– Да. Каждое утро с новеньким спарринговать будешь.
– Как скажешь, Холща.
– Сам откуда будешь? – снова начал расспрашивать меня вожак и подлил в мой кубок вино, оказавшееся смородиновым. – Есть то, что мне нужно знать? Злейшие недруги? Идёт ли за тобой охота?
– Ничего такого, – умалчивая о Хозяевах, успокоил его бдительность я. А чего? Они вообще меня здесь бросили! Одного и беспомощного. Это так подло! – А рос я большей частью под Варженью. В Юдоле несколько раз бывал. Ну, и в целом попутешествовал немало.
– Для некоторых и соседнее село уже окраина мира, – заметил Данрад, пополняя и свой кубок.
– Нет. Я по Амейрису до Юрвенлэнда дошёл. В Старкании и Ингшварде бывал… В Ингшварде совсем не долго, – отчего-то счёл нужным признаться я. – Только на Глобкином Рогу.
– Неплохо. А я-то думал, что ты из Шрай-Хана. Это у них даже бродяг грамоте учить принято. А ты на образованного похож.
– Из меня тоже хотели умного сделать, – припоминая оговорку Данрада, произнёс я и, словно делая тост, приподнял свой кубок да отпил из него.
– И как?
– Окружающие не упускают случая заметить, что не вышло.
Я не шутил в своём горестном признании. Но Данрад рассмеялся во весь голос и бросил мне тряпицу, дозволяющую носить в черте города оружие.
– Надевай давай. И теперь ты свой в Стае!
Тем временем с улицы послышались оживлённые крики. Кто-то открыл ставни и высунул голову наружу, чтобы полюбопытствовать:
– Эй, чего ор такой стоит?
– Варжень! – громко воскликнул мальчишеский голосок. – Юрвенлэндцы захватили Варжень! Королева и оба королевича казнены на плахе!
– Вот это новость. Усраться какая неожиданная! – открыто насмехаясь приподнял Данрад уголок рта и равнодушно выпил содержимое кубка.
Я спокойно повторил его действия. Местная политика меня не интересовала в отличие от собственных дум. Как маг, художник и бард я так и не состоялся. Во всяком случае ни одна из этих профессий не позволила мне нажить ничего, кроме неприятностей. Оставалось узнать, каким же из меня мог выйти наёмник.
… Я посмотрел на Элдри и весело подмигнул ей.
***
Утро у меня выдалось такое, что мама не горюй. Во-первых, я переборщил накануне с вином. Оно, конечно, пилось легко, как компотик, но оказалось коварным напитком. В голове у меня теперь мерзко гудело. А, во‑вторых, чувствовал себя столь паршиво только я один. Все остальные были бодры и веселы, хотя выпили куда как больше моего. Это действовало мне на нервы. Да ещё и тип с золотисто-каштановыми волосами, которого Данрад называл Сорокой, вознамерился исполнить приказ главаря и начать обучать меня обращению с мечом. Правда это я не сразу понял. Сказать честно, я напрочь забыл про предстоящее мне дело. И оно немудрено! Мне совсем не до того было. Я сидел на ступеньке лестницы и время от времени отхлёбывал воду из ковшичка. Меня слегка подташнивало и сушняк мучил.
– Давай, что ли? – вдруг подошёл ко мне Сорока и я оторопело заморгал ресницами – чего ему от меня надобно?
– Что «давай»?
– Железяку доставай, – кивнул он головой на моё оружие и вытащил из ножен свой меч. Рукоять клинка была обмотана яркой красной кожей. И вкупе с тем, что в правом ухе мужчина носил массивную золотую серьгу-кольцо, подобное могло служить объяснением происхождения клички. Видимо, небольшие броские вещи и детали Сороке нравились.
Мне очень хотелось отказаться от предложения тренировочного поединка, но я нутром почуял, что некто бдительно наблюдает за этим разговором и ждёт моего ответа, как хищник добычу. Интуиция не дала произнести желаемый отказ.
– Ладно. Где биться будем?
– Пойдём на второй этаж, чтобы никому не мешать. Там коридор широкий.
Я согласно кивнул головой, поднялся на ноги и, делая вид, что поправляю пояс с ножнами, осмотрелся. Так и есть, предчувствие не обмануло. Данрад пристально смотрел на меня. Однако он умело притворился, что я ему вовсе не интересен, и продолжил точить нож.
Вместе с Сорокой я поднялся по лестнице. Между балюстрадой и стеной действительно хватало места. Некогда там стояли столы и стулья, но их давно порубили на дрова. Груда этих поленьев лежала возле очага.
– Начинаем? – со скукой осведомился мечник.
– Да.
Сказав так, я встал в позицию приветствия. То есть поставил правую стопу немного вперёд, левую разместил перпендикулярно к ней так, чтобы тело было обращено вполоборота, и, повернув лицо в сторону Сороки, поднял вооружённую руку параллельно полу до уровня плеча. После этого отсчитал положенные три секунды, согнул руку в локте, расслабил колени и изменил позу на боевую стойку. Это был мой первый тренировочный бой со времён обучения в Чёрной Обители, а потому мне и в голову не пришло, что можно уже вовсю мечом махать. А вот мой противник не растерялся от моей показухи. Он стремительно сделал несколько шагов вперёд и ловким движением обезоружил меня. Гномий меч со звоном отлетел в сторону.
– Ты убит, – равнодушно сказал Сорока, и я недовольно засопел.
Однако делать нечего. Я поднял своё оружие и на этот раз плюнул на правила дружеских поединков. Сразу пошёл в атаку. И мне казалось, что действую я очень хорошо. Помещение заполнил лязг железа. Сердце от адреналина и восхищения забилось быстрее. Я наступал, заставляя оппонента отступать шаг за шагом. На лице моём возникла злорадная улыбка.
– Ха! – ощущая себя на высоте, довольно воскликнул я. Но тут Сорока едко ухмыльнулся и предупредил:
– Я отобью ещё три раза, а потом ты труп.
И действительно. Раз, два, три, и мой меч снова упал на пол. Мне оставалось только с досадой потирать ушибленную кисть руки.
– Ну как так-то?
– Потому что ты даже меч держать не умеешь, – прозвучал флегматичный ответ.
С учётом того, что это меня только что сделали, мне пришлось унять свою гордость и смиренно поинтересоваться:
– И как правильно?
– Бери оружие.
Я послушно поднял гномий клинок и встал в боевую стойку. Сорока тем временем сунул свой меч в ножны и подошёл ближе.
– Вот к чему ты так пальцы сжимаешь, будто рукоять раздавить хочешь? Ослабь хватку. Так у тебя кисть постоянно напряжена. И чем дольше ты сражаешься, тем быстрее она устаёт.
– Но иначе я не удержу меч. Он же тяжёлый, – пояснил я очевидное.
– Этот тяжелый? – изумился Сорока. – Дай-ка посмотреть.
Никакое защитное заклинание не препятствовало осуществлению просьбы, так что я подал ему оружие. Мужчина взялся за рукоять, сделал несколько пробных взмахов, затем покрутился в более сложных позициях, а после задумчиво провёл пальцем по кромке лезвия и завистливо прицокнул языком.
– Поменяться не хочешь?
– Нет.
– Оно и понятно, но я должен был попробовать, – печально вздохнул Сорока. – Меч зашибись. Как тебе только такое сокровище досталось?
– Это моё дело.
– Ладно, не кипиши, – глядя на моё суровое выражение лица, сказал он и вернул мне мою собственность. – И короче дело такое. Поверь, проблема не в том, что меч у тебя тяжёлый. Это ты такое дерьмо.
– Не надо меня оскорблять.
– Да это ещё комплимент! – рассмеялся мужчина, но беззлобно. Однако я всё равно гневно прищурил глаза, и это не ушло от его внимания. Он резко посерьёзнел. – Тебе руки тренировать надо. И как можно скорее, если хочешь жить.
– Это угроза? – был готов вот-вот взорваться я, но ответ резко остудил мою злость.
– Совет, дурень. Ты сейчас в нашей Стае последний, а это значит, что, если кто‑либо присоединиться к нам вознамерится, так тебе с ним поединок вести. И, поверь, глядя на тебя, попытать счастья много кто захочет.
Слова заставили меня задумчиво почесать шею. Сорока на такую мою реакцию усмехнулся и снова вытащил меч.
– Харэ впустую время просаживать. До завтрака ещё несколько подходов сделать можно.
Возражать я не стал, а потому около получаса мы занимались фехтованием. И получив в моём лице внимательного слушателя (мне очень хотелось повысить своё умение в сражениях на мечах) Сорока принялся комментировать каждый мой шаг. Подобная критика была неприятна, но она имела место быть, а потому я к ней прислушался. Похоже, этот человек был мастером. Все его замечания были точны и более чем актуальны.
