Каменные сердца (СИ) - Мельников Иван Викторович

Дома Ник застал одну лишь Элейн – Мэйби отправилась на катер. Вот не сидится девке! Если ж чего случится, Аксель им предъявит. Впрочем, Николас скоро забыл о беспечной барышне: вернулись Кирна с Грюном, нагруженные покупками, а за ними – Натан, Данике и…

Раба, невзирая на вопли Элейн и сдержанные протесты Дриббла, док разместил на диване в гостиной. Мужчина после утомительнойпрогулки по городу впал в забытье, поэтому разговор начался без его участия.

– Данике, ты своих таблеток переел? – приступил к врачу Валехо. – Его ж искать будут! Орлов сразу к тебе нагрянет.

– Сюда! – возмутилась Принцесса воров. – Ко мне и моему сыночку!

– По документам и показаниям приборов этот человек мертв, – тихо заметил док, то ли не обративший внимание, то ли нимало не смущенный пассажем про таблетки. – Я все предусмотрел.

– А камеры слежения ты предусмотрел? – простонал Николас. – А медработников, видевших тебя с телом? А… а, поздно уже.

– Ничего, разберусь. Да и какие камеры?! Местные олухи даже инструкцию к автодоку не осилили.

Данике демонстративно повернулся к собеседнику спиной, намекая, что тема исчерпана, и принялся распаковывать на придиванном столике какие-то бутылочки. Элейн открыла уже рот, готовясь охарактеризовать идейки дока должным образом, но в спальне заплакал младенец, и она ринулась туда, опрокинув в спешке пару стульев. Натан вышел на кухню и как-то обреченно начал греметь посудой. Грюн последовал за ним. В руках дикарь сжимал диковинную штуковину – этакий велосипедный рожок-переросток. По словам продавца, духовой музыкальный инструмент, вувузела, был частью традиций местных племен, изготовлялся из человечьих костей и использовался воинами для устрашения врагов, а шаманами – для изгнания злых духов.

– Когда вылечишь задохлика, я сумею выгодно продать его, – громко заявила блондинка.

Ответом ей послужил хриплый смешок раба.

– Лучше добейте.

– Ха! Так легко ты не отделаешься, – пообещала Кирна, затем хлопнула молчаливого Данике по хребту и прибавила: – Ставь его на ноги, а там поглядим.

Тут с кухни донеслись звуки, одновременно напоминающие рев верблюда, хрюканье свиньи и шум опорожняемого сливного бачка – то Грюн наконец-то опробовал вувузелу и как минимум устрашил злых духов. Раб дернулся, выдавил на лице кривую щербатую улыбку и просипел: «Теперь вы простообязаны меня прикончить!» Засим Натан пресек рулады недовольным окриком.

Кирна хохотнула и прошествовала в соседнюю комнату. Оттуда послышался гневный ропот Элейн, писк ребенка, скрип пружин кровати – не иначе как белобрысая захватила лучшее спальное место в квартире.

– Пока глупые люди размножаются, умные – развлекаются. – Кирна презрительно фыркнула.

– Ты уже развлекалась вчера в кабаке! – возмутился Ник. – Еле отбились.

– Отвянь! – огрызнулась блондинка. – Ты…

– Николас Валехо? – неожиданно встрял невольник.

Инженер обернулся, промычал что-то неразборчивое, нашарил ладонью выключатель на стене. Яркий свет залил комнату. Из кухни выскочил разъяренный Натан с ложкой, начал было распекать присутствующих за перерасход топлива в электрогенераторе, но замолк, когда Данике цыкнул на него. Все трое уставились на лежащего человека.

**

История Фернандо печальна, но вполне обыкновенна. Хотя, если верить Акселю, в мире вообще не бывает ничего удивительного – всегда найдется в прошлом, настоящем или будущем вещь, событие, существо еще более фантастическое. Но, как известно, цыган соврет – недорого возьмет.

Нынешнего раба Николас знал когда-то как веселого и смышленого паренька. Они дружили с детства. Вместе облазили военный городок вдоль и поперек, вместе зачитывались книгами и журналами, обнаруженными в одном из старых бараков, вместе влюбились первый раз, вместе мечтали увидеть самолет в небе. Вместе внимали старикам, объяснявшим устройство и принцип действия довоенных механизмов. Разлучила их случайность.

В тот знаменательный день, когда Николас Валехо созерцал приближающиеся вертолеты НЛО и обдумывал грядущие изменения в своей судьбе, Фернандо уехал свататься. Когда до него дошли слухи о разыгравшейся в городке драме, он возблагодарил свою счастливую звезду, попросил жену перекроить мундир в фермерский комбинезон и с головой погрузился в радости семейной жизни. Продлились они поразительно долго – целых пять лет – и завершились смертью жены родами. Ребенок, хилый и слабый, умер через неделю.

Так закончилась для Фернандо карьера фермера и светлая жизненная полоса. Он отправился в путь в отчаянной надежде отыскать место, где снова сумеет улыбаться. А нашел банду головорезов. Которые, вопреки своему названию, сохранили его голову в относительной целости и продали пленника работорговцам за три литра дизельного топлива. Те же как раз формировали партию товара для грусских. Фанфары, туш, занавес.

Раскопки в Блумдезете. Шахта под Содерсэтом. И вдруг – свобода.

– Они роют, роют везде, как сурки, Никки, – продолжал Фернандо. – Они опять готовят войну. Победоносный блицкриг.

– Ферри, тебе что-нибудь известно об этом? – Валехо походил сейчас на сурколова, учуявшего особо жирного пушистого мерзавца и напряженно сжавшего в кулаке хвост веревочной петли-ловушки.

– В моем распоряжении не так много. Случайно слышанные обрывки разговоров, собственные догадки. И, разумеется, мозги. – Фернандо потер пальцами висок. – Впрочем, зачем пугать тебя лишний раз?

Объяснение Николаса получилось довольно пространным, и при всем старании словосочетания «спасти мир» избежать не удалось. Однако Фернандо нисколько не удивился.

– Смахивает на книжку про шерстолапых недомерков. Хотя у тебя, Никки, нынче волосы и на голове, и на ногах погуще будут. Когда великим мира сего не достает времени, ума или желания озаботиться его спасением, кому, как не нам с тобой, этим заниматься? – Фернандо зашелся в очередном приступе надсадного гулкого кашля. – Нет, насчет «нас с тобой» я, пожалуй, погорячился.

Фернандо, насколько сумел детально, описал выстроенную в Блумдезете базу, где проявились первые признаки эпидемии, и шахтерский лагерь у Содерсэта, из которого его вывез Орлов.

– Я был среди тех, кто снимал последний слой земли. Работали совочками и метелочками, как заправские археологи. Эта штука напоминает ядро грецкого ореха, внешне вроде бы из стали, но на ощупь – будто живая. Я ее с тех пор не видел… – Фернандо часто и тяжело задышал. – А здесь… мы, кх-кх, добывали… какие-то серо-розовые… кри… кристаллы.

– Оставьте его в покое, – потребовал док.

В натановской квартире воцарилась тишина. Заснул даже Ник, растревоженный встречей с другом. Мэйби так и не вернулась.

**

Все-таки терпение – не моя сильная сторона. Уверенность в том, что нужно подождать, пока Аксель придет сам, за день переросла в убежденность, что пора его навестить. Да-да, я ревновала его к Туве. К тому же за время совместной жизни в Идэне я привыкла опекать цыганина, играть роль опоры семьи. А тут… семья взбунтовалась.

Уже издалека я заметила неладное. На песчаном пляже устремил к небу рваный красный гребень здоровенный костер, вокруг него мелькали тени, катер переместился гораздо ближе к берегу. Через огонь сиганул знакомый хвостатый силуэт, раздались улюлюканье и свист.

Скрытно к месту веселого гульбища можно было влегкую подобраться вдоль скал, но все равно пару сотен метров пришлось преодолевать ползком. Высунув голову из впадины с нечистой морской водой, я обомлела. Дежавю? Снова пир у эндейцев? Ан нет.Уогня отплясывала толпа черномазых в проволочных юбках и бусах. Впрочем, кое-кто щеголял в гроссийской солдатской форме, попадались люди в длинных легких рубахах и вполне «цивилизованной» одежде. Наконец я отыскала взглядом Туве, Тушкана и Акселя, сидевших особняком. Мужчины смеялись, общаясь с каким-то особо изукрашенным и важным ниггером, рыжая невозмутимо глодала жареный ящеричный хвост. Ого! И здесь мы завели полезное знакомство с неким вождем. Теперь чернокожим.