«Чтобы приготовить кролика, – сказал он себе, – хоббиту нужна пряная травка и какие–нибудь корешки да овощи, но лучше всего картошка! А о хлебе лучше и не вспоминать. Зелень, кажется, раздобыть нетрудно…»
– Голлум! – тихонько позвал он. Тот высунулся из папоротников. Вид у него был далеко не дружелюбный и отнюдь не услужливый. – Потрудился бы ты еще разок для ровного счета! Притащи парочку лавровых листочков, щепотку чабреца и пучок шалфея! Только шевелись, а то скоро закипит! Давай, действуй!
– Нет, – отрезал Голлум. – Смеагол не рад. Смеагол не любит пахучей травы. Смеагол не ест корни и траву, нет, Сокровище мое, он их ест, только если совсем изголодается или если очень заболеет, бедный, бедный Смеагол!
– Вот я его самого брошу в котелок, если он не будет делать, что просят, – рассердился Сэм. – Сэм устроит Смеаголу такую головомойку, что Смеагол станет как шелковый, да, да, Сокровище мое! Будь сейчас другое время года, я послал бы Смеагола за брюквой и морковкой, и за картошкой, да! Спорю, здесь навалом разных диких корнеплодов. Эх, дорого бы я сейчас заплатил за полдюжины клубеньков!
– Смеагол не пойдет, нет, не пойдет, Сокровище мое! Смеагол больше никуда не пойдет, – просвистел Голлум. – Смеаголу страшно, он очень устал, да, а хоббит плохой, хоббит совсем, совсем нехороший. Смеагол не будет копать брюксу и морковсу, нет. И картошту – нет, и картошту не будет. Что такое «картошта»? Что это такое, а, Сокровище мое?
– Кар–то–шка, – поправил Сэм. – Картошка – это главная отрада моего Старикана и отличное лекарство от пустого желудка. Но сейчас ее все равно днем с огнем не сыщешь, так что не беспокойся. Будь добрым, хорошим Смеагольчиком и принеси мне травки, чтобы я лучше о тебе думал. А если ты меня послушаешь и начнешь новую жизнь, я когда–нибудь приготовлю тебе настоящую картошку. За мной не заржавеет. Жареная картошка с рыбой [435], приготовленная самим С.Гэмги! Небось от такого даже ты не отказался бы!
– Конечно, отказался бы. Вот еще! Зачем портить вкусную, хорошую рыбку, зачем ее жечь? Дай мне лучше сырой рыбки, дай сейчас, а противную жареную картошку оставь себе!
– С тобой разговаривать – все равно что в ступе воду толочь, – махнул рукой Сэм. – Иди–ка ты спать!
Пришлось раздобывать траву самому – благо далеко ходить не понадобилось, и Сэм запасся всем необходимым, не выпуская спящего Фродо из виду. Вернувшись, он сел и принялся задумчиво подбрасывать в огонь веточки, дожидаясь, пока закипит вода. День разгорался. Стало теплее. Роса на траве и листьях высохла. Вскоре разделанные кролики, сдобренные травами, переместились в котелки. Варево шипело и скворчало, время тянулось медленно, и Сэм едва не заснул. Не меньше часа провел он у котелка, то и дело проверяя вилкой, не сварилось ли мясо, и пробуя бульон.
Когда все было готово, Сэм снял котелки с огня, а сам тихонько подобрался к хозяину. Фродо приоткрыл глаза, увидел над собой Сэма и проснулся окончательно, тщетно припоминая последний из приснившихся ему снов – такой же мирный и ласковый, как и все предыдущие.
– Привет, Сэм! – сказал он. – Ты почему не отдыхаешь? Что–нибудь не так? Сколько времени?
– Да уже часа два как рассвело! По засельскому счету, наверное, этак полдевятого. Все в порядке, но не совсем, потому что у меня нет заправки – ни картошки, ни лука. Я приготовил горячего мясца с бульоном. Это вас подкрепит, господин Фродо. Только пить придется из кружки или прямо из котелка, когда остынет. Такая жалость – не захватил тарелок!
Фродо зевнул и потянулся.
– Ты должен был поспать, Сэм, – сказал он укоризненно. – И костер здесь жечь опасно. Хотя проголодался я, конечно, изрядно… Мм! Это твоя стряпня так вкусно пахнет? Что это ты такое измыслил?
– Это подарочек от Смеагола, – объяснил Сэм. – Пара крольчат. Только, кажется, Смеагол уже раскаивается, что отдал их нам. И заправить было нечем – так, щепотка травок, и больше ничего.
Сэм и его хозяин уселись рядышком в гуще папоротников и принялись хлебать варево прямо из котелков, одалживая друг другу видавшие виды ложку и вилку. Кроме того, хоббиты поделили между собой кусочек эльфийского хлебца. Давненько не приходилось им так пировать!
– Эй, Голлум, – позвал Сэм, негромко свистнув. – Иди к нам! Еще есть время передумать! Здесь осталось немного косточек. Хочешь тушеной крольчатинки?
Молчание.
– Ну что ж, промышляет, наверное, на свою долю, – догадался Сэм. – И пусть его. Нам больше достанется.
– А потом тебе надо будет немного поспать, – напомнил Фродо.
– Только вы, пожалуйста, не засните, хозяин, – озабоченно попросил Сэм. – Все–таки я ему не доверяю! В нем до сих пор многовато от Вонючки – я имею в виду того, второго Голлума, который хуже. И этот второй набирает силу, помяните мое слово. Если бы он мог, он задушил бы меня не сходя с места. Не уживемся мы с ним, вот что. Не нравится Смеаголу Сэм, Сокровище мое, ох, не нравится!
Они доели варево, и Сэм спустился к ручью почистить котелки. Закончив работу, он встал и оглянулся на склон. В этот момент солнце, вынырнув из мглы, покрывавшей горные склоны – неизвестно, была ли то тень, дым или туман, – зажгло золотыми лучами деревья и поляны вокруг. Тут–то Сэм и заметил, что в небо поднимается тонкая, но очень хорошо заметная серо–голубая струйка дыма, пронизанная солнечными лучами. Дым шел из кустов выше по склону. Сэм с ужасом осознал, что дымит его костерок, который он позабыл загасить.
– Непорядок! Никогда бы не подумал, что будет так далеко видно! – пробормотал он и поспешил было назад, но по дороге остановился и прислушался. Почудилось или вправду кто–то свистнул? Может, незнакомая птица? Но если и впрямь свистели, то не оттуда, где оставался Фродо. Вот, опять! Но уже совсем с другой стороны! Сэм бросился наверх.
Оказалось, одна из маленьких веточек, догорев, подожгла папоротник, а от папоротника затлела трава на склоне. Хоббит в два счета затоптал остатки костра, разбросал угли, прикрыл кострище дерном и тишком пробрался обратно к Фродо.
– Слыхали? – озабоченно задышал он ему в ухо. – С одной стороны кто–то свистнул, а с другой, похоже, ответили. С минуту назад. Я, конечно, надеюсь, что это была птица, но больше похоже, что кто–то нарочно подражал птице! Боюсь и говорить, но мой костерок страшно раздымился! Если он кого привлек на нашу голову – никогда себе не прощу! Хотя, может, уже и прощать–то будет некому!
– Тс–с! – шепнул Фродо. – По–моему, там разговаривают.
Хоббиты мигом увязали котомки, готовясь, если понадобится, спасаться бегством, заползли поглубже в папоротник и замерли, прислушиваясь. Вне всяких сомнений, рядом переговаривались: вполголоса, украдкой, но совсем близко, более того – все ближе и ближе:
– Вот оно! Дым шел отсюда. Мы у цели! Верно, он скрылся в папоротниках. Возьмем его, как кролика из западни. Посмотрим, кто он таков и откуда!
– И вызнаем все, что можно!
С четырех сторон папоротниковых зарослей выросло по человеку. Бежать – некуда, прятаться дальше – бессмысленно. Фродо и Сэм вскочили, прижались друг к другу спинами и выхватили свои маленькие мечи.
То, что они увидели, несказанно их поразило, а люди удивились и того больше. Это были высокие, стройные воины. Двое из них держали в руках копья с широкими блестящими наконечниками, двое – луки размером почти в человеческий рост; за плечами у лучников были длинные колчаны, туго набитые стрелами со светло–зеленым оперением. У всех к поясу были пристегнуты мечи. Одеты люди были в зеленое и коричневое разнообразных оттенков, – должно быть, эти цвета помогали им оставаться незамеченными на лужайках Итилиэна. Руки были обтянуты зелеными перчатками, лица прятались под капюшонами и зелеными масками, глаза смотрели из прорезей зорко и ясно. Фродо сразу подумал о Боромире: статью, речью и повадкой эти люди очень походили на гондорца.
– Мы не нашли того, что искали, – сказал один из них разочарованно. – Но что же мы в таком случае нашли?
