Ошибка Пустыни - Соловьева Мария Петровна
– Мне – да. Ему – нет.
Лала вытянула правую руку, и старик резво отпрянул. Золотистое отражение анука в слезящихся старческих глазах походило на солнечные блики.
– Ох, что же это… Госпожа Мастер, прости меня, старого! Конечно, скажу, сразу скажу, запишу, чтобы не забыть… – засуетился он.
– Никаких записей. Только на словах.
Хранитель часто подобострастно кланялся и никак не мог остановиться. Смотрел он не на Лалу, а на ее руку, хоть и не видел уже Тика под рукавом плаща.
Лала безрадостно усмехнулась и направилась за вещами в соколятню, где ее уже ждал Мастер Шойду. О своей страшной находке в скалах она решила умолчать, слишком много общего было у смерти Шурна с ее недавним приключением в пустыне.
Бывший наставник лично провожал ее до Маяка по притихшему вечернему городу и несколько раз пытался завести разговор, но у Лалы не получалась светская беседа. Перед глазами скалил молодые зубы череп с рыжими косами. Он не покидал ее мысли, и Лала вспомнила, что Мастер Шай называл неумение управлять собственными мыслями опасной слабостью. Лала встрепенулась и усилием воли заставила себя придумать новый путь для мысли:
– Брат Шойду, а что случилось с цветами в городе?
– Ты заметила? – без особого интереса спросил он.
– Надо быть слепым.
– Это дурацкий обычай кучки простолюдинов, именующих себя Цветочными братьями, – презрительно скривился он. – В конце года они собирают все цветы, что могут, и устраивают Праздник Сушеных Лепестков.
– А в чем смысл?
Шойду подъехал вплотную так, что их колени почти соприкасались, и неторопливо начал рассказ, покачиваясь между горбами дрома:
– По их легенде, когда-то давно, до Пустыни и рождения первого шуларта, все люди были равными, – он презрительно фыркнул, – жили долго и свободно. Здесь якобы был цветущий край, никто не враждовал. И все они поклонялись Древу Огненных цветов. Оно цвело круглый год и отгоняло ароматом всю нечисть и болезни на многие тысячи шагов. Но за ним нужен был уход и полив. Кровью. Люди выращивали особых коз, рыжих, как наши волосы, и раз в три дня убивали козу под деревом. А однажды козы кончились. Ну, как кончились, умерли все разом от непонятного мора. Цветы на дереве стали сохнуть, люди испугались и стали резать других животных, но их кровь не помогала. Тогда самый старый человек по имени Холош взял жертвенный кинжал и зарезал себя в надежде спасти остальных.
Дерево не приняло жертву, все цветы разом осыпались и накрыли еще теплого Холоша горой сухих лепестков, которые сами собой загорелись. А когда они превратились в пепел, обгорелый скелет Холоша сказал, что только огонь из всех цветков этой земли сможет вернуть Древо к жизни. Все как сумасшедшие кинулись рвать цветы, сушить их и собирать гигантскую гору лепестков. Они справились. Костер горел сутки, а когда погас, на Дереве появился бутон. Скелет Холоша снова заговорил. Он поведал, что Древу не нужна теперь кровь коз и тем более человеческая. Но в конце каждого лунного года все цветы должны быть собраны, высушены и сожжены. Если этого не делать, мир изменится и все пострадают. Многие годы люди так и делали и уже забыли и Холоша, и рыжих коз, которых с тех пор так и не было в этих землях. А однажды, незадолго до Дня Цветочного Костра, прошел страшный ураган и оборвал все цветы. Люди набрали только маленькую горстку, и, конечно же, костра не получилось. Земля задрожала, река, которая впадала в море, исчезла в трещине, и пришла Пустыня. Но одна старуха, которая была девочкой во времена Холоша, вспомнила о его скелете, раскопала и спросила, что делать. Холош сказал продолжать. Упорно собирать и сушить лепестки. И возможно, в один из дней Древо оживет, и мир станет прежним.
– И они верят в эту нелепую сказку? – усомнилась Лала.
– Ты же видела, что цветов в городе почти не осталось, – пожал плечами Шойду.
– А что Совет и Управа думают по этому поводу?
– Нам неважно, чем тешат себя простолюдины. Это хоть и дурацкий, но безобидный праздник.
– А это не значит, что все здесь мечтают избавиться от мастеров Смерти и вернуть времена, когда шулартов еще не было? – Лала задумчиво коснулась вшитого в руку розового шуларта.
– Пусть мечтают. – Лицо Шойду было уже плохо различимо в сумерках, но Лале показалось, он весело оскалился.
За разговором путь к Маяку оказался коротким, и вот уже дромы стояли у невысокой кованой решетки, перегородившей дорогу.
– Дальше пешком.
Лала огляделась. Чуть поодаль стояла небольшая дроммарня, откуда уже спешил слуга со светильником. Ажурная калитка открылась с тонким скрипом, но Мастер Шойду не стал спешиваться.
– Я уже виделся с братом Шнэддом сегодня, так что с радостью избавлю себя от подъема в гору. В добрый путь, сестра. Осваивайся.
– Спасибо…
– Я дам тебе знать, когда понадобишься, – многозначительно понизил голос Шойду и, подняв руку в прощальном жесте, развернул дрома в сторону города.
Слуга между тем спешно принял у Лалы Снега и почтительной скороговоркой предложил госпоже подниматься, вещи он принесет.
Глава восемнадцатая
Мощенная светлым камнем дорожка отчетливо виднелась в темноте, и Лала, взяв только закрытую тканью клетку с Джохом, пошла в гору. Там, в паре сотен шагов, тянулась к сумрачному небу высокая белая башня, скудно моргающая единственным освещенным оконцем.
Маяк вблизи оказался вовсе не таким изящным. Сложенная из разновеликих камней, его башня не имела ничего общего с гладкими куполами ашайнов. Между камнями обильно пробивался черный мох, отчего казалось, что стену разъедает болезнь. Чем ближе подходила Лала, тем громаднее и грубее становился Маяк. По бокам дорожки росли кусты кровостоя, и все пропиталось его густым ароматом. Налетевший ветер принес запах моря и надул капюшон так, что Лале пришлось отвернуться, склонив голову. Так она и шла, искоса поглядывая на башню и прикрывая собой клетку с соколом, а полы ее плаща будто превратились в крылья. Неожиданно раздался высокий пронзительный скрип, похожий на крик чайки, и ветер стих, словно испугался. Тонкая кривая полоска света прорезала основание башни, и через мгновение в открывшейся двери стояла широкая тень.
– Доброй ночи, сестра Лала, – гостеприимно прогудел Мастер Шнэдд.
Он отступил внутрь, пропуская ее, и оказалось, что его макушка еле достает до подбородка Лалы. Зато в плечах и в талии Мастер Шнэдд был явно шире любого из знакомых ей мужчин. Но даже он, крепкий и сильный на вид, с натугой закрыл неимоверно толстую дверь, которая снова заскрипела на весь свет.
Внутреннее убранство Маяка так поразило Лалу, что она замерла с открытым ртом. Сразу от порога начиналась крутая винтовая лестница из того же белого камня, а под ней виднелась небольшая полукруглая дверца, сделанная будто для ребенка или для малорослых черноголовых. Все это освещалось множеством светильников, вмурованных в стены. Только это были не светильники, а крупные шуларты, мягко переливающиеся всеми оттенками красного и оранжевого. Магический свет будто сгущал воздух, и Лале показалось, что она находится внутри пустынного миража.
– Почему они светятся? Это магия? – выдохнула она.
– Отнюдь. Шуларты обладают интересными свойствами, которые проявляются, только если камней много. Очень много. Нигде в Шулае нет такого скопления шулартов, как здесь. Поэтому мне не требуется другое освещение, – горделиво пояснил Мастер Шнэдд.
– Я не знала, что они так могут.
– А с чего бы ты об этом знала? Твои учителя говорили тебе лишь то, что ты должна была слышать. Следуй за мной.
Шнэдд начал неторопливо подниматься по крутым ступеням, таким гладким, что в них отражались шуларты. От всего этого сияния у Лалы закружилась голова, и ей понадобилось постоять немного, ухватившись за стену.
Лестница казалась бесконечной, от поворотов и множества переливающихся камней в глазах плясали огоньки, и накатывала тошнота. Лала шла все медленнее, клетка с Джохом становилась все тяжелее, а Мастер Шнэдд знай себе шагал, не снижая темпа, как хороший вьючный дром.
Похожие книги на "Ошибка Пустыни", Соловьева Мария Петровна
Соловьева Мария Петровна читать все книги автора по порядку
Соловьева Мария Петровна - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.