Дети Великого Шторма. Трилогия - Осояну Наталия

– Эсме, очнись! – Кто-то схватил ее за плечи, встряхнул. Она не нашла в себе сил, чтобы пошевелить хоть пальцем, чтобы открыть глаза. Ларим скорчился у нее на плече – она чувствовала щекой его шерсть, – и, похоже, его охватило то же странное оцепенение.

– Да очнись же ты наконец!

– Эсме…

Другой голос. Прикосновение, от которого по коже побежали мурашки; где-то во тьме, в которую погрузился ее разум, сверкнула молния. Она вынырнула из тьмы, словно вытащила себя за волосы из болота; казалось, на это ушла целая вечность.

Она открыла глаза.

Над ней склонились Кристобаль и Сандер; у феникса было что-то не так с глазами, но она еще не пришла в себя настолько, чтобы понять, что именно. Рядом был кто-то еще. Она села, придерживая рукой сползающего ларима, огляделась по сторонам. С того момента, как сознание оставило ее, явно прошло некоторое время, потому что пятна затянули всю поверхность палубы, мачты и сложенные паруса – теперь лжеплоть «Невесты» выглядела так, словно ее покрыла серебристо-черная плесень. Фальшборт, в который Эсме уперлась рукой, вставая, был твердым, но вот палуба прогибалась под ногами.

За спиной Сандера маячили трое матросов – Кай, Ролан и Гвин; поодаль Бэр склонился над чьим-то телом. Она не хотела знать – чьим. Больше никого… Значит, кроме нее, здесь еще шестеро выживших и Шторм знает сколько трупов.

– Надо спуститься в брюхо, и побыстрее, – сказал Кристобаль. Она снова посмотрела на него и вздрогнула, наконец увидев совершенно белые слепые глаза. – Если у меня получится кое-что сделать, мы спасем ее. Если же нет – там есть лодки… вы сможете выбраться, а потом – через какое-то время – Немо вас подберет. Времени нет. Идем.

Сандер пошатнулся и чуть не упал, ей пришлось подставить ему плечо. Стремительно слабеющий матрос казался бледным словно простыня, его щеки покрывали синеватые пятна. Эсме поняла, что и сама выглядит не лучшим образом. Все происходило очень быстро – она скользила по реальности словно жук-водомерка.

– Быстрее.~

Кристобаль на секунду замер у люка, ведущего в трюм, обратил к ней ослепшие глаза. Как же он видел?

– Зрение навигатора.~

«Невеста» из последних сил старалась помочь капитану, который явно знал, что делает, хотя Эсме не раз слышала от него – от корабельной чумы нет лекарства.

Она не помнила, как спустилась в брюхо, придерживая ларима одной рукой и Сандера – второй. Остальные спустились туда же и, стоя по пояс в воде, растерянно уставились друг на друга. Фейра добрался до противоположной стены и принялся шарить по ней руками в поисках чего-то. Стена мерцала, по ней пробегали волны, словно по шкуре встревоженного зверя. Эсме снова ощутила боль в затылке, и Сандер, навалившийся на ее плечо, стал неимоверно тяжелым.

Фейра пробормотал что-то себе под нос и сунул обе руки в полость, открывшуюся в стене. Вместо надежды Эсме почувствовала, как надвигается новая волна паники.

– Не бойся, – сказал он чуть громче, бросив на нее короткий взгляд. – Сейчас все будет хорошо.

В следующую секунду раздался громкий хлопок – и феникса отшвырнуло назад. Он упал на спину, раскинув руки, и полностью ушел под воду. Зеленоватое мерцание брюха на несколько секунд погасло, но это не помешало Эсме сунуть ларима Сандеру, который каким-то чудом удержался на ногах, и кинуться следом за Кристобалем. Она нашла его, когда свет загорелся опять – только уже не зеленый, а красный. Магус был без сознания. Его лицо посерело, кожа на ощупь казалась холодной и твердой как камень. Эсме скользнула вглубь…

Лиловые лепестки сердце-сути один за другим сворачивались, чернели, рассыпались в прах.

…И тотчас же вынырнула обратно. С болезненной ясностью она поняла, что бессильна остановить увядание, даже если бросит на это все свои силы. Она не могла его исцелить.

Потому что в исцелении нуждалась «Невеста ветра».

– Бэр! – крикнула она. Гроган единственный сохранил прежнюю силу – возможно, на его измененную натуру происходящее действовало совсем по-другому именно из-за того, что он не был ни человеком, ни магусом. – Бэр, возьми капитана, я его не удержу! Иначе он утонет!

Гроган послушно принял у нее тяжелое тело. Она сжала кулаки, проглотила слезы. Последние минуты, отведенные «Невесте ветра» и Кристобалю Фейре, истекали.

– Слушайте меня внимательно, – сказала она. – Вы знаете, где взять лодку и что с ней сделать. У вас еще есть на это время. Я хочу попробовать кое-что, чего раньше никто не делал, но вы не обязаны рисковать жизнями, уже и так многие погибли. Уходите. Уходите, не ждите меня.

Она повернулась и побрела в сторону стены, где зияло отверстие, в котором Кристобаль что-то искал. Добравшись до цели, она обернулась и увидела, что все пятеро моряков не двинулись с места. Сандер прижимал к груди ларима. Бэр держал Кристобаля на руках, словно спящего ребенка. Кай и Ролан поддерживали друг друга, чтобы не упасть; Гвин просто стоял и смотрел на нее во все глаза.

«Эльга-Заступница, помоги мне».

Она достала из кармана последний из двух флаконов, украденных Хагеном, вытянула пробку зубами, выпила все до дна и погрузила обе руки в слоистую плоть фрегата. В глубине ей удалось быстро нащупать плотный узел – одно из средоточий разума, о которых когда-то давным-давно рассказывал щеголеватый незнакомец с разноцветными глазами. В ладони вонзились сотни тончайших игл – это было не больно, скорее щекотно. Она закрыла глаза.

«Ни одна живая тварь не заслуживает боли и страданий».

В конце концов, раз сердце-сутью обладает каждое живое и разумное создание, с чего бы фрегату оказаться исключением из общего правила?..

Она была черной.

Сначала Эсме показалось, что кругом темнота, непроглядная мгла – океан Вечной ночи из древних легенд, величественный и безграничный. Ей пришлось собрать все силы, чтобы не поддаться страху и не сжаться в точку, – ведь сейчас никто не вытащил бы ее отсюда, случись непредвиденное. Велин мертв, Кристобаль на грани жизни и смерти. Она одна. Она совсем одна.

Нет…

Во мраке прямо перед ней что-то шевельнулось, и, приглядевшись, Эсме увидела, как проступают контуры огромного цветка – в чем-то похожего на те, что ей уже не раз доводилось видеть, и одновременно совсем другого. Он был самую малость темнее темного, края его лепестков еле заметно мерцали, как мерцают звезды в ночи. Он был… прекрасен.

Эсме осторожно потянулась к нему и увидела в самой сердцевине черного цветка другой – бледно-лиловый. Второй цветок в точности повторял первый по форме, но был маленьким и хилым. От одного только вида ее сердце сжалось, и, хотя время здесь текло иначе, она поняла, что стоит поторопиться.

То, что сердце-суть «Невесты ветра» оказалось достаточно похожим на привычные Эсме – не считая цвета, конечно, – немного успокаивало, и она принялась за дело, словно в нем не было ничего необычного. Она внимательно изучала лепестки один за другим и зашивала каждую прореху, которую удавалось найти. Их было очень много – лишь издалека цветок казался целым, красивым, но в некоторых местах дыры располагались так близко, что он потерял бы немало лепестков, если бы не Эсме. Она трудилась усердно, ощущая в себе источник почти безграничной силы, разбуженной «слезами Эльги», и еще – где-то в глубине ее души все сильней разгорался огонек надежды.

У нее получалось.

Еще немного – и она…

– …Эй!

Легкий бриз ерошит волосы. Полуденное солнце не жалеет тепла, но камни мостовой пока что хранят прохладу, по ним приятно ступать босыми ногами. У нее в руках корзинка, она идет к тетушке Фрине за яблоками для пирога. За самыми вкусными яблоками в Тейравене. Ей всего шесть, но в этом возрасте уже пора помогать маме, как Паоло помогает отцу.

– Эй, малышка, ты не подскажешь, где тут дом Бартоло и Леоны Занте?

Голос кажется знакомым. Это странно, ведь она его раньше никогда не слышала.