Сеть (СИ) - Храмкова Маша

— Не вариант, — Ойтуш категорически покачал головой. — Я запрещаю…

— Я согласна, — сказала Сати. — Мы проведем операцию, и извлечем бомбу. Это мое решение.

Она взглянула на Ойтуша, прямо и бескомпромиссно. Какое-то время они буравили друг друга глазами, после чего парень наконец произнес:

— Атли, будет проводить операцию, а я ассистировать. Кое-что я тоже умею.

Сделка

Бомба лежала на столе. Аспидно-черная капсула размером с куриное яйцо, такая прочная на первый взгляд, и такая хрупкая в действительности. Оболочка хранила в себе чудовищную силу, способную либо уничтожить все живое, либо стать залогом победы сил сопротивления.

— Я присмотрю за ней, — сказала Мэгги, осторожно перекладывая взрывчатку в специально подготовленный контейнер.

Зои коротко кивнула в ответ. Операция подходила к концу; самое трудное было позади, но доктор Атли не расслаблялась: кто знает, какие сюрпризы могут случится в последние десять-пятнадцать минут.

Всегда болтливая и даже несколько забавная Зои, была сосредоточена как никогда. Ойтуш следил за ее глазами, такими выразительными из-за маски и хирургических очков, закрепленных на затылке. Он знал, что у них нет права на ошибку, ведь на кону было целых две жизни.

— Ты как? — негромко спросила Зои, перехватив взгляд Ойтуша.

Он не знал, что ответить. Уже лучше, чем в первые минуты, но все так же страшно. Руки быстро вспомнили прежние навыки, но мозг никак не мог отфильтровать эмоциональную окраску, мешающую относиться к делу хладнокровно.

— Потерпи. Немного осталось. — Ойтушу показалось, что Зои позволила себе улыбнуться.

Они накладывали последние швы. Одаренность Сати работала им на руку, и ткани затягивались буквально на глазах, достаточно было просто прижать их поплотнее. Размеренно пикал монитор, и этот звук успокаивал нервы словно метроном.

— Ты большая молодец, Сати, — похвалила Атли. Чтобы не навредить ребенку, девушке была сделана эпидуральная анестезия, но Сати все равно витала в облаках. Ойтуш выглянул из-за ширмы, которая отделяла операционное поле, и взглянул на нее. Лицо жены было безмятежным, а на губах играла легкая улыбка.

— Привет, — сказала она, заметив его.

— Привет, — отозвался Ойтуш, но в этот момент улыбка Сати дрогнула. Затем еще раз, и еще, и вот уже пальцы девушки свело судорогой.

— Атли! — крикнул Ойтуш, но врач и сама все поняла.

— Эклампсия. Давление растет, — Зои даже не взглянула на монитор. — Захри! Сульфат магния и побыстрее.

— Сати! — крикнул Ойтуш, но девушка уже не слышала его.

Ее зрачки расширились, а губы посинели, словно от холода.

— ИВЛ! — скомандовала Атли.

К лицу Сати прижали респиратор, но ее кожа продолжала синеть. Почувствовав себя абсолютно беспомощным, Ойтуш тупо смотрел, как ее бьет крупная дрожь, затем судороги, и вот Сати изогнулась дугой, чтобы совершить свой последний хриплый вздох. Пульс оборвался, и монитор запищал одной заунывной и невыносимой нотой.

— Ойтуш, очнись! Тащи дефибриллятор, — голос Зои вернул его в реальность.

Шли минуты. Атли и Захария делали вначале непрямой, а затем и прямой массаж сердца, но все было без толку. Сати умерла.

— Мне жаль… Мне так жаль Ойтуш, — произнесла Атли, когда Захария наконец остановил ее.

— А ребенок? — спросил Ойтуш не своим голосом.

Атли стащила очки и отрицательно покачал головой. Они были мертвы. Они оба были мертвы…

Ойтуш проснулся среди ночи. Слезы текли по его лицу, но рядом — какое облегчение! — лежала Сати, живая и невредимая. Ойтуш спрятал лицо в ладонях и порывисто вздохнул: давно ему не снилось таких реалистичных снов.

Он взглянул на свою беременную жену, и ощутил горячее, сильное чувство, оживляющее его измученное сознание. Любовь, что всегда была вопреки обстоятельствам. Он не даст им умереть, ни за что на свете. Это в своем сне Ойтуш повел себя как остолоп, но в реальности он будет сражаться до последнего.

— Думаешь, это просто сон? — собственный голос прозвучал где-то поблизости.

Ойтуш резко развернулся. Двойник в черной длиннополой шляпе стоял за его спиной.

— Какого черта?! — начал было тот, но второй Ойтуш жестом велел ему умолкнуть.

— Не ори, жену разбудишь, — сказал дубль и мотнул головой в сторону выхода. — Разве я не говорил, что материален только для тебя?

Ойтуш рассеянно потряс головой. Закутавшись в вытянутый свитер, больше напоминающий тряпье, Ойтуш вышел из палатки и побрел подальше от жилых кварталов.

В метро было влажно и холодно, да так, что пар шел изо рта. Двойник шел по пятам, словно тень, хотя именно тенью он и был. На ходу достав пачку сигарет, он закурил. Ойтуш поморщился от резкого табачного дыма? Неужели только он это чувствует?

— Будешь? — предложил двойник.

— Не курю.

— А зря. Сегодня день операции, — напомнил тот.

— Я справлюсь, — не глядя отозвался Ойтуш.

— Уверен? Ты не работал уже больше года. Да и кто ты, если разобраться? Даже не патологоанатом, просто мясник! — слова двойника ударяли в спину.

— Как и ты, — буркнул Ойтуш, пытаясь уйти от струящегося за ним табачного дыма.

— А вот и нет, — ответил двойник. — Здесь мы отличаемся. В моей реальности я преуспевающий хирург Метрополя.

Ойтуш остановился и обернулся.

— И что ты предлагаешь? Поменяться местами? — спросил он.

— Ты сам этого хочешь, признайся, — второй выпустил кольцо дыма прямо ему в лицо. — Для этого ты позвал меня сюда.

— Я не звал тебя, — огрызнулся Ойтуш. — Какова цена?

Кажется, именно этого двойник и добивался.

— Моей помощи? — он приподнял полы шляпы, так что стали видны его хитрые карие глаза. — Жизнь в обмен на жизнь.

Двойник снова затянулся, прищурив глаза.

— Поясни, — потребовал Ойтуш.

— Все просто. Я провожу операцию вместо тебя, спасаю Сати и ребенка, а взамен мой мир забирает две жизни из твоего мира, — ответил тот. — Равновесие не должно быть нарушено.

— Какие еще жизни? — Ойтуш нахмурился.

— Любые, — отмахнулся двойник. — Тебе какая разница? Твоя жена и сын умрут, неужели ты не хочешь спасти их?

— Какие жизни ты заберешь? — настаивал Ойтуш.

— Не я, — поправил собеседник. — Моя вселенная. Для равновесия.

Он снова затянулся и продолжил:

— Я лишь посредник, с которым можно заключать сделки. Если я помогу твоей жене выжить, весы придут в движение, — второй Ойтуш открыл ладони, изображая две чаши весов. — Две жизни в плюсе, две жизни в минусе. На кого падет выбор — совершенно неважно. Это может быть старик, умирающий от дот-вируса, или сиделка, или даже Роланд Грейси. Каково, а? Одной сделкой убьешь двух зайцев.

Ойтуш задумался. Так-то оно так, вот только сама перспектива такого выбора была ужасной. Что если вселенная его двойника заберет жизнь кого-то из его друзей?

— Но ведь им может оказаться кто угодно? — спросил он. — Кто-то из сопротивления?

Ойтуш представил, как по его вине умирает доктор Атли, Захария или Айзек… Нет, распоряжаться чьей бы то ни было жизнью было против его принципов.

— Повторюсь еще раз: выбор делаю не я. Это лотерея, вот и все, — двойник швырнул окурок на рельсы, но он исчез, так и не достигнув земли. — Неужели для тебя есть кто-то дороже твоих близких?

— Нет, — Ойтуш покачал головой. — Я так не могу.

— Как угодно, — дубль пожал плечами. — Если что — зови, я всегда рядом.

Он шагнул в черное пятно тени, что расплескалась на земле, и исчез.

Ойтуш остался один. Он ощутил, как груз ответственности лег ему на плечи, ответственности, которую он не мог ни с кем разделить. Разумеется, можно было все отменить, но тогда сопротивление потеряло бы последний шанс. Вдохнув воздух сквозь зубы, Ойтуш сжал кулаки.