Зачеловек - Никитин Юрий Александрович

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102

Глава 14

После обеда Тигги убежала проверять пляж, еще долго слышался визг, какая чистейшая прозрачная вода, ее совсем не видно, какой белый-белый песок, какие смешные рыбки, а что это там такое дальше в воде, Виктория все еще осматривалась в здании, в глазах появилось сомнение.

– Слишком шикарно, – произнесла она холодновато, – В самом деле, слишком. Настолько, что начинаешь сомневаться насчет исследовательской лаборатории. Или полигона испытаний.

Олег ухмыльнулся.

– Да? Во-первых, что шикарно сейчас, завтра будет доступно очень многим. Не пролетариату, конечно, но большинству работающих.

Она прищурилась, голос прозвучал с некоторым вызовом:

– А неработающим?

Он спросил сердито:

– Вы с Мраком сговорились, что ли?

– Это у вас больное место?

– А у кого не больное? – ответил он вопросом на вопрос. – Аналитики предсказывают, что как только нанотехнологии заработают, две трети населения потеряют работу. Вы же знаете, много это или мало. Что с ними делать – вопрос из вопросов. Большинство экспертов, естественно, как русская интеллигенция, просто увиливает от прямого ответа. Не хотят говорить неприятные вещи, каждый надеется, что скажет кто-то другой.

Они вышли на веранду, отсюда открывается шикарный вид на море. Солнце уже опускается к горизонту, обнаженные плечи не жгло, как на лужайке перед домом, а ласково обцеловывало, голубоватая вода обрела сперва зеленоватый оттенок, но солнце опустилось ниже, море стало желтым, а потом и вовсе оранжевым, волны сгладились, осели, там уже не вода, а тяжелое масло желтого цвета.

Не в силах удержаться на небосклоне, солнце сползало все ниже, еще не коснулось волн, а они все вспыхнули пурпуром, гребешки волн отсвечивали оранжевым, от острова к самому горизонту, где опускалось солнце, протянулась широкая полоса расплавленного металла.

На веранде широкий стол, где ждут бутылки с прохладительными напитками, широкие вазы с гроздьями отборного винограда, сочные фрукты, названия которых Олег не знал: чуть ли не каждый день на рынке появляются десятки новых модов, правозащитники охрипли с протестами, но локомотив прогресса лишь набирает скорость. Похоже, в меню скоро не останется продуктов, которые вот так, от земли, без сдвинутых в нужную человеку сторону генов.

Он отодвинул для Виктории кресло, она села, он придвинул, напоминая себе, как это делается, глупость какая, но почему-то важная, сам сел и благовоспитанно посмотрел на нее.

– Соку?.. Виноград местный, в каждой виноградине – рай, как говорит Мрак…

Виктория сидела в легком плетеном кресле, свободно откинувшись на спинку, красиво очерченная грудь смотрит прямо на заходящее солнце, заострившиеся на свежем воздухе кончики стали такого же пурпурного цвета, как и усталое светило. Она поглядывала на море благосклонно, с благожелательным интересом, но без особого восторга, хотя ее белая как снег кожа выдает кабинетного ученого, еще неизвестно, умеет ли ее хозяйка плавать где-то помимо ванны.

– Мы подошли, – проговорил Олег, к самой большой революции в истории человечества. И приставки «пост» или «за», которые начали было употреблять со словами «общество», «искусство», теперь можно применять абсолютно ко всему. Вплоть до самого человека, то есть. Сейчас это человек, а завтра будет уже зачеловек.

Она спокойно улыбнулась, он взглянул остро, Виктория ничуть не взволнована скорым исчезновением человечества, напротив, жаждет перехода в зачеловечность. Да она уже и начала этот переход: чипы в теле, биодатчики, компьютер, посылающий изображение прямо на сетчатку глаза. А он ей пообещал устроить вживление чипа, что будет посылать сигналы прямо в мозг… Или еще не обещал? Да, намекнул, теперь не отвертишься.

На миг сразу не по себе, но напомнил, а сам кто, давно не смотрелся в зеркало?

– Ладно, – сказал он, – проблема в том, что прогресс ускорился настолько, что можем прийти к уже созданной машине, не зная, как ею пользоваться. Это не трусость, хотя я, конечно же, трус и перестраховщик… но сейчас мощности очень уж велики. Мы не замечаем, что пришли к тому обществу, которое в России называли коммунизмом, эллины – золотым веком, иудеи – раем на земле, а Платон, Гегель, Кампанелла, Мор, Маркс – идеально устроенным государством. Конечно, не идеальное, но оно наконец-то становится едино для всех на планете, впервые прекращается социальная борьба.

Она заметила вежливо:

– Но пришел БТМ, абиотическая реальность как новая среда обитания…

Олег поперхнулся:

– Что за БТМ? БТР знаю…

Она тонко улыбнулась.

– Не сомневаюсь, что БТР знаете лучше. А БТМ – это бесприродный технический мир. Простите, термин пока еще для узкого круга, но…

– Это вы простите, – сказал он досадливо, – я должен был знать!

– Простите…

– Должен был, должен, – отвел он ее защиту, – именно я должен. Но если даже пропустил, то, как видите, какая лавина обрушилась! Да вы правы, возникла мегамашина, человек превратился в элемент, так называемый человеческий фактор, самый, надо признаться, капризный и часто ломаемый. Но эту среду или, как говорили в старину, «вторую природу», творит человек, а он может натворить такое! Примеры уже есть, есть…

Она покачала головой, серые глаза смотрели с сочувствием, но твердо. Он вдруг взглянул на себя и ее со стороны, глазами «нормального» человека, это же бред: сидят на берегу молодой мужчина и молодая женщина, она обнажена до пояса, все гормоны у нее в порядке, как и у него, и вот вместо того, чтобы тут же трахаться, трахаться, трахаться: на столе, на полу, на кухне, на лестнице – они введут длинные занудные разговоры!

Он криво усмехнулся, Виктория тут же заметила, насторожилась:

– Я что-то сказала не так?

– Это я говорю не то, – ответил он поспешно. – Простите… Просто подумал…

Она встретила его взгляд, кивнула.

– А, вы об этом… Хорошо, как только у вас возникнет желание, как хотите и где хотите. Просто, когда перед нами шикарный торт, как-то не тянет на черствую горбушку хлеба.

Он поперхнулся, переспросил, не веря:

– Такие вот разговоры для вас…

– Торт, – закончила она фразу. – Роскошный торт. А секс – горбушка хлеба. Черствого. Даже заплесневелого. Когда нечем более интересным заняться, почему нет? Но я сейчас наслаждаюсь гораздо больше, Олег. Честно. Впервые передо мной человек, который не прикидывает, какова я в постели… Да такова, как и все женщины! Все осваивали это дело по одним учебникам. Но если брать выше пояса, мы уже разные. Одни – клухи, другие – домохозяйки, третьи – любящие матери, четвертые – бизнесвуменши, а я вот принадлежу к классу, помешанных на высоких технологиях… Меня постоянно упрекают за увлечение БТМ. Я не верю в ноосферу, как наивно верили мыслители прошлого века, ибо на смену обществу пришел технос. В техносе отношения между людьми становятся технологическими, я не вижу в этом ничего дурного. Уже уходят такие важные регуляторы отношений, как чувства, обычаи, вера, религия, пристрастия, добро и зло… Во главе угла становится смысл, разве это плохо? К примеру, армия перешла на контрактную основу, а это значит, что идея патриотизма и священного долга перед Родиной уходит в прошлое. Все проблемы решаются с позиций разума, разве это плохо?

С конским топотом на веранду выбежали Красотка и Бандитка. За ними спешил щенок, падал от усердия, вскакивал и бежал на растопыренных ножках.

Олег погладил обеих, почесал, обе с восторгом умчались сообщать Мраку, что отыскали, вот след руки Великого Бога-человека, а измученный таким долгим бегом щенок остался, взвизгнул.

Виктория протянула руки:

– Иди ко мне, маленький! Иди ко мне, тепленький…

Щенок охотно подал лапку, она засмеялась и взяла его на руки. Щенок успел лизнуть ее в нос, прежде чем уложила на колени.

Олег в затруднении смолчал. Вроде бы всю очень не короткую жизнь именно этого и добивался: чтобы все по разуму, но вот сейчас, когда пора перешагивать порог, стало совсем страшно. Как жить в обществе без скреп культуры, а это значит – без чувства вины, совести, долга, отклика на страдания другого? Уже сейчас система жизни практически исключает требования морали, религии, а взамен выдвигает только богатство, успех и здоровье. Справедливость, честь, достоинство, любовь к Родине, природе или женщине – пережиток. Да и вообще вся культура – пережиток.

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102