос:

– Ваши документы, лейтенант!

Тот, видимо поняв, что цацкаться с ним не будут, но и услышав, что пленили его свои, пусть и суровые энкавэдэшники, качнув головой, ответил:

– Тут они, в нагрудном кармане.

Люк, передав мне винтовку, ловко вытащил из указанного кармана командирское удостоверение и передал его Фермеру.

– Так, Сотников Сергей Степанович, двадцать второго года рождения… командир отделения ПТО 134-го опулб… Ну и где же ваше отделение, товарищ лейтенант?

– Да вот оно и есть, – мотнул головой пленный, имея в виду своих коллег по плену.

– Товарищ лейтенант, – обратился наш командир к Люку, – документы сержанта достаньте!

Вытащив из нагрудного кармана сержанта серую красноармейскую книжку, Люк протянул ее командиру.