Тэра кивнула в благодарность за комплимент, но ее собственное сердце всколыхнулось от воспоминаний о погибшем отце. «Задача правителя – во всем искать равновесие», – учил дочь Куни Гару. Она надеялась, что сможет уравновесить враждующие фракции, умиротворить завистников, развеять взаимное недоверие, заставить сотрудничать все силы, которые грозили выйти из-под контроля, и объединить их энергию ради будущей победы. Тэра молилась, чтобы отец присматривал за ней и помог найти мудрые решения, которые станут залогом успеха.
Нмэджи и Типо немного успокоились, обдумывая задачи, поставленные перед каждым из них. Они напоминали игроков в кюпу или дзамаки на решающей стадии напряженной партии, когда идет упорная борьба и любой ход может перевернуть игру. Другие офицеры и капитаны следили за этой волнительной дуэлью, наперебой предлагая советы.
– А почему ты сама не прорабатываешь план? – шепнул Таквал на ухо Тэре. – Подчиненные утратят веру в тебя, если будешь избегать ответственности.
– Я не воин и не тактик, – прошептала в ответ Тэра, едва заметно качнув головой. – Верх глупости – брать бразды правления в тот момент, когда не видишь дороги. Отец учил меня различать, когда следует быть решительной, а когда спрашивать совета у других.
Таквал был поражен. Среди агонов и льуку считалось неслыханным, чтобы вождь не разбирался в военном деле – или хотя бы не притворялся, что разбирается. Он вновь засомневался, не ошибся ли, вверив будущее своего народа принцессе Дара, ничуть не стыдившейся признаться, что она не является умелой воительницей.
Но почему он вообще обратился за помощью к дара? Не потому ли, что они не были степным народом? Их обычаи отличались от обычаев агонов и льуку, и именно эти различия сулили перемены. Да и сама по себе Тэра была весьма интересным человеком.
Так или иначе, теперь их судьбы были переплетены, и оставалось лишь ждать и наблюдать.
Нмэджи и Типо закончили свою партию. Отложили в сторону восковую дощечку и кисти и хмуро уставились друг на друга.
Все остальные офицеры затаили дыхание в ожидании вердикта.
– Ну и? – первым не выдержал адмирал Миту Росо. – Кто победил? Кто из вас нашел недостатки в плане?
Нмэджи Гон и Типо То синхронно улыбнулись, схватили друг друга за руки и от души расхохотались.
– Мы оба проиграли, – сказала Типо.
– И оба победили, – добавил Нмэджи.
– Несите пива! – потребовала Типо. – Я хочу выпить с этим ворчливым ублюдком. Может, у него хоть рыбой изо рта вонять перестанет…
– Посмотрим, пьешь ли ты так же хорошо, как планируешь абордаж города-корабля, – парировал Нмэджи. – Откровенно говоря, я в этом сильно сомневаюсь, уж больно ты худосочная…
– Гм… – перебила его Тэра. – Следует ли понимать это таким образом, что вы пришли к выводу, что план сработает? Уверены, что каждый из вас справится? И может в полной мере положиться на другого?
Нмэджи и Типо этот вопрос как будто оскорбил.
– Да я с этим мужиком поплыву хоть в водоворот над дворцом Тацзу…
– А я с этой бабой дворец Маты Цзинду пойду штурмовать…
– Ага, в бумажной лодке. Готова поспорить, он справится… И я тоже.
– Ну-ну, вооружившись шпилькой для волос. Представляю, как ее враги будут молить о пощаде…
– Ваши доводы мне предельно понятны, – с улыбкой ответила Тэра, жестом призывая обоих остановиться.
На всех лицах читались облегчение и радость. На столе появились бутылки, и вскоре рисовое пиво уже текло рекой.
– Только, пожалуйста, не зазнавайтесь и не расслабляйтесь раньше времени, – попросила Тэра. – Даже придумать план непросто, а уж воплотить его в жизнь в десять раз труднее.
Военный совет не расходился, пока звезды не закончили свой ночной путь по небу. На рассвете ялики унесли офицеров и капитанов обратно на их корабли, но никто не лег спать. В ближайшие дни предстояло много работы.
Глава 8
Игра теней
Посреди океана на пути в Укьу-Гондэ, шестой месяц первого года правления Сезона Бурь
Ох, недаром пэкьу Тенрьо предостерегал своих танов: ни в коем случае нельзя недооценивать дара. Да, всем было хорошо известно, что их народу присущи слабость и моральное разложение, однако смекалке этих трусов можно было только позавидовать: они изобретали фантастические механизмы (вроде городов-кораблей) и плели коварные интриги (о чем рассказывали их шаманы-историки).
Испугавшись, что подлые варвары придумают очередную хитроумную стратегию, Наку Китансли приказал впередсмотрящим ни днем ни ночью не сводить глаз с кораблей дара.
Солнце заходило за горизонт перед «Бескрайним простором». В «вороньем гнезде» на фоке – простой площадке, где едва могли примоститься двое матросов, чтобы без помех оглядывать окрестности – Радия пихнула локтем задремавшего напарника.
– Эй, чем это они там заняты?
Спросонья Тооф запнулся и покачнулся, замахав руками, чтобы удержать равновесие в сотнях футов над морем. Он выругался.
Радия усмехнулась.
– Будешь знать, как спать на посту.
Ее не беспокоило, что Тооф может разбиться насмерть. На уровне груди к мачте были прикреплены четыре широких железных кольца, напоминавших лепестки цветов. Как и Радия, Тооф стоял внутри одного из этих колец и был привязан к нему веревкой.
– Стар я уже, чтобы на мачту лазать, – посетовал он.
Как правило, наездников гаринафинов и их команды освобождали от неприятной обязанности карабкаться в шаткое «воронье гнездо» и сидеть там под дождем и ветром, раскачиваясь в нескольких сотнях футов над бурными волнами. Но тан Наку так разгневался после неудачного вылета Таны к флотилии дара, что экипаж лишили всех привилегий.
– Радуйся, что тебя сюда пускают. Будешь спать, скоро придется вместе с рабами-агонами вкалывать.
– Им хотя бы позволено видеть Тану, пока они за ней навоз убирают, – ответил Тооф. – Надеюсь, она жива-здорова.
Наку обвинил экипаж Тоофа в «трусости» Таны и поручил уход за ней и кормежку другим наездникам. Помимо этого, Тоофу и его команде строго-настрого запретили даже приближаться к гаринафинам.
При пэкьу Тенрьо тесная дружба между наездниками и гаринафинами оказалась под запретом; в профессиональной армии и те и другие должны были быть легко заменимы, как детали механизма. Но старые привычки живучи, и Тооф, воспитывавший Тану с младенчества, был очень к ней привязан.
– Не беспокойся о Тане: она сможет за себя постоять. И не принимай обиды близко к сердцу. – Радия вытянула руку, указывая на горизонт. – Смотри! Смотри!
Тооф прищурился. В нескольких милях впереди флот Дара разделился на две параллельные колонны. Город-корабль, впрочем, был настолько высок, что с мачты дозорным льуку все было видно как на ладони. Между фок-мачтами двух замыкающих кораблей растянули прямоугольный кусок белой парусины, в несколько сот длиной и не меньше сотни футов шириной. Громадная завеса раздулась от ветра и скрыла из виду остальные корабли.
– Что это за парус такой странный? – спросил Тооф, удивленно сведя брови. – И зачем он понадобился дара?
– Наверное, чтобы двигаться побыстрее и убежать от нас, – предположила Радия.
– Но он же чересчур громоздкий! Где это видано, чтобы одним парусом соединяли два корабля? – Тооф попробовал вспомнить, слышал ли о чем-нибудь о подобном. – Вряд ли он им поможет. Скорее уж, наоборот.
– Может, опять готовят засаду с разукрашенными тиграми? – продолжила гадать Радия.
Однако ее напарник с сомнением покачал головой.
Варвары-дара наверняка задумали что-то новенькое.
Тооф слез с мачты, чтобы доложить Наку Китансли о необычном поведении врага. Вскоре на такелаж забралось еще несколько воинов; другие высыпали на ют, вглядываясь в горизонт. Даже те, кто спали в каютах, проснулись и присоединились к товарищам.
Солнце к тому времени уже почти скрылось за волнами, и гигантская ширма отражала его последние лучи, легко трепыхаясь между мачтами двух отстающих кораблей дара.
