Водный мир (СИ) - Быченин Александр Павлович

— Потому что ты лицо клана Авериных в среде аристократии Чжунго! — отрезал отец.

Ну надо же! Гляди-ка, физиономией закаменел! Задел я его за живое, точно.

— Будущее лицо! — парировал я. — И это ещё под вопросом!

— Вот именно! Будущее! — повысил голос мой родитель. — Ты сам это признал, сын! А потому смирись! И прими уже, наконец, свою карму! Такова судьба рода Елагиных, их дао! Мы связующее звено между двумя народами!

— Хочешь сказать, что без нас бы не обошлись?! — зло осклабился я. — Чем плоха обычная дипломатия? К чему эта противоестественная мимикрия?!

— Обошлись бы, — и не подумал спорить отец. — Но и нам бы это обошлось… куда дороже! И не факт, что мы бы до сих пор существовали, как самостоятельный клан!

— Да неужели?! И какие же к этому предпосылки? Что-то я не припоминаю ничего похожего в истории!

— Не припоминаешь, потому что эти знания не для всех! И давай-ка поменьше языком трепли! — с намёком покосился отец на мастера Лю.

Тот, впрочем, выглядел мирно дремлющим. Но тут я батюшку поддержал целиком и полностью — это вообще не показатель. С Лю станется из вежливости притвориться. А ушки, что называется, на макушке.

— Ладно! Хорошо! Значит, когда-то давно произошло что-то, из-за чего я теперь обречён заниматься делом, которое ненавижу! Думаешь, мне от этого легче?! — перешёл я в контратаку.

— Не легче. Но и ты пойми — надежда только на тебя! Ты будущее лицо…

— Да что ты заладил: лицо, лицо! К демонам!!! Почему я не могу быть обычным дипломатом?! Нормальным?! А?!

— Потому что это перечеркнёт все достижения прошлого, Ваня, — походя спустил меня с небес на землю родитель. — Чему тебя учили всё это время? Неужели ты до сих пор не осознал, что для вайгожэнь потеря лица — самое страшное, что может произойти в жизни? И это для рядового члена клана! А если лицо потеряет целый род? А если сам клан? Ты представляешь, к чему это может привести?

— К войне?

— Не обязательно, — помотал головой отец, — но как минимум к разрыву всех отношений. А чем это грозит конкретно нашей планете, как думаешь?

Гессионе-то? Да знамо чем, если учесть, что практически вся логистика, как на экспорт, так и на импорт, завязана на кланы Чжунго. Голодом, бунтами и деградацией. После чего тем же ваньгожэнь останется прийти на всё готовенькое. Н-да… это только на «бумаге», сиречь в текстах официальных договоров, мы неотъемлемая часть Протектората Росс. По факту же… эх!

— Четыре поколения назад, сын, мы предотвратили крупный конфликт. А там дело шло к грандиозной конфронтации, от нас бы и мокрого места не осталось. Но твой прадед умудрился найти общий язык с вайгожэнь. Просто потому, что понимал их лучше других. И смог под них подстроиться. Стал частью их высшего общества. Доказал, что нам, клану Авериных, можно доверять хотя бы в бизнесе. И с тех пор хрупкое равновесие зиждется, по сути, на абстракции — нашем умении «держать лицо»!

— То есть это прадед стал первым псевдокитайцем?

— Это звучит довольно унизительно, не находишь, сын?

— Ты про «псевдокитайца»? Думаешь, лаовай лучше?! — снова завёлся я. — Никогда мы не станем ровней вайгожэнь! Как были презренными иностранцами, так и останемся! Неужели ты этого не видишь?!

— Вижу, — сохранил невозмутимость отец.

— И какой тогда смысл мимикрировать?!

— Смысл в том, чтобы иметь возможность «сохранять лицо», сын. В принципе иметь, понимаешь? Это само по себе привилегия, существенно облегчающая коммуникацию!

— Чем больше тебя слушаю, тем больше убеждаюсь, что не желаю в этом участвовать! Говори прямо — не «сохранять лицо», а прогибаться под Чжунго!

— Да хотя бы и так! — рявкнул отец. — Другого варианта всё равно нет! Вернее, он неизбежно ведёт к уничтожению клана!

— И поэтому всё всех устраивает, — горько ухмыльнулся я. — Ну да, конечно. Есть же Елагины — славная «прокладка» между людьми и… другими людьми! А мы жалкие лаоваи! Неплохо, оказывается, наши сокланы устроились! Даже боюсь предположить, кому это больше всех выгодно! Эх, скорее бы совершеннолетие!

— И что тогда? Сбежишь? — иронично вздёрнул бровь мой родитель.

— Возможно! — не повёлся я на подначку. — Но перед этим как минимум задам несколько неудобных вопросов на совете клана!

— Всё, Иван! — нахмурился отец. — Хватит! Это слишком скользкая дорожка! В истории бывали случаи, когда междоусобицы начинались с куда меньших поводов! Ты хочешь спровоцировать резню?!

— Но…

— Поговорим позже! И без свидетелей! — прервал свару батюшка. И перешёл на путунхуа: — Благодарю, мастер Лю! Прогресс моего сына в вайгун очевиден. Но, сами понимаете, этого мало. Удвойте усилия по «внутренней работе».

— Да, господин, — поклонился тот. — Мы можем продолжить тренировку?

— Продолжайте! — кивнул отец. И на прощание буркнул мне на росском: — Наконец-то ты начал задавать правильные вопросы, сын! Всё, работай!

Подобрал утерянную ранее шапку, и был таков.

А я ещё довольно долго стоял посреди дворика, отрешившись от реальности, и силился сообразить, что же это сейчас такое было. Вроде и повздорили, а вроде как и нет… но вопросов только прибавилось.

— Юный Ван?

— Сифу? — очнулся я. — Извините, задумался…

— Это нормально для юноши. Продолжим?

— Продолжим, — тяжко вздохнул я. — Как думаете, сифу, в чём моя проблема?

— В боевом искусстве? — уточнил Лю.

— Ну, хотя бы…

— Ты и сам это прекрасно знаешь. И недавно озвучил причину своему уважаемому отцу.

— Мне не интересно? Только и всего?

— Я бы не сказал, что «только», юный Ван. Я знаю тебя уже пятнадцать лет, можно сказать, ты вырос у меня на глазах. И в моих руках. Я был волен ваять из тебя кого угодно, как из податливой глины. И твой уважаемый отец думал так же. И так оно и было… до относительно недавнего времени.

— И какого же?

— Ну… дай-ка подумать… с шести лет я начал учить тебя чанцюань и саньда. И ты продемонстрировал потрясающий результат. Ты вкладывался в тренировки полностью. Знаешь, за какой срок ты освоил этот стиль?

— Да вроде бы до сих пор осваиваю…

— Нет, с технической стороны ты уже давно его постиг, и теперь лишь поддерживаешь определённый — очень высокий! — уровень. Плюс развиваешься физически. А достиг ты его к десятилетнему возрасту. То есть за четыре года.

— Хм… никогда об этом не задумывался…

— А потом мы приступили к изучению вин-чун, — продолжил мастер Лю, не обратив внимания на мою оговорку. — Три! Проходит всего лишь три года! И ты владеешь всей базой стиля, включая оружие и бил джи! Параллельно я давал тебе основы шуай-цзяо, но к борьбе ты был более холоден. Впрочем, это не мешает тебе уверенно себя чувствовать на канвасе, да и на лэйтай тоже.

— А потом мы переключились на тайцзи, — вздохнул я, начав что-то понимать.

— Именно, юный Ван. Я бьюсь над этой задачкой уже семь лет…

— … а воз и ныне там.

— Да, юный Ван. Ты выучил всю технику, все таолу, но механически. Ты не видишь её внутреннего наполнения. Тебе не даётся нэйгун. Но при этом циньна стиля ты усвоил. Я не могу понять, почему так случилось. И впервые за всю свою тренерскую карьеру оказался в тупике.

— То есть вы не знаете, что делать? — изумился я.

Ну да, разрыв шаблонов. Чтобы сифу, и вдруг чего-то не знал? Касательно боевого искусства, я имею в виду.

— Увы, это так, юный Ван! — развёл руками Лю. — У меня теплилась надежда, что в процессе освоения техники ты проникнешься и её духом, но…

— Значит, причина не в вас, сифу.

— Естественно, причина не во мне! — усмехнулся мастер Лю. — Она в тебе. Но не в физических кондициях. Проблема в твоём разуме.

— Типа, я слишком туп?

— Нет, ты просто слишком юн. И упёрт. И… пожалуй, я понял, в чём дело.

— Ну и?..

— Ты просто «переел».

— Чего?! — У меня от удивления глаза полезли на лоб. — Зажрался?! Вы это хотите сказать, сифу?

— Нет, юный Ван. Ты не зажрался. Ты переел. Пресытился. Твой разум в какой-то момент начал отторгать всё, что связано с культурой Чжунго. Фигурально выражаясь, тебя воротит от вайгожэнь.