"Фантастика 2024-116". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Тихомирова Елена Владимировна

Глава 9

Подъём по лестнице не стал сродни восхождению на самый высокий и крутой пик на свете, как я предполагал. Ранее натянутая верёвка значительно ускорила и обезопасила процесс, равно как и слаженная взаимопомощь. И подобное вызвало воодушевление у моих спутников. Так что, недовольным по результату остался разве что я. И то только потому, что непроизвольно сделал вывод, что за недели пребывания в этом мире прикосновений к моему телу произошло больше, нежели за все бесконечные годы прямого служения Хозяевам. А мои рефлексы по-прежнему возражали против получения удовольствия от приближения чужой плоти к моей собственной! Да и какое удовольствие? Ладно бы симпатичная девица ластилась. Но нет! То мощная лапа гнома бесцеремонно за шиворот хватает, когда бог мог бы и пролевитировать немного. То божественная длань по плечу нагло треплет вообще безо всякого повода.

…Вот как сейчас!

– Мы справились! – довольно сказал Арнео, после чего положил свою руку мне возле шеи, и зачем-то стукнулся лбом о мой лоб.

Я попытался усмирить раздражение представлением, что всё это проделала некая пресловутая симпатичная девица, но вымышленная кокетка никакой симпатии не смогла вызвать. Наверное потому, что лицом она крайне походила на Арнео, а мне хотелось подчистить его родословную не меньше, чем ему мою.

– Прекрати уже до меня дотрагиваться! – наконец не выдержал я, хотя для возражений было поздновато. Остальные уже двинулись к месту, где мы не так давно устраивали привал.

– А? Чего? – не понимая, обернулся Арнео.

– Ты же знаешь, что я терпеть не могу чужие прикосновения!

– А, вот в чём дело, – с широкой улыбкой ответил он. – Конечно, я знаю. И, думаю, ты сможешь прочувствовать разницу. Заметь – не нравятся они тебе. А мне нравится, когда ты немного несчастен.

Я впал в лёгкий ступор от того, что кто-то напоказ отказывался ценить моё личное пространство. А потому смог только в детском крикливо-приказном тоне произнести:

– Ты не должен так делать!

– Почему это я должен уносить из твоей жизни какую-то там проблему, мой хмурый мальчик? – по-хамски рассмеялся бог. – Это твоя проблема. Только твоя! И не хочешь носиться с ней, как курица с тухлым яйцом, так тебе прекрасно известно, как легче всего решаются нюансы подобного рода. Начинаешь сравнивать, акцентируешь внимание на иных доводах, приходишь к другим выводам и, в конце концов, меняешь своё отношение.

– Меня устраивает моё отношение. Так что я всё также считаю…

Указательный палец Арнео с силой уткнулся мне в грудь, заставляя замолкнуть посреди фразы.

– Точка зрения нужна лишь для того, чтобы с комфортом ей воспользоваться и перейти к следующей. Иначе можно так и остаться слепцом, искренне считающим себя зрячим. Если ты не способен менять взгляды, то ты не умеешь мыслить.

Внезапно бог расслабился и в глазах его промелькнула хитринка. Мне она сразу не понравилась, но пока я не мог определиться чем именно, мне оставалось только молчать и наблюдать. Поэтому из последующего спектакля я не упустил ни мгновения. Арнео очень натурально нахмурился. Так, слегка. А затем отстранился от меня и неуверенно произнёс, прежде чем вновь засмеяться:

– Хотя тебе такая косность мышления дозволительна… Всё равно ты тупой! Ха-ха!

Сам не понимаю, как мой кулак врезался в его челюсть. Я вовсе не собирался драться. Я уже давно не реагировал столь банально на дерзкие насмешки, но за первым ударом с ловкостью профессионального боксёра нанёс и второй, и третий, и четвёртый, пока ошарашенный гном не среагировал, пытаясь оттащить меня от Арнео. Далсинору действительно пришлось постараться, несмотря на собственную силу, потому что вопреки хиловатому телосложению я завсегда мог проявить недюжий энтузиазм и рвение в поединке.

Наверное, некоторым из вас моё поведение может показаться неуравновешенным и чрезмерно эмоциональным для состоявшегося мага, но… а кто вам сказал, что маги не умеют чувствовать? Всё как раз‑таки наоборот. Мы активнее мыслим, чем обычные люди. Это действительно серьёзно влияет на приоритеты действий и делает магов более сдержанными. Но если бы маги не умели и ощущать всё в разы ярче, то не замечали бы энергетические потоки также, как и вы – примитивные клетки, сложенные в ущербные единые существа. Мусор, не способный и на элементарнейшее магическое воздействие.

Странно… Отчего я ощущаю исходящее от вас возмущение?

– Твою ж фнова! – промямлил Арнео и выплюнул из окровавленного рта выбитый зуб себе в руку. Затем он горько распрямил ладонь, с тоской посмотрел на утраченный кусочек кости, но… никакой агрессии так и не проявил. Только уставился на меня обиженными донельзя глазами.

– Стальной можно вставить, – неуверенно предложил гном и, желая сделать приятное, добавил: – А то и золотой.

– А пришифётся?

– У кого как. Кто-то десятилетиями не жалуется, а у кого-то вся челюсть распухает, пока не помрёт.

– Не, – подумав, решил Арнео. – Фам отрасчу.

Между тем я уже окончательно восстановил душевное равновесие. Вида крови наглеца хватило для возвращения уравновешенного спокойного состояния, и Далсинор это заметил. Он понял, что новых попыток ввязаться в драку я предпринимать не намерен, а потому выпустил меня из своей хватки и сказал богу:

– Мне думалось, что на такое и у людей принято отвечать. Зуб за зуб. Глаз за глаз.

– Я не такой кровофадный… Пфосто потом фде тифонечко пвикопаю и фсё на вэтом!

Мне никак не хотелось комментировать беседу, ведущуюся так, словно бы меня нет рядом. Я только вновь остро ощутил тоску по междумирью и царящему там вселенскому одиночеству. И она заставила меня пойти вперёд. Мне с новой силой захотелось как можно скорее выбраться из Амонранда, чтобы отправиться своим путём куда подальше. Главное, без этих двоих!

***

Словно стена была всего лишь театральной декорацией, из нутра её вышел уже знакомый нам облик Ужаса Глубин. И, наверное, намного меньше трепета было бы от этого трюка, если бы в нём проявилось хоть немного пафоса… Ну, не знаю там. Хоть мерцание какое? Или рябь на поверхности камня?

– Тонкокожий справился, – протяжно зашипел ящер, пока все переваривали его внезапное появление из ниоткуда. – Ты принёс из хранилища Коготь. Готов ли ты отдать его мне?

Первым в себя пришёл Арнео. Он ненадолго плотнее прижал к уголку рта окровавленную тряпицу и, сделав один длиннющий шаг, оказался прямо возле меня:

– Пвофтите, фто фмешиваюсь. Но у меня фынужденное обфтоятельство. На пвафах хвавителя я не могу пофволить софтояться сделке, если она нефёт угфозу суфефования мира!

Говорил он на малоизвестном диалекте языке междумирья и говорил с такой нарушенной дикцией, что я едва его понимал. А ящер, видно, и не старался в этом направлении. Он просто сообщил:

– Твои слова неясны для меня, хранитель.

– Вставь пока хотя бы камень какой, – тихонько посоветовал я и даже помог Арнео подыскать в пыли под ногами подходящий кусочек горной породы.

– Я хотел сказать, что я Артондол – хранитель этого мира, – тёмное пятно кварца на месте переднего выбитого зуба сделало для меня вид бога комичным. – И на правах хранителя я не могу позволить состояться сделке, если она опасна для моих владений. Хочу знать заранее, должен ли я вмешиваться.

Мне наконец-то довелось понять, почему Арнео за всё время так и не поднял тему, как стребовать с невиданного чудища ответы на интересующие нас вопросы. У него же имелись свои полномочия! Также стало ясно, почему он перешёл на такой странный язык. Достаточно было взглянуть на недовольно сощурившиеся глаза гнома. Далсинор явно понял всё сказанное от и до, несмотря на нежную мечту бога оставить его в полном неведении. Однако мудрый гном проявил благоразумность и предпочёл не встревать в разговор.

– Я знаю о таком праве. И мне нет дела до войны с тобой, чтобы промолчать, – спокойно и тягуче прошипел ящер. – Наше соглашение не опасно, но может быть разрушительно. Я не знаю, какую награду выберет для себя этот тонкокожий.