Ведьма Агнета - Потапова Евгения Владимировна

– Я, я, – ответил Николай.

– Идемте в комнату, – помог мне снять ветровку и жестом указал, в какую дверь заходить.

– Надо ногу затянуть чем-нибудь, в идеале эластичным бинтом, ну или тряпицей какой, – сказала я ему.

– Сейчас что-нибудь найду, – он ушел в кухню, а я прошла в комнату.

Большой зал можно было охарактеризовать фразой – бедно, но чисто, комплект мягкой мебели советского производства, югославская стенка, палас синтетический старше самого хозяина, тюль и темные занавески того же времени. Скорее всего, все это осталось от прошлых владельцев дома. На журнальном столике стояла початая бутылка вина, два фужера, один пустой и чистый, коробка с пиццей, нарезанные на тарелочке сыр и ветчина, оливки и грибы в пиалушке. На диване сидела, задрав ноги на стол, молодая брюнетка в джинсах и обычной белой майке. Она была немного растрепанной, а глаза опухли от слез.

– Добрый вечер, – поздоровалась я.

– Это Агнета, это Юля, – представил друг другу нас Николай, в руках у него был обычный бинт.

– Привет, имя какое у тебя прикольное, – сказала брюнетка. – Толь, тащи тарелку даме и еще один бокал, пить будем.

– Я не пью красное, у меня от него давление поднимается, – пить алкоголь совсем не хотелось, завтра к маман обещала приехать, да и вообще.

Забрала у него бинт и принялась утягивать щиколотку. Нога слегка опухла.

– Брательник, я там мартини привезла и грейпфрутовый сок, неси сюда, – сказала она слегка заплетающимся языком.

– У меня на грейпфрут аллергия, – предупредила я.

– У меня есть трехлитровая банка яблочного сока, – появился в дверях батюшка с кружкой, мартини, тарелкой и вилкой. – Одна из моих бабулек принесла.

– Не бабка Нина? – спросила я.

– Да упаси Боже, – всплеснул он руками.

– Ну, тогда несите свой сок, – согласилась на такой вариант.

– Кто такая бабка Нина? – сделала глоток из бокала Юля.

– Да гадости всем подряд делает, порчу да переклады, – ответила я, удобно устраиваясь в кресле.

В дверях появился батюшка с трехлитровой банкой сока.

– Толя, давай наливай гостье, – командовала Юля.

– Юлек, не называй меня, пожалуйста, Толей, я Николай, – потянулся к фужеру батюшка.

– Можно, я сама, – забрала у него бутылку мартини, взяла кружку, которую он приготовил для себя, и плеснула туда чуть-чуть напитка, до краев налила яблочного сока, размешала вилкой.

– Мама тебя при рождении Анатолием назвала, – парировала ему сестрица.

– Прекрати, мы уже об этом говорили, – прервал ее Николай.

– Да ну тебя, выбрал себе жизнь какую-то, сейчас бы уже второй раз женился, и я бы, может, племяшков нянчила, – у женщины потекли слезы по щекам.

Я старалась на нее не смотреть, над ее головой, так же, как и у батюшки, висело черное облако. Вот только форма у него была немного другая, от него свисали тонкие нити и окутывали ее в районе талии. Зрелище, надо сказать, не для слабонервных.

На меня беспомощно посмотрел Николай, он не знал, как успокоить сестру.

– Николай, а вы как с бабкой Ниной познакомились? Она к вам в церковь захаживает? – попыталась отвлечь всех от дурных мыслей.

– Не захаживает, ее мои прихожанки как-то со службы выгнали. Сказали, мол, нечего черными делами в божьем доме заниматься. Она яблок мне из своего сада принесла как-то целую корзину перед службой, а мне некогда было, поблагодарил ее и сказал, чтобы она на лавку поставила. Ну так вот, как служба закончилась, я прихожанам предложил взять оттуда яблоки, мне-то не съесть столько. Люди брали с удовольствием, плоды румяные, красивые да ароматные. Мне пару яблок оставили. Так она сразу же залетела в церковь и начала кричать и топать, «свин неблагодарный». Еле ее выпроводили, – рассказывал Николай, попивая яблочный сок, алкоголь он пить не стал.

Юля с интересом слушала брата, слезы у нее подсохли.

– Слушай, а может, она мне поможет ребеночка завести? Они же такие, все умеют, – стала она спрашивать брата.

Нити вокруг ее живота стали сворачиваться клубками, как змейки.

– Не смей, не божье это дело, – сказал Николай.

– Вот ты, Агнета, веришь вот в это все? – спросила меня Юля.

Батюшка нахмурился и вперил взгляд в стакан с соком, видно, ему кто-то из его бабушек уже что-то нашептал про меня.

– Во что? – притворилась, что не понимаю вопроса.

– В магию, в чертовщину, в порчи и в проклятия, – начала перечислять сестрица.

– Ну, я верю, что есть что-то такое необъяснимое, – ответила, сдерживая себя всеми силами. Не спрашивают меня, я и лезть не буду.

Коля продолжал хмуриться, весь разговор ему, видно, не нравился.

– А ты пошла бы к гадалке свою судьбу узнавать? – продолжала пытать меня Юля.

– Вот еще, что могу, то сама делаю, – ответила я ей.

Батюшка усмехнулся.

– Не поняла я тебя, – решила уточнить брюнетка.

Я прикусила губу и не знала, говорить ей или нет. Они на меня вдвоем смотрели внимательно.

– Не поняла и не надо, – махнула я рукой.

– Ну-ка, сказала «а», говори и «б», – она не отставала. – Ты гадать умеешь, что ли?

– Ну, умею, только для себя, – насупилась я.

– Ой, а мне погадаешь, – обрадовалась она.

– Нет, карт нету, да и трезвой надо быть, а я уже выпила.

– Да чего ты там выпила. Сейчас мы Толика за твоими картами пошлем, – начала уговаривать Юля.

Братец ее скорчил недовольную физиономию.

– Слушай, а может, ты так видишь, что со мной? Ну, бывают такие, я по телеку видела, глаза закатывают, трястись начинают, прямо как Толян, ну и правду всю выдают, – девушку явно куда-то несло.

Только я собралась ей сказать, что в таком состоянии, да на ночь ничего не скажу, как на кухне что-то грохнуло. Мы с Колей ринулись смотреть, что же там упало. На полу валялась побитая посуда, рухнул навесной шкафчик.

– Не говори ей ничего, – попросил батюшка.

– Я и не знаю ничего, – ответила я, и стала собирать осколки.

– Знаешь, я же по глазам вижу, – он слегка подергивался. – Ей и так плохо, а то я ее совсем не успокою.

Он вцепился в мою руку и потянул меня к себе. Облачко над его головой заволновалось и из него стали появляться тонкие нити, которые направились в мою сторону. Честно говоря, меня это напугало, и я отпрянула назад.

– И что это вы тут, голубки, делаете? Бросили меня одну, – зашла Юля с бокалом в руках.

– Осколки собираем, – ответил Николай.

– Ого, вся посуда побита. Из чего завтра есть будем? – посмотрела брюнетка на пол. – Помогать вам не буду, а то упаду.

Она уселась прямо на стол и принялась болтать ногами. Николай посмотрел на нее, поморщился, но промолчал. Юля допила вино.

– Агнета, пошли со мной в зал, а он пусть тут все убирает, мы гости, а он хозяин. Пойдем еще выпьем. Ты вот ничего не ела. Я пиццу привезла с грибами, у него же пост. Он кусочек съел и больше не стал, а мне не лезет. Идем, – сестра Николая потянула меня за руку, ее нити зашевелились, но ко мне не полезли.

Мы ушли с кухни, и Юля опять шлепнулась на диван. Я забрала свой стакан, а она налила себе новую порцию вина.

– Ты брату очень нравишься, – шепнула она.

– Угу, – ответила я.

– Вот он только жениться не может, – она на меня посмотрела, пытаясь уловить на моем лице реакцию.

– Он и все остальное не может, ему не положено по долгу службы, – ответила я.

– Так вы еще не? – она скорчила характерную гримасу.

– Нет, – этот разговор мне не нравился.

– А вы с мужем венчанные? – решила перевести разговор в другое русло.

– Не-а, зачем? Я же не такая, как наш Николай, – его имя она намеренно растянула.

– Ну как же, будешь относиться к роду мужа, и никакие проклятия родительского рода тебя не тронут, – ответила я и прикусила язык.

– Ты думаешь, на мне проклятие лежит? – зацепилась она за эту мысль.

– Не знаю, – я отвела глаза.

Тут в комнату зашел Николай, из порезанной руки текла кровь. Его потряхивало, глаза закатились, того гляди упадет и начнет биться в припадке. Что-то сегодня крови много и увечий, то участковый порезался, то вот теперь батюшка.