Дон Макароно шепотом ругался - кораблей оказалось слишком много, к тому же вокруг галеонов шастали туда-сюда бальсовые плоты с морской пехотой. Схватившись за подбородок, капитан заходил по тесной рубке, терзая шпорами роскошный персидский ковер.
Освободившееся место у перископа тут же занял кривой боцман "Коррубции", откликавшийся на прозвище "Косоокая жаба". Плечи его поворачивались, следя за проходящими кораблями. Не переставая ходить, дон Макароно бросил:
- Идут?
- Идут мой капитан... -торжественно ответил боцман.
Капитан прошелся еще раз из угла в угол.
- Научились ходить. Видишь, как идут?
Боцман ответил тут же, словно ждал вопроса.
- Гуськом. Мой капитан!
Дон Макароно ухватив боцмана за плечо, отшвырнул его от перископа. За спиной что-то упало, метнулся запах какао, но он не отвлекся - перед глазами вновь замаячили испанские корабли.
- Дур-р-р-рак! - с чувством сказал капитан подлодки через пару секунд, раскатывая букву "р" больше, чем следовало.
- Какой-же это "гусек"? Глазищи что ли пропил? Это же "страшный гусек"!
Боцман спорить не стал.
- По мне, капитан, все одно, - тон его был миролюбив до крайней степени. - Пускай хоть ко дну идут. Нам от них одно беспокойство безо всякого удовольствия. Кто ж на эдакую армаду решится руку поднять? Нет там дураков...
Слова боцмана не пришлись капитану по сердцу.
- Повешу на перископе!
- За что, капитан? - удивился боцман.
Дон Макароно все-таки оторвался от перископа и глянул на боцмана. Тот лежал на ковре в вольной позе и вытирался от остатков капитанского завтрака.
- За невосторженный образ мыслей.
- За это можно, -неожиданно покладисто согласился тот. - За это я и сам кого хочешь повешу.
Боцман ковырнул в носу, разглядел добычу и спросил.
- А может, приказ какой издать?
Навалившись всем телом на ручки, капитан втянул перископ внутрь.
- Иди-ка ты, жаба, в торпедарий, - задумчиво сказал он, выводя разговор из зоны бумаготворчества в зону боевого приказа. - Возьми экземпляр из девятого загона. Пассивируй его... Ну вообще как обычно.
- Опять я? Да? - возмутился боцман. - Послать больше некого? Или мне жизнь не дорога?
-Ты не ори. Думаешь, раз перископ убрал, так тебя и повесить не на чем? Ты сомнения оставь. Найдем на чем вздернуть. Вон. Вместо якоря повешу... Тоже недурственно.
Боцман словно переродился. Прижал руку к сердцу, добродушно сузил косые глазки.
- Извини, капитан. Это от нервов...
- За такие слова твои нервы надо на ворот намотать, а тебя самого серпом по... Понятно?
Боцман оторопел, а капитан жестом показал, что именно надо сделать. На лице у боцмана появилось такое кислое выражение, что хозяин каюты рассмеялся, чем усугубил нервное состояние боцмана. Едва переставляя крепко сжатые ноги, тот вышел из каюты.
Глядя в удаляющуюся спину, дон Макароно думал о том, что последует дальше. Очевидно, что если караван вот он, то и пираты где-то рядом. А значит нужно только поискать, или просто подождать, пока те не проявят себя. А пока постараться найти пропавшую "Инфлюэнцию".
- Эй, боцман! Давай команду на всплытие и обсервацию!
Он склонился над картой, старясь угадать, где могут скрываться пираты. Лодку качнуло, ногами капитан почувствовал, как его корабль стремится вперед и вверх. Через несколько минут судно встало.
- Капитан! Капитан!
За дверью простучали сапоги боцмана.
- Нашлись! Есть связь!
В этот момент Косоокая Жаба выглядел как настоящий друг животных. В одной руке боцман держал пингвина, черно-белого как жизнь пирата, а в другой - почтового голубя.
Дон Макароно недовольно поморщился и отстранился. От пингвина несло рыбой и неорганической химией - дрессированные взрывчатые пингвины, сидели на нитроглицериновом прикорме и были исключительно взрывоопасны. Напрасно он приволок его, конечно, в капитанскую каюту, но связь - это жизненно важно..
- С "Инфлюэнции"?
- Да мой капитан!
Боцман попытался прищелкнуть каблуками, но у него ничего не получилось - помехой тому стали ковер и шпоры.
Капитан развернул письмо, пробежал по нему взглядом, улыбнулся.
Никуда, оказывается, товарищи не потерялись. Просто сидели в засаде за линией горизонта. Тоже ждали нападения на караван. И не зря сидели, оказывается!
- Ага! - с удовлетворением произнес он. - "Инфлюэнция" нашла пиратов!!! Ты понимаешь, что это значит, Жабчик?
- Нет, мой капитан!
- Их ждет засада!
Реальность за скринсэйвером.
Енм Приор. Марсианская Красная Армия.
На галеоны пираты наткнулись совершенно случайно. Так бывает - ищешь, ищешь и потом р-р-раз - совершенно неожиданно находишь. Или монету в кармане или галеон. Корабли выдал дым. Ходили бы они под парусами - ничего бы у пиратов не вышло, а вот дым хвостами плыл над горизонтом, показывая, где везут серебро. Правда, догонять их пришлось долго. Только ближе к вечеру чужие корабли мы могли различить безо всякой оптики. Я ждал, что пираты, как это и полагается по разным псевдоисторическим фильмам, облепят снасти, начнут орать и размахивать саблями и ятаганами, но ошибся. Вместо этакого бодрого бедлама по "Кровавой Мэри" прокатилась волна какой-то упорядоченной суеты. Люди подобрались, на палубе появилось оружие - ручные пулеметы, гранатометы... Бывалые люди готовились к абордажу. До суетливо перестраивающихся галеонов оставалось не больше двух километров.
Только впередсмотрящий, зацепившийся за бушприт, по традиции вероятно, размахивал-таки саблей.
А потом праздник резко кончился - прямо по курсу шхуны море вздыбилось крутым горбом и вытолкнуло из себя рубку подводной лодки... Засада!
- Сейчас нам дадут со всех дудок... - пробормотал Маленький, быстро сообразивший, что тут сейчас начнется. Пираты, конечно, молодцы, если что-нибудь надо пограбить, но подводные лодки просто так из воды не появляются. Обязательно должны быть последствия.
- К бою!
Реальность за сринсэйвером.
Дон Макароно. Капитан Республиканского подводного флота.
...Пингвин смотрел как обычно, но отчего-то дон Макароно видел в его взгляде то, чего там и быть-то не могло - мольбу о спасении. Капитан дернул щекой. Вот каждый раз так вот... Хоть из лодки не вылезай...
- Готов?
Косоокая Жаба этими детскими комплексами не мучился. Пингвин в его руках смотрелся не обреченным на заклание существом, а ласточкой, которую этот юный натуралист собрался отпустить на свободу.
- На что он ориентирован?
- На сайру.
Капитан кивнул, и молоденький юнга, что стоял за спиной, набрал на пульте программу. Лазерный проектор тихонько щелкнул, принимая задание. Прошло неощутимое мгновение, и на корме пиратской шхуны световой луч нарисовал силуэт маленькой рыбки. Она била хвостом, подпрыгивала вверх. Пингвин встрепенулся.
- Давай, - шепотом скомандовал дон Макароно, - нечего затягивать...
Птица из боцманских ладоней скользнула в воду и недоверчиво оглянулась, словно не верила в обретенную свободу.
- Ну что смотришь? - с грубоватой теплотой поинтересовался боцман. - Вон твоя рыба! Догоняй!
В темноте ночи ярко-желтый силуэт сайры тянул живую торпеду к себе словно магнитом. Черно-белый снаряд пискнул и растаял в темноте. Потекли секунды...
- Неужели промазали?
- Не должен.
- А что тогда?
- Ну, отвлекся, может быть...
Рыбий силуэт яркой меткой сверкал на корме шхуны, обозначая пингвину цель его жизни.
Бах!!!
Взрыв, подбросил кораблик, разбивая дерево, раскидывая пиратов. Оседая на корму, шхуна стала разваливаться. В бинокль я видел, как рушатся, раскатываясь по палубе громадные бочки.
Над реальностью.
На экране плескалось море. Волны казались мрачными и тяжелыми. Им ничего не стоило швырять деревянные обломки, бочки и всякую дрянь, что накапливается на кораблях в длительном плавании и в случае аварии бесстыдно всплывает. Первый подкрутил верньер на колонке, делая звук громче, и в комнате засвистел морской ветер. Вода, ветер, обломки... Ничего другого тут не нашлось.
