Великие Спящие. Эпилог 1 (СИ) - Зыков Виталий Валерьевич

Впрочем он явно был к такому готов. Уже через секунду сработали защитные артефакты, запуская процесс экстренной эвакуации, и позади льера Н. сам собой открылся пространственный переход. Оттуда выстрелил почти десяток золотых цепей, спеленал незваного гостя по рукам и ногам, а затем тем же путём втянул обратно.

На всё про всё ушло всего несколько ударов сердца, а потому неизвестно, успел высокомерный чародей ещё раз высмеять К’ирсана Кайфата за беспечность или нет. Однако ясно одно, спустя минуту после исчезновения льера Н. Двойник также вновь растворился в воздухе, и пирамида, это свежее пополнение списка самых смертоносных мест пустыни, опять опустела.

«Карманный божок» К’ирсана Кайфата принялся ждать нового гостя.

Глава восьмая

Окна офицерской квартиры, выделенной Птоломею после истории с закрытием прорыва в Чевурлаке, выходили на одну из самых оживлённых и самых красивых гамзарских улиц — на Звёздный проспект. И там было хорошо. Там ярко светил тасс, кричали что-то весёлое марширующие по проезжей части барабанщицы в легкомысленных платьицах, а на открытых верандах местных ресторанчиков и кафе подавали всем желающим холодную сангрию.

Ещё полгода назад Птоломей уже задвинул бы все дела в дальний ящик и отправился на прогулку, но сегодня — как, впрочем, и вчера, и позавчера, и на прошлой седмице — все его мысли были заняты совсем иным, а о развлечениях он если и вспоминал, то лишь мимоходом, сосредоточив все свои помыслы на гораздо более серьёзных вещах.

— Проклятье, Птоломей, эльфийский князь-маг вот так, за красивые глаза, дарит тебе зуу’ль’тек, и ты только спустя месяц решаешь об этом рассказать? — в который уже раз уточнил Гиркам, по-началу просто заглянувший в гости к другу, а теперь изо всех сил пытающийся переварить доведённую до него новость.

И пока никак не удавалось понять — обижен он или всего лишь удивлён.

Впрочем Птоломей его понимал. Он бы тоже разозлился и вёл себя не слишком-то вежливо, окажись на месте приятеля. Но и поступить иначе также не мог.

— Нечто похожее на зуу’ль’тек. Те, как ты помнишь, содержат полную структуру высших чар древней магии, а здесь… — поправил его Птоломей и, поиграв бровями, цыкнул зубом, — здесь кое-что другое.

— Да какая разница-то⁈ — возопил Гиркам. — Ты представляешь сколько эта «дощечка» стоит на чёрном рынке? Да я скорее поверю, что Длинноухий тебе свою золотую статую в натуральную величину подарит, чем такую драгоценность. Ты хоть это понимаешь?

— А куда я денусь? — усмехнулся Птоломей, наконец разобравшись с настроем приятеля и не увидев признаков серьёзной обиды. — Потому и молчал, что четыре седмицы всё пытался сам разобраться в мотивах эльфа, не ставя тебя под удар.

— И? — поторопил его Гиркам, ради такого дела даже привстав с кресла, где он до этого валялся.

— И ничего не надумал, — развёл руками Птоломей. — Никакой выгоды ему сейчас нет. Слишком мелкая я величина, чтобы мог заинтересовать Перворождённых. Даже если это ловушка и конечной целью будет моя гибель, никакого урона она ни интересам Объединённых Колоний в общем, ни Кии’л’дорегу в частности не нанесёт.

— Ладно, если это не ловушка, если всё именно так, как ты говоришь, что тогда? — прищурился Гиркам, возвращаясь обратно в кресло.

Все связанные с услышанным негативные эмоции кажется были забыты, ему действительно стало интересно.

— Тогда вообще ничего не понятно. Тогда я в принципе не вижу причин, чтобы высший маг эльфов дарил одному из низших членов Коллегии нечто такое, что потенциально может усилить либо его самого, либо тех, кому он передаст данный зуу’ль’тек, — устало вздохнул Птоломей, который и вправду уже всю голову сломал, пытаясь проникнуть в замыслы Длинноухого. — Возможно подарок — это часть какой-то гораздо более долгосрочной стратегии эльфов, но это, сам знаешь, уже выходит за рамки наших знаний и навыков.

— И ты, полностью осознавая себя как игрушку в чужих планах, всё равно решил им воспользоваться? — уточнил Гиркам, видимо сегодня взяв на себя роль главного скептика.

Однако Птоломей не возражал.

— Как ни печально это говорить, но да! — сообщил он, с унылым видом подперев кулаком щёку и уставившись на лежащую перед ним на столе деревянную «дощечку». — И оправдываем меня только одно — зуу’ль’тек в идеальном состоянии и нет никаких сложностей с тем, чтобы понять его предназначение…

— Оправдывает его! — фыркнул Гиркам, чьё терпение наконец закончилось, и он, пресыщенный пустой болтовнёй, возжелал перейти к чему-то гораздо более конкретному. — Скажи честно: у тебя всё зудит от желания залезть в секреты древних, и ты плевать хотел на осторожность!

— А сам-то⁈ — возмутился Птоломей, не очень довольный подобной проницательностью приятеля.

— Что сам? Я не такой! Я предпочитаю наслаждаться чужими секретами не вылезая из кресла, — гыгыкнул Гиркам, затем, чуть посерьёзнев, заговорщицки подмигнул и сообщил: — И знаешь, буду счастлив, если ты закончишь с разговорами и, наконец, покажешь мне то, что лишило тебя не только сна, но и последних зачатков осторожности!

Подкрепляя свои слова, приятель требовательно протянул руку, однако передавать ему эльфийский подарок Птоломей не стал. Вместо этого — всё же вняв просьбе Гиркама — он поместил «дощечку» в центр стоящего тут же блюда с песком, прошептал довольно известное, хоть и крайне редко используемое, заклинание активации и легонько дунул потоком Силы. Для создания убедительной иллюзии или хотя бы примитивного морока «с нуля» этого было недостаточно, а вот для пробуждения таящейся внутри зуу’ль’тека магии — в самый раз.

Что и подтвердили дальнейшие события.

Через десяток ударов сердца воздух над блюдом как-то резко помутнел, словно запотевшее стекло, потом столь же внезапно посветлел, чтобы затем уже явить необычайно чёткую объёмную иллюзию Сардуора. Такого каким он был не сто и не двести лет назад, а каким по легендам существовал во времена вартагов. Когда ещё не ушла под воду россыпь островов спутников, а Лес Смерти только-только начинал приобретать черты заражённой потусторонними Силами территории…

— Мастерская работа! — поцокал языком Гиркам, всегда увлекавшийся теорией артефактов и секретами вложения в них сложных чар.

— Тише ты! Просто смотри, — шикнул на него Птоломей, однако мог обойтись и без этого — приятель замолчал уже и сам.

Потому как скучная демонстрация древней карты внезапно сменилась показом гораздо более любопытных видов. Сначала зажглись две изумрудно-зелёные точки — одна в центре Смертельного Леса, вторая же где-то в окрестностях нынешнего Торка. Причём последняя тут же начала увеличиваться в размерах, пока не закрыла весь обзор и перед взглядами наблюдателей не появилась россыпь чёрных менгиров. Причём расставленных не кое-как, а подчиняющихся определённой, пусть пока и непонятной, логике.

Впрочем долго любоваться камнями не пришлось. Уже через секунду между двумя самыми крупными валунами возник мерцающий овал портала и незримый наблюдатель, глазами которого они и следили за происходящим в иллюзии, нырнул внутрь пространственного перехода. Тут же возникла мешанина цветных пятен, которая лишь через минуту — удивительно долго для обычно мгновенного переноса— сменилась изображением внутреннего двора какого-то храма. Та же каменная ограда, те же украшения и характерная застройка. Вот только вместо символики богов или духов везде присутствовали изображения либо тех кто учится, либо тех кто учит. Так что местом поклонения высшим силам данное место точно быть не могло…

— Храм знаний! Зуб даю — храм знаний!! — прошептал потрясённо Гиркам. — И я совсем не удивлюсь, если построен он не рептохами или рептохорсами, а непосредственно их хозяевами…

— Дальше смотри! — усмехнулся Птоломей, уже не раз и не два успевший посмотреть данную иллюзию и теперь воспринимающий чужие восторги со снисходительностью бывалого исследователя.

Впрочем Гиркам был прав. Покрутившись по двору и показав как там всё устроено, неизвестный наконец выбрал здание в восточной части двора — самое высокое, из серого камня, но с позолоченной сферической крышей и узкими витражными окнами по периметру — и нырнул в тёмный провал чёрного входа. Там поднялся по мраморным ступеням, миновал узкий коридор с анфиладой закрытых дверей, и оказался в залитом светом зале.