Трафт 4 (СИ) - Конторщиков Виталий

Уже покидая эту огромную долину, ко мне пришло понимание всего происходящего в этом городе.

Нас уже ожидали и наверняка приготовили разные варианты встречи. Все они сводились к признанию их полной независимости от нашего государства. Да, для этого у них есть все составляющие. Свой орбитальный лифт, лучший в этих местах металл, завод по переработке и, думаю, не только. Свои засеянные поля, фермы, теплицы и воины бывшего Ордена, способные расстрелять любого захватчика ещё на подходе, ну почти любого.

Теперь-то я уже уверен, что этот их совет — ещёто змеиное «кубло». Сегодня Профессор и безопасник, вероятно, избавятся от всех несогласных с их политикой членов совета. Но не это было основной причиной сокращения числа их руководящего ордена, а обыкновенная жадность. Хотя в таком месте она приняла уже гипертрофированные очертания.

Началось уничтожение всех допущенных к сладкому пирогу безудержного обогащения. Повторяется вечная история предательства и смертей, всех против всех. Полагаю, что официальная делегация, прилетевшая сюда, столкнётся уже с местным королём.

Недаром почти все пули штурмовиков достались господину Мэру. Судя по его внешнему виду, воровал он безбожно, хотя умом и не блистал.

Кто там является главным зачинщиком — доподлинно неизвестно. Однако уже можно выделить две ключевые фигуры: это Профессор Канорский и начальник всей безопасности. Благодаря «магии» этого места они планировали перетянуть посланника из центра на свою сторону, ну а по-простому — завербовать. И это у них почти получилось.

Однако они просто не учли, что на борту летит не уполномоченная делегация, а частные лица со своими отдельными интересами. Наверняка первый звоночек прозвенел в голове у Профессора, когда он увидел моего Жорика. Но тогда они не придали этому большого значения, а сосредоточились на обхаживании прилетевшего Перегудова, увидев в нем ключевую фигуру. А на каких-то непонятных молодых пацанов они просто не обратили внимания.

Всё изменилось, когда дирижабль покинул город. Уж не знаю, что они там подумали, но вот когда увидели, с чем мы вернулись, у них явно случился припадок жадности. И это не метафора. Их безудержное желание обладать таким богатством совсем не удивительно, учитывая, каким эфиром они здесь дышали. Буквально всё в этом месте в конечном итоге сводилось к обогащению, «золотой телец» давно и плотно поселился в разумах всех жителей этого города.

Именно поэтому они и решили отжать себе всю нашу добычу, ну а нас наверняка ждали кандалы, до тех пор, пока мы сами не проникнемся духом этого места и добровольно не станем рабами известного металла. Профессор наконец-то понял, что виденный им здоровый «ЭВ» принадлежит мне, и выпускать нас из своих рук он явно не собирался. Вот только он и рядом себе не представляет, с чем он столкнулся, и никто не представляет, даже сопящая рядом красивая девушка.

Наш дирижабль, перевалив через горный кряж, взял курс на столицу. Мы наверняка сюда ещё вернёмся, только немного в другом составе, ведь этот металл и нам очень нужен.

Глава 8

Однако спокойно долететь до Москвы нам было не суждено. Самое любопытное, что проблемы возникли там, откуда мы их совершенно не ожидали.

Сквозь дрёму я услышал яростный рёв Ивана Перегудова. Буквально минуту назад он пришёл в себя и теперь, раскидывая команду, прорывался в кабину управления. Наверное, зря мы ему живчик и эликсир противоядия влили.

— С дороги! Пошли вон, предатели! Приказываю развернуться! Всех за борт выкину, шакалы! — орал он.

Два матроса повисли у Ивана на руках, препятствуя его настырным действиям. И всё бы ничего, вот только один из них уже практически висел за бортом, держась только за Перегудова.

Тут сказалось отсутствие свободного места на борту: весь центральный проход занимали наши цветочки, поэтому, кроме боковых лавок, места, считай, и не было. Вот на этом узком пяточке и разворачивались драматические события.

Как там Олег говорил — беречь манну. Вот я и не стал выкаблучиваться. Вернув руками матроса на борт, отцепил от Ивана и второго, развернув Перегудова к себе лицом.

Перекошенная злобой морда, бешеные глаза и ругань, грязная площадная ругань.

— Ты что, молокосос, себе позволяешь⁈ Мразь! Тебя в детстве, щенка, мало пороли⁈ Вы все — отбросы и нищеблуды! Немедленно развернули судно, грязные свиньи!

Там ещё много слов было, однако удивило меня другое. Сзади в меня вцепилась его проснувшаяся сестра.

— Отпусти моего брата! — заорала она. — Сейчас же летим обратно, зачем вы его вообще забрали⁉ Да и меня тоже, — уже тише добавила она.

Предположим, понять Перегудова можно. Ещё мгновенье назад он сидел в кабинете, а глаза открыл уже в небесах, за десятки километров от города. Понятно, что он собирался о многом договориться с руководством города, да и логистику наверняка захотел под себя всю подмять. А тут раз — и домой на дирижабле.

Но поведение моей «подруги» стало для меня неприятным открытием. Неужели проклятие «Золотого рудника» так сильно повлияло на её поведение? Она же прекрасно всё видела, и я вполне допускаю мысль, что Ивана бы тоже застрелили, свалив вину на нас с Олегом.

Да более того, я в этом просто уверен, ведь он сидел рядом с Мэром, и все пули были направлены именно туда.

Всё это прекрасно вписывается в легенду о двух отморозках, расстрелявших половину руководства города и своего начальника, пытавшегося нас остановить. Подбросили бы в кабинет труп ещё кого-нибудь из совета, и картина маслом готова. Хотя всё и так пошло по их плану, а то, что мы умудрились сбежать, ничего в принципе не меняет. Скорее это даже подтверждает их выдуманную историю.

«Никакого доверия к властям страны у нас больше нет, мы будем сами за себя»!

Вот что завтра услышит всё население города из уст того же Профессора. Лучше момента для введения «Чрезвычайной ситуации» и не придумать. А потом всё так бы и узаконилось. Количество руководителей урезалось, теперь все тяготы правления возьмут на себя оставшиеся заговорщики, думаю, и этот этап ненадолго. В этой кровавой игре всегда остаётся кто-то один. И самое главное, что Альфам до этого нет никакого дела, пока на орбиту отправляются слитки металла жёлтой закалки.

Но что мне делать с этим бунтом на борту?

Тем временем семейка не желала успокаиваться. Я прекрасно понимал, что никакие мои слова сейчас услышаны не будут. Они были просто не в состоянии никого и ничего адекватно воспринимать, впав в форменную истерику.

Видимо, устав на меня орать, они решили действовать. Вернее, Иван надумал выкинуть меня за борт, не осознавая, что я тоже его держу. Его потуги ожидаемо ни к чему не привели. К тому же его сестричка не желала такого исхода и усиленно тянула меня вниз, продолжая взахлёб лепетать, чтобы я послушал её брата. Это перетягивание меня быстро утомило.

Наверное, во мне ещё осталось что-то человеческое, поэтому Перегудову я просто сломал в локтях руки, а его сестру снова усыпил. А мог бы просто отправить полетать эту свихнувшуюся парочку.

Рёв Ивана разорвал округу:

— Аааа! Ублюдок, щенок, теперь ты точно трупп и твой дружок тоже! Аааа!

Ну да, это больно. Однако меня это уже капитально достало. А впрочем, что я заморачиваюсь, — подумал я.

Рассчитанным ударом врезал ему по морде, отправив в небытие. А чтобы он прочувствовал, по какому краюшку прошёлся, я привязал его верёвкой за ногу и выкинул за борт. Взглянув на сопящую женщину, решил её не трогать — всё же проведённое вместе время даёт о себе знать.

Однако для себя я выводы сделал. Общение с этой дамой закончено, притом и личное, и деловое. Хотя мне ли не знать, что так оно и бывает, когда вокруг возникает уже целый гарем.

Мой друг всё это время тихо посмеивался, перебирая в уголочке свои стреляющие железки. Правда, когда откуда-то снизу снова стала доноситься отборная ругань, он перевалил своё туловище через борт и начал строить Ивану разные рожицы — ну забавлялся он так, что тут поделаешь.