Дети Великого Шторма. Трилогия - Осояну Наталия

Да и сами улицы выглядели причудливо знакомыми, словно он тут уже успел побывать. Остановившись возле одной из лавок, Кристобаль вслух назвал еще несколько, расположенных за углом, и попросил слугу проверить – тот вернулся через минуту, сильно озадаченный, и молча кивнул. Молодой феникс повернулся к большой стеклянной витрине и посмотрел на свое отражение.

Сначала Кристобаль увидел там мальчика в простой белой рубашке, коричневых штанах и удобных башмаках. Разноцветные глаза внимательно глядели из-под сильно отросшей челки, тонкие губы были напряженно сжаты. Стоило ему моргнуть, и отражение изменилось – теперь он видел перед собой взрослого мужчину в куртке изумрудно-зеленого цвета: его длинные волосы были собраны в хвост, на щеке виднелся длинный шрам, и лишь прищуренные разноцветные глаза говорили, что оба отражения принадлежат одному и тому же магусу.

Кристобаль снова моргнул…

…И проснулся, уже ничему не удивляясь.

Он кое-что запомнил: они с Эсме поднялись по лестнице и оказались в самом начале длинного коридора, по обе стороны которого имелось множество дверей. Все двери были заперты, а некоторые даже заросли чем-то похожим на губку из брюха – правда, здесь она не воняла. Он шел вперед, ведя целительницу за собой, и чувствовал, что с каждым шагом теряет силы. Он давно уже не позволял Фениксу так овладевать собой – это утомляло. Ему нужно было прилечь и отдохнуть, немного поспать. Хотя бы час.

Впереди мелькнуло и пропало что-то белое.

– Там… человек? – растерянно проговорила Эсме. – Кажется, ребенок…

Это и был ребенок – тот самый белый мальчик из его сна. На этот раз призрак появился слишком далеко и исчез слишком быстро, чтобы разглядеть его в подробностях, но, по крайней мере, они оба его увидели. Они дошли до того места, где видели белого мальчика, и оказалось, что ближайшая дверь приоткрыта.

За дверью оказалась каюта – очень маленькая, совершенно пустая и почему-то казавшаяся безопасной. Для Эсме она была погружена во мрак, но сам он по-прежнему отчетливо все видел уцелевшим глазом. Дверь каюты открывалась вовнутрь; он ее закрыл и лег на пол у самого порога, чтобы почувствовать, если кто-нибудь захочет войти. Он что-то сказал Эсме – слова полностью выветрились из его памяти, – и уснул, едва опустив голову на пол.

Его сон вновь оказался ярким и совсем непохожим на обычное сновидение. Быль и небыль перемешались в нем самым странным образом; да еще и белая книга, совершенно точно отсутствовавшая в его настоящем прошлом. Что все это значит?..

Эсме сидела рядом, обхватив руками колени, и внимательно смотрела на него.

– Ты меня видишь? – хрипло спросил он.

Целительница кивнула.

– Не понимаю почему – здесь же совсем нет света, – но я и впрямь тебя вижу.

– Жуткое, наверное, зрелище… – Он с трудом сел и прислонился к двери. Его по-прежнему терзала боль, но усталости чуть поубавилось и сделалось немного легче. Эсме грустно улыбнулась в ответ. – Что-нибудь произошло, пока я… спал?

– Один раз я слышала, как по коридору кто-то прошел, – сказала она. – Кто-то явно не двуногий. Но он даже не остановился возле нас, проследовал мимо. Похоже, здесь… много разных обитателей.

«Которые увлеченно жрут друг друга», – мысленно закончил он. Интересно, успеют ли они помучиться от голода и жажды до того, как станут жертвами какого-нибудь монстра, еще более отвратительного, чем паразиты со скорпионьими хвостами? Тут он вспомнил о своей новой ране, но, потянувшись к ноге, нащупал лишь плотный рубец.

– Больше так не делай. Тебе нужны силы. Я магус – я могу вынести гораздо больше, чем ты думаешь.

– Я знаю, – ответила целительница тихим усталым голосом. – Но ты и так уже слишком много вынес. Это во-первых. Во-вторых, я не собираюсь просто сидеть и смотреть, как тебя рвут на части прямо на моих глазах. Раз уж я не могу сражаться… не лишай меня единственной возможности помочь.

Он хотел было возразить – ты же тратишь на это время собственной жизни! – но встретил ее взгляд и с болезненной ясностью понял, что времени у них обоих осталось куда меньше, чем она могла бы потратить на его исцеление. Строго говоря, они покойники по меньшей мере наполовину, поскольку шансы отыскать где-то на борту Белого Фрегата чистую воду и что-то пригодное в пищу исчезающе малы.

Он даже не понимал, зачем они вообще куда-то идут.

– Так, – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и уверенно. – Давай-ка я расскажу тебе о своих снах. Есть ощущение, что я увидел нечто важное – только вот никак не могу понять, что именно.

– Я увидел свое отражение и проснулся здесь.

Пока Кристобаль рассказывал, Эсме подобралась ближе и сначала просто села рядом, а потом опустила голову ему на плечо. Его голос выдавал боль и усталость, но все равно успокаивал. Она знала: пока они оба живы, остается шанс выбраться из этой переделки, даже если в Росмере их уже никто не ждет.

Ее сердце разрывалось от любви и жалости.

Кристобаль говорил тихо и как-то несмело. Эсме вдруг поняла, что он, наверное, давным-давно не рассказывал никому о своих снах. Не считая, конечно, «Невесту ветра». Она попыталась представить себе, что он сейчас чувствует, и сразу же услышала, как стукнула крышка [сундука]. Он словно приглашал ее спрятать все: забыть и про раны в душе, причиненные расставанием с живым фрегатом, и про боль от ран Кристобаля, и про тоску, которая ее охватывала при мысли о том, что они, скорее всего, не вернутся в Росмер, а погибнут где-то здесь.

«Нет, – подумала целительница, стиснув зубы. – Второй раз я так не поступлю».

– Ты видела белого ребенка, – сказал Кристобаль, осторожно гладя ее по щеке. – Значит, он не просто моя галлюцинация. Что ты об этом думаешь?

– Давай по порядку, – сказала Эсме, заставив себя сосредоточиться. – Ты сказал, что белая книга показала прибытие магусов в наш мир. Мы знаем из книги, которую перевела Ризель, что их капитаном был Ворон. Значит, тот дом возле якорной цепи, где жил какой-то влиятельный богач, вполне мог быть его домом. Логично предположить, что капитан остался жить возле своего корабля.

– Безусловно.

– Ребенок… эта девочка, которую ему принесли… – продолжила Эсме. – Я знаю нынешних магусов и могу предположить, что три тысячи лет назад некоторые их черты были выражены еще ярче, чем сейчас. Они бы никогда не взяли в семью подкидыша-человека. Значит, девочка тоже была магусом.

– Чей-то незаконнорожденный ребенок? – предположил Кристобаль и покачал головой. – Нет, не то. К чистокровным детям, даже рожденным вне брака, всегда относились хорошо, потому что кровь важнее всего. Мать не стала бы ее прятать. Если же она полукровка… то ее не отдали бы в семью магусов. Хм. Это и впрямь очень странно. Разве что кто-то вынужден был ее спрятать. Но если так, мы слишком мало знаем, чтобы разобраться.

– Наверное, ее действительно от кого-то спрятали, – согласилась Эсме. Разгадывание загадок из сна вдруг оказалось очень увлекательным делом, и она даже взбодрилась. – Ворон – предположим, что это был он, – вырастил ее как свою дочь и потом выдал замуж. Но чуть раньше она встретила на балу… кого?

Кристобаль коротко рассмеялся:

– Это как раз нетрудно понять. Во сне я ощущал себя двенадцатилетним ребенком, а в детстве мне ни разу не довелось увидеть феникса в птичьем облике. Кракен меня раздери, я даже не знаю, становились ли мой отец и брат такими же, каким становлюсь я, когда призываю свой дар. Что касается моей матери… – Эсме почувствовала, как он вздрогнул всем телом. – Извини, отвлекся. Итак, на балу она встретила феникса. В этом нет никаких сомнений.

– Как и в том, что они полюбили друг друга.

– Верно.

Оба ненадолго замолчали.

– Знаешь, – проговорил Кристобаль через несколько минут, – кажется, я понял, за кого ее выдали замуж. – Он резко выпрямился, повернулся и схватил ее за плечи, не замечая, что причиняет боль. – Как же я сразу не догадался… Белый замок на горе, Эсме. Это же Тейравен! Земли буревестников всегда были на севере, их не затронуло Великое Перемирие – им не пришлось переселяться. Она стала женой лорда Амальфи!