Мрак - Никитин Юрий Александрович

Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115

В ответ было невнятное мычание, кивки, но никто не поднялся с кубком в руке и не сказал здравицу в честь Светланы, дочери Громослава, племянницы Додона. Она чувствовала напряжение в палате и понимала почему. Враги желают ей смерти, а друзья – если они есть – не осмелятся выказать симпатию: сегодня кто-то объявит себя тцарем Куявии, и тогда горе ее сторонникам!

Отроки сновали между столами, быстро меняя пустеющие блюда на полные, выставляли на столы узкогорлые кувшины с заморскими винами, вкатывали в палату и ставили под стенами бочонки с пивом, хмельным медом. Певцы и скоморохи как могли тешили собравшихся, но напряжение не спадало. Светлана все время чувствовала на себе оценивающие взгляды троих хищников.

Когда пир подходил к концу, пьяных песен и выкриков, обычных для любого царского пира, так и не было. Половина кувшинов с вином осталась нераспечатанной. В воздухе сгущалось напряжение.

Светлана задержала дыхание, поднялась. Взгляды пирующих обрушились на нее, как град камней. Едва не пошатнулась, но рассеянно-покровительственная улыбка осталась на ее губах как приклеенная:

– Продолжайте, дорогие гости!.. Продолжайте.

Она отвернулась, чтобы не видеть, что никто не поднялся, когда она встала – одним оскорблением больше, одним меньше, – медленно и с прямой спиной пошла к выходу из палаты.

Глава 11

Когда она была возле дверей, страж сказал негромко:

– Тцаревна… с тобой желает говорить Горный Волк.

– Что он хочет? – спросила она, а по спине пробежала ледяная струйка страха.

Страж пожал плечами:

– Скажет сам.

– Проводи в комнату с двумя мечами.

Страж кивнул, ушел, шаркая ногами. Не поклонился, отметила она, не выказал обычных знаков почтения как царице или даже тцаревне. А сейчас действует скорее по приказу Горного Волка, чем выполняет свои обычные обязанности.

Она намеренно прошла через палаты, остановилась в светлице, откуда был прекрасный вид на зеленую долину и близкие горы со снежными вершинами, затем неспешно прошла в комнату с умело вырезанными на дубовой двери двумя скрещенными мечами. Умельцы покрыли их неувядающей краской, мечи в свете факелов блистали особенно ярко и вызывающе.

Горный Волк уже сидел за столом, злой и нахмуренный. Светлана ощутила, как от страха кожа пошла пупырышками. Горный Волк всегда выглядел диким зверем, но сейчас был рассвирепевшим зверем.

– Ты ходишь медленно, тцаревна, – бросил он грубо. – У меня черепахи ползают быстрее.

Она холодно посмотрела на него с порога, голос держала как можно ровнее и без оттенков:

– Я понимаю, что в сражениях нельзя научиться вежливости. Но тцарям приходится общаться с… разными людьми. И не людьми тоже. Так что говори, Горный Волк. Я понимаю любой язык.

Он засмеялся, показав зубы, острые и длинные, как у волка:

– Тцарям? Ты не царица.

– Я сидела рядом с тцарем Громославом, своим отцом.

– И что же?

– Умный умеет учиться быстро. А дурак не научится никогда.

Она постаралась, чтобы он уловил угрозу, однако Горный Волк лишь посмотрел на нее как на пустое место. Голос вождя заполнил всю комнату:

– Да, я воин. Я презираю тех, кто умеет говорить красивые слова. Когда стану тцарем, я выгоню их из страны. А кто останется – повешу.

– В какой стране ты им станешь? – спросила Светлана все тем же холодным голосом.

Он снова оскалил зубы:

– Я знал, что ты дурочка… как все красивые женщины, но чтобы до такой степени?.. В этой, конечно. Она мне нравится.

Холод проник под лопатки и сжал ее сердце. Вот оно. Первый, кто сказал это открыто. Держа голос слегка задумчивым и ироничным, но стараясь не злить вождя, она спросила нерешительно:

– Значит, будущий тцар… Горный Волк, да?.. Значит, уже все решено. А могу я спросить: где в этом мире отведено место для меня?

Он показал зубы, от которых ее снова бросило в дрожь. В глазах его была победа.

– Конечно, сперва я хотел взять тебя в жены… Понятно, самая красивая женщина на свете!.. Но я стал вождем не только за силу рук. Я кое-что слышал и видел. Все войны начинаются из-за женщин, что бы там ни говорили! Найдутся, которые захотят освободить тебя из моих рук. Я их не страшусь, но у меня есть планы, как завоевать Артанию и Славию, как пойти дальше, и я не хочу ввязываться в драку с местными дураками. Я не хочу, чтобы мне мешали!

– Понятно, – сказала она мертвым голосом. – Но я хочу, чтобы ты сказал сам.

– Тцаревна, – сказал он, его глаза блеснули, словно в них отразились оголенные мечи, – ты сегодня в присутствии всех гостей откажешься от престола в мою пользу, а сама уйдешь.

– А по дороге меня зарежут, – закончила она.

В его близко посаженных глазах мелькнуло что-то вроде уважения.

– Зато не будет другой резни! Разве ради этого не стоит пожертвовать жизнью… если ты настоящая царская дочь?

В последних словах прозвучала явная издевка. Светлана поднялась. Глаза ее блистали, как две утренние звезды:

– Да, царских детей с детства учат думать о тцарстве раньше, чем о себе. И приносить себя в жертву, если это нужно для блага страны. Я уже отдала себя однажды в жертву, разве не помнишь?.. Я легла на жертвенный камень, чтобы ты мог победить пришельцев с севера!.. Но ты все равно бежал, разбитый. И только вмешательство какого-то неведомого героя… я хочу, чтобы это был человек-герой… вырвало меня из рук самого бога войны Маржеля! И ты хочешь, чтобы я принесла себя в жертву снова?

Он был взбешен, она даже отшатнулась, чувствуя, что вождь вот-вот ее ударит. С великим трудом сдержавшись, он грязно выругался, сказал, все еще дрожа от злости:

– Красивая женщина – всегда жертва!.. Не хочешь так? Тогда мои войска возьмут кремль в один наскок. Прольется кровь, погибнут крепкие воины… которые могли бы погибнуть в боях с Боевыми Топорами! Ты хочешь этого? Это будет.

Она медленно опустила голову. Отчаяние нахлынуло с такой силой, что голос упал до шепота:

– Да… я всегда была жертвой.

Она повернулась и, чтобы он не видел заблестевших в ее глазах слез, дернула дверь и выскочила за порог. Слезы освобожденно хлынули, побежали, оставляя блестящие дорожки. Страж у дверей вытаращил глаза, ухмыльнулся и отвернулся. Что он там вообразил, успела она подумать, ведь оставалась наедине с Горным Волком, который с женщинами не церемонится?

Она стояла в своей светлице, прислушивалась к голосам гостей. Уже вечер, ворвутся ли к ней ночью с обнаженными кинжалами или же за ночь сговорятся, кто сядет на трон?

Громыхая огромными сапогами, подошел толстый гридень со страшным шрамом через все лицо. Бесстыдно икнул, волна смеси запахов недожаренного лука и мяса едва не сшибла ее с ног. Светлана напряглась, неприятности явно и здесь, а Ховрах сделал вид, что поклонился:

– Тцаревна, посол Артании просит молвить слово.

Улыбка погасла на губах Светланы. Пугливо оглядевшись, она с усилием и великой неохотой шагнула из светлого сказочного мира в мир нынешний.

– Если разговор недолог, то… проводи его сюда.

Ховрах снова сделал движение поклониться, но выпирающий живот позволил только чуть склонить голову.

– Он просит сказать пару слов наедине.

Светлана сделала жест отрицания, явно страшилась остаться один на один со зловещим послом артанцев, но внезапно ее взгляд упал на Кузю, что в дальнем углу объезжала громадного волка.

– Хорошо. Проводи в комнату с двумя мечами.

– С двумя мечами в комнату? – переспросил Ховрах.

Светлана грустно покачала головой. Она тоже бы этого хотела, сказали ее глаза.

Когда Ховрах удалился, она сказала негромко:

– Мрак, ты уже однажды спас меня… Охраняй и сегодня, хорошо?

Огромный волк с готовностью помахал хвостом. Глаза его были преданные.

Посол Артании нахмурился, увидев, как вместе с тцаревной вошел огромный волк. Желтые глаза зверя холодно и прицельно задержались на его горле, обнаженных руках. Он остановился, наблюдая за каждым его движением.

Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115