Западная война (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

- Плохо… очень плохо… - мрачно произнес король. – Получается, что в ближайшие месяц – полтора русские и французы займут всю Германию.

- Для этого им потребуется месяца два-три, - заметил военный министр. – Если все пойдет так, как идет.

- А что может пойти не так?

- Французы могут не справиться с германской обороной на Рейне. Все-таки эта река – крупное препятствие. Русских немцы планировали сдерживать именно на большой реке – Одере. Вряд ли угрозу французского вторжения они игнорировали. Насколько мне известно, они возводили какие-то укрепления по правому берегу Рейна.

- И у них хватит сил?

- Неизвестно. Одно можно сказать – до Рейна французы, безусловно, займут все. А вот за ним – вопрос. Во всяком случае, в сжатые сроки.

- То есть, речь идет о том, кто из них займет большую часть Германии?

- Да. Скорее всего так.

- И что будем делать мы? – Очень тихо спросил король, обводя взглядом присутствующих. – Это ведь не соответствует нашим интересам. Это ведь катастрофа!

- За Германию вступать в войну уже поздно. – Отметил Первый морской лорд.

- Да и чем бы мы ей помогли? – Удивился Военный министр. – Против таких паровых катков, что на нее надвигаются мы бы не устояли.

- И что вы предлагаете?

- Включиться в дележ пирога, - не задумываясь ответил Ллойд Джордж. - Подключить к нему как можно больше других участников. По возможности, чтобы русским и французам досталось как можно меньше. Мы можем попробовать захватить Ганновер и Вильгельмсхафен. Если французы какое-то время протопчутся у Рейна, а они это, непременно сделают, а русские у Одера, то у нас есть месяц, может быть полтора, чтобы нанести удар и отхватить себе кусок территории.

- А русские нас не выкинут оттуда? Французы понятно так поступать не будут. Но русские. Мне кажется Николай сейчас несколько не в себе.

- Вы имеете в виду его интервью шведской газете? – Спросил Генри Асквит.

- Да. Уверен, что это просто недоразумение. Он потерял контроль над собой и позволил себе слабость. Однако вы представляете, что у него внутри? Полагаю, что Николай в ярости, глухой, холодной ярости.

- А он разве не о немцах там говорил? – Удивился Джон Фишер.

- Вы шутите? – Расплылся в дежурной улыбке Эдуард Грей. – После этой выходки в Вильгельмсхафене только слепой может не понимать, что он имел в виду именно нас. Из-за чего лично я очень сильно опасаюсь лезть во всю эту историю.

- Да-да, - кивнул Георг V. – Вильгельмсхафен выглядит прямым предупреждением. Никакого другого смысла в этом нет.

- Но Николай же не может понимать, что мы просто не можем остаться в стороне? – Удивился Ллойд Джордж.

- Я поэтому и говорю – он несколько не в себе. До меня дошли слухи, что он лишил своих старших сыновей права на престол.

- Серьезно? – Удивился Ллойд Джордж. - Может он просто сходит с ума?

- Не исключено, - грустно улыбнулся король.

- Прямо вот так взял и убрать из списка престолонаследия?

- Нет. На семейном совете он заявил, что с этого года начнется большое Имперское соревнование. Каждый из его сыновей будет зарабатывать очки, стремясь показать себя с лучшей стороны как будущий Император. Каждый год будет проводиться подведение итогов на основании которой и будут распределяться их места в порядке престолонаследия.

- И что, старшие не смогут обойти малыша? – Удивился Джон Фишер. – Ему ведь всего двенадцать лет или около того.

- Ум – не лучшие качества старших. Поэтому при дворе считают, что это отодвинет их от престола. Хуже того, Николай вообще обсуждал на том совете совершенно чудовищную вещь – изменение порядка наследования в Великой сотне, переводя все с принципов родства, а на основание соревнования. А это грозит отодвинуть старших сыновей еще дальше. В общем, команды, которые формировались вокруг Ярослава и Святополка крайне недовольны. Да и они сами тоже. Ярослав, говорят, на том семейном совете, не сдержался и наговорил отцу гадостей.

- Мы не можем это использовать?

- Сложно сказать. Остальные Романовы очень сильно оживились, ведь технически это открывает перед ними и их отпрысками довольно серьезные перспективы. Так что теперь ни Ярослав, ни Святополк не могут на них положиться и опереться. Что они им предложат? Хотя тех, кто хотел бы увидеть Ярослава на престоле, хватает. Он для многих намного удобнее, чем Николай, который слишком опасен и в любой момент может вмешаться и помешать выгодному бизнесу. И эти люди вкладывают немало средств в расположения к себе Ярослава.

- Николай в своем репертуаре, - развел руками Эдуард Грей.

- А что из себя представляет это соревнование? – Поинтересовался Фишер.

- Точно мне пока не известно, - после небольшой паузы произнес король. – Источник не вполне надежен. Как я понял, соревнование будет делиться на секции. В каждой из них можно будет набрать некоторое количество баллов. Это и образование, причем по трем направлениям, и физическая подготовка, и поручения Императора, которые в обязательном порядке теперь должны выполнять члены Великой сотни. Промахи в области репутации станут сильно бить по набранным очкам. Если какое-то из направление будет заброшено или там окажется набрано слишком мало очков – пойдут штрафы. В общем – все очень запутано и напряженно.

- Но ведь это потенциально позволяет провести на престол не собственного сына, пусть и младшего, а вообще кого-то из дальних родственников! – Воскликнул Ллойд Джордж.

- Так и есть, - кивнул король. – И тут этот безумец предложил совершенную мерзость. Он что-то там говорил про усыновление лучших… но толком я пока не знаю.

- Да уж… - покачал головой Ллойд Джордж, совершенно потрясенный этими словами. – Своим детям яму роет. - Ему вторили остальные, кроме Джона Фишера, который задумчиво промолчал, рассматривая какую-то точку на столе. Он был потрясен не меньше остальных этим известием. Однако по иной причине. Джон осознал то, на какую жертву оказался вынужден пойти Николай ради торжества Империи и ее успеха в дальнейшем. Ведь проблема любой монархии всегда упирается в монарха – в личность… одну личность, которая может оказаться в достаточной степени беспомощной, чтобы вогнать всю державу в ничтожество. Монарх был слабым местом монархии. Всего одним, но таким существенным. Фишер был поражен… потрясен… шокирован… но в хорошем смысле, в отличие от своих собеседников. Это не ускользнуло от их внимания, так что пришлось как-то уводить тему беседы. - И что этот хитрый византиец готовит нам? Если Вильгельмсхафен – предупреждение для нас, а мы все равно влезем, то как он может на это отреагировать? Начнет с нами войну?

- Боитесь? – В шутливой интонации спросил Генри Асквит.

- Да. Вы не хуже меня знаете, что его «Эроты» как кость в горле у нас. Они в состоянии догнать и уничтожить любой наш крейсер, а от любого линкора уйти. Преимущество в скорости колоссально. Это дает им тактическое и стратегическое преимущество, которое нам не чем компенсировать. То есть, если мы сейчас высадимся в Ганновере, то немцев, да, скорее всего побьем и займем какую-нибудь территорию. И французы это проглотят. А русские? Вы готовы к войне с ними? Если что, я вам прямо говорю – обеспечить снабжение наших войск в Ганновере Королевский флот не сможет. Они его не сразу, но растерзают как волки, раздергав по кускам словно стадо овец. Да и уверенности в том, что наша пехота устоит перед русской у меня нет.

- Вы так невысоко оцениваете английских солдат? – Скривился Ллойд Джордж.

- В Корее они уже показали себя во всей красе, сэр.

- Как и английские моряки, сэр, - вернул шпильку военный министр.

- Поэтому, сэр, я и не говорю, что мы сдержим русских.

- Ваше Величество, - чуть пожевав губы, произнес Эдуард Грей, - а этот Ярослав, он ведь пока наследник? Никаких законов или постановлений, меняющих это положение дел, Николай еще не подписал?

- Ах вот вы к чему. Пустая затея. Вы в курсе сколько было на Императора покушений? Не советую вам даже начинать. Покойный Франц-Иосиф отошел в лучший мир с тавро на афедроне. И я не хочу закончить свой жизненный путь также. Не забывайте, Николай – безжалостный и кровожадный тиран. Он не пожалел своих родственников, которых заподозрил в измене. Сгноил их на каторге, как обычных разбойников, не взирая на пол, возраст и положение.