Стальная Крыса поет блюз - Гаррисон Гарри

Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47

– Конечно, нет. Мужик на дне пруда – это символ. Элемент мифа. Воплощение мужества, брутальной натуры. Первобытный самец, который прячется в каждом из нас под тонким лоском цивилизованности.

– Отлично, Джим, – сказал он, понизив голос. – Идея фильма ясна: когда мужчина – не мальчик, а взрослый мужчина – заглядывает в недра своей души, погружается в них достаточно долго и упорно, он обнаруживает там грубого волосатого мужика.

Флойд оторвался от инструмента, у него отвисла челюсть.

– Не иначе вы, ребята, шизеете в свое удовольствие, а про меня забыли.

– Мы не шизеем, – ответил Стинго, – а пьем из источника древней мудрости.

– Ты поверил в этот миф? – спросил я его.

Он пожал плечами.

– И да и нет. Половое созревание – трудный процесс, ритуалы взросления подготавливают мальчиков, дают им уверенность в себе, которой так недостает на пороге новой жизни. С этим я согласен, но только с этим. Я говорю твердое «нет» мифу, выдающему себя за реальность. Что мы видим? Железного Джона – живого, здорового, залезшего на самый верх. И расколотое общество, лишенное женщин. Даже не подозревающее об их существовании. Нехорошо. Я бы даже сказал, паршиво.

Мне стало не по себе.

– Не во всем с тобой согласен. Честно говоря, кино мне понравилось. Я ведь не из легковерных простаков, и все-таки меня проняло.

– И должно было пронять, ведь мифы воздействуют на самые тонкие материи – психику и эго. Сдается мне, Джим, детство у тебя было не из счастливых…

– Счастливое детство! – Я рассмеялся. – Попробуй расти счастливым на свинобразьей ферме в общении с буколическими селянами, которые по части умственного развития ненамного выше своей скотины.

– В том числе твои родители?

Я чуть не взорвался, но сообразил, куда он клонит, и прикусил язык. Флойд вытряс из инструмента слюну и нарушил паузу:

– Жалко песика.

– Это ненастоящий пес, – повторил Стинго, отворачиваясь от меня. – Как и все остальное. Символический. Собака – твое тело, то, чем ты распоряжаешься: «сидеть!», «лежать!».

Флойд обалдело потряс головой.

– Слишком глубоко для моего куцего умишка. Как тот пруд. Нельзя ли ненадолго перейти от теории к практике? Что еще у нас на повестке дня?

– Разыскать Хеймскура, поинтересоваться у него насчет находки. – Я с удовольствием переключился на более злободневную тему. – Предложения?

– Пустота в башке, – сказал Флойд. – К сожалению. Проклятый бодун, когда ж ты кончишься?!

– Хорошо, что хоть один из нас не надрался. – В голосе Стинго вдруг появилась нехарактерная нотка раздражения. По личным причинам я слегка обрадовался – все-таки живой человек, а не мешок с подарками. Вся эта мифология основательно вывела меня из равновесия. Ладно, забудем – сейчас не до этого.

– У нас два пути. Можно ронять намеки и выуживать информацию. А можно взять и выложить напрямик про находку. Лично я – за второй вариант, поскольку времени у нас с гулькин нос. – Десять дней до мрачного финала, мысленно договорил я. – Давайте начнем с Золотистого, нашего мажордома. Похоже, он тут каждую собаку знает.

– Поручи это мне, хорошо? – Стинго встал и потянулся. – Поговорю с ним по душам и как бы невзначай переведу разговор на науку и ученых. И на Хеймскура. Скоро вернусь.

Флойд мерил комнату шагами, наигрывая марш. Когда за Стинго затворилась дверь, он сказал:

– Ты вроде и впрямь принял близко к сердцу эту лабуду насчет Железного Джона.

– Да. А почему, не понимаю. Вот беда.

– Женщины. У меня шесть сестер и две тетки, я среди них вырос. А братьев нет. Никогда не думаю о женщинах. Только о какой-нибудь одной – в конкретной ситуации.

Не дожидаясь, когда он пустится в жлобские описания какой-нибудь «конкретной ситуации», я извинился и сбежал на улицу. Размявшись до пота, возвратился, сделал несколько отжиманий и приседаний и забрался под душ. Когда вернулся в комнату, Стинго был уже там. Я вопросительно поднял бровь, а он потряс над головой сомкнутыми руками.

– Удача! Хеймскур – вожак шайки, «созидающей во имя науки», так выразился Вельди.

– Вельди?

– Коридорный. Да, у него, оказывается, есть имя. В беседе с ним у меня сложилось впечатление, что мы попали в сильно дифференцированное общество, где каждый индивидуум занимает отведенное ему место. Особенно тут уважают ученых. Вельди отзывался о них с великим почтением – судя по всему, они очень влиятельны.

– Чудненько. Как же нам встретиться с Хеймскуром?

– Надо подождать. – Стинго взглянул на часы. – Вот-вот должен подъехать экипаж и отвезти нас в резиденцию его высоколобой милости.

– Опять огненные колесницы?

– Нет. Однако название не менее зловещее. Транспорт восторга – каково?

Мы не успели как следует поразмыслить над этим. В дверь отрывисто постучали, и появился золотистый Вельди.

– Следуйте за мной, джентльмены. Если угодно.

Мы вышли парадным шагом – грудь вперед, подбородок вскинут. Пряча все сомнения и опасения. И все-таки содрогнулись при виде того, что нас поджидало.

– Транспорт восторга, – гордо сообщил Вельди, взмахом руки указав на самую настоящую спасательную шлюпку. Оставалось лишь ломать голову, каким ветром ее с морских просторов перенесло на сушу. Впрочем, нельзя сказать, что она прогадала. Белоснежный корпус был украшен вымпелами, белые колеса прятались под килем. Стоявший у фальшборта капитан в мундире посмотрел вниз, отдал честь, скомандовал, и к нашим ногам ссыпался веревочный трап.

– На абордаж! – Я первым полез на борт. Нас дожидались обитые плюшем диваны; слуги подобострастно кланялись и протягивали кувшины с прохладительными напитками. Как только мы расселись, капитан дал сигнал, и барабанщик на носу пустил частую дробь, а затем повернулся к басовому барабану. Под металлическое уханье транспорт восторга дернулся и медленно покатил вперед.

– Галера, – сказал Флойд, – без рабов и весел.

– Как же – без рабов! – Я брезгливо поморщился – из белого раструба за моей спиной хлынула брутальная вонь. – А вместо весел – педали или что-нибудь наподобие.

– Никаких жалоб! – отрезал Стинго, потягивая вино. – Что еще за брюзжание после огненных колесниц?

Мы помпезно катили между домами, кивали зевакам и время от времени царственным жестом приветствовали восхищенных фанов. Шлюпка оставила за кормой нечто вроде жилого квартала и углубилась в пригород, похожий на парк. Дорога попетляла среди деревьев, вытянулась в струнку вдоль ряда изящных фонтанов, и наконец шлюпка тяжеловесно остановилась перед огромным зданием со стеклянными стенами. Нас встретила группа старцев в элегантных одеяниях, ее возглавлял старейший – весь в белом и прямой как жердь. Я сорвался с трапа и шлепнулся перед ним.

– Имею ли я честь обращаться к благородному Хеймскуру?

– Да. А ты, несомненно, Крыса Джим? Милости просим, милости просим.

Мы еле устояли под шквалом рукопожатий и радостных возгласов, наконец Хеймскур прервал церемонию встречи и повел нас в стеклянное здание.

– Милости просим, – приговаривал он, – милости просим в сокровищницу знаний, откуда проистекает все благое. Извольте следовать за мной, я ознакомлю вас с тематикой наших исследований. Поскольку вы, джентльмены, – выходцы из неспокойного смешанного общества, лежащего за нашими мирными пределами, вы, безусловно, высоко оцените достижения разума, благодаря коим мы живем в счастливой и уютной стране. Ни раздоров, ни различий, – места хватает всем, и все – на своих местах. Этим путем мы с вами пройдем через Фазенды Физики и Хоромы Химии. Нас ждут Агора Агрономии, Музей Медицины, а чуть дальше – Архив Антропологии.

– Архив? – небрежно переспросил я. – Архивы я люблю.

– Тогда непременно побывай в здешних. Там ты найдешь подробное описание нашего многотрудного пути до переселения на эту планету. Ты узнаешь, как мы свершили обряд перехода и очищения, чтобы найти эту тихую гавань. Тут мы возмужали и обрели достаток, и теперь любой желающий может зачерпнуть из источника нашей мудрости. Архивы открыты для всех!

Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47