Княжество Семиречье (СИ) - Путилов Роман Феликсович

Я, с тоской, оглянулся на наш лагерь, к которому мы отступали. Не дойти, а даже если дойти. За редкими рогатками, среди серых армейских палаток, строилась редкая цепочка поваров, больных и прочих музыкантов, но они, плохо вооруженные и не особо обученные, просто послужат смазкой для британских штыков. По ходу, я сам себя перехитрил. Не ожидая, что белые джентльмены настолько наплюют на обычаи, забыв о своих обещаниях, данных письменно, я опасался удара с тыла, от местных племен, которые были сами себе на уме, не любили ни нас, не британцев. Мои роты, выведенные в оцепление вокруг лагеря, были специально проинструктированы — что бы ни случилось оставайтесь на своих позициях, держите наш тыл. И вот я скоро сдохну от собственной глупости.

Британцы начали заворачивать фланги, обходя нашу отступающую шеренгу, дел оставалось на пару минут и тогда я побежал. Последнее, что увидел, покидая сражающуюся цепочку своих бойцов — полный презрения взгляд штабс -капитана Коробова Святослава Авдеевича, отбросившего в сторону разряженный револьвер и взявшегося за саблю.

Глава 25

Глава двадцать пятая.

Окрестности британской фактории

Позорно пробежав триста шагов, что оставались до рогаток, ограждающих наш лагерь, проскочил через редкую цепочку поваров и прочих тыловиков, те аж прыснули в разные стороны, вытащил из-под походной кровати свой пулемет и тяжелый мешок, рванул к выходу. Хорошо, что заставил себя несколько верст тащить в лагерь всю эту тяжесть, срубив два дерева на волокуши.

— Идите суда! — выдернул из числа кухонных работников двоих, одного здорового, на шею которого закрепил вещевой мешок, с развязанный горлом, Здоровяк должен был держать горловину вещевого мешка открытой. Второй кухарь -высокий и тощий, как пожарная каланча, был определен в мной в подаватели магазинов.

— Как кричу «Дай», суешь мне вот эту штуку, этой стороной, поднимаешь такую же штуку с земли, куда я ее сброшу и сунув руку этому в мешок, достаешь следующую. Поняли? Тогда вперед!

— А зачем…

— Все вопросы потом. Вперед! — я подхватил тяжеленный пулемет и быстрым шагом двинулся к месту гибели моих солдат. Бежать с этой бандурой я не смогу, уж простите, братцы, если сможете.

Двое моих новых помощников, белея нательными рубахами и засаленными штанами (если останемся живы, узнаю, как умудряются кухонные бойцы иметь такие грязные штаны, несмотря на все мои защитные заклинания).

Остатки моей свиты уже не сопротивлялись, они просто бежали, потому что, попытка удержать строй, имея превосходство по численности противника в десять раз, это, как минимум, коллективное самоубийство. Мгновенно окружат, и поднимут на штыки. Несколько солдат и офицер, отставшие, наверное, из-за ран, были заколоты бодро приближающимися британцами, которые азартно догоняли десяток моих рядовых и троих офицеров.

Прапорщик, из молодых, недавнего пополнения, фамилию знал, но забыл, чуть не сбил меня с ног, отшатнувшись в последний момент, и вот стою я, а, передо мной, буквально в десятке шагов, красные, мокрые от пота, рожи рыжих британских «торговых представителей». Представив на мгновение, что пулемет заклинило, я нажимаю на спусковой крючок, ведя стволами, как поливальным шлангом, справа налево. Как быстро кончается магазин! Сбрасываю пустой металлический пенал, кричу «Дай» и протягиваю руку, обмирая от мысли, что мои кухари уже сбежали и меня так и заколют, как последнюю нищету, с протянутой рукой. Пальцы обхватывают металлический брусок, рука, в автоматическом режиме вставляет магазин в приемную горловину, а палец жмет на спусковой крючок. Передо мной уже никого нет и пулемет разворачивается влево, срезая бойцов, бросившихся в мою сторону.

Меня не закололи и даже не ранили. В какой-то момент британцы почти прорвались ко мне, но длинный кухарь бросился вперед, закрывая меня своей узкой спиной. В тот момент, когда он подавал магазин, его уже вгоняли штыки между ребер. Его убийцы надолго не пережили скромного героя, снопами свалившись на его упавшее тело, в окровавленной белой рубахе, а после этого бриты побежали, не выдержав взмахов огненной метлы в моих руках. Я тяжело опустился на землю, и стрелял вслед рыжим упрямцам, пока не кончились патроны, после чего дал команду инвалидной команде и остаткам моего конвоя, кто остался на ногах после лживых «переговоров», двигаться в сторону британской фактории, где укрылись остатки «торговых представителей».

Английский фрегат, по-прежнему оставаясь у линии горизонта долбил из всех своих орудий, стараясь попасть в маневрирующий «Рюрик», который по причине старости наших пушек, отвечать взаимностью фрегату не мог. Правда, случайное попадание дальнобойным снарядом не причинило моему крейсеру особого урона — снаряд ударил в бронированный зачарованным металлом, борт, лишь раскололся осколками чугуна. Но, как оказалось, противник имел еще и бомбарду, которая навесно посылала тяжелые бомбы, начиненные черным порохом, что было уже серьезно. Казалось, на реке происходила игра в гигантский «Морской бой». Бомбы падали с высоты, вздымая огромные фонтаны воды, а мой маленький крейсер маневрировал на свой страх и риск, ведь палубу и крышу, надстройки я не догадался забронировать, хватило хлопот с бортами, артиллерийскими башнями и капитанской рубкой.

Штурм фактории прошел вполне обычно. Я, с револьверами в руках, максимально расширив защитное поле, шел к воротам, вызывая весь ружейный огнь на себя, за мой, как за бронемашиной моего мира, цепочкой бежали бойцы и тыловики, по мере сил стараясь прикрыть меня от вражеских стрелков. Ну а дальше была просто бойня. Я убил всех, кого нашел во дворе торговой фактории, независимо от того, был противник вооружен или безоружен, целился в меня или прятался, забыв о сопротивлении. А потом мы все, кто остались живы, вышли на берег Иртыша, за стенами фактории, чтобы полюбоваться на вид великой русской реки, далекий кораблик, что раз в несколько минут опутывался белыми дымками артиллерийских выстрелов и маленькую лодочку, набитую людьми, что спешила к далекому кораблику. Как я понимаю, граф и джентльмен Уолфиш, тот, кто погубил сегодня не одну сотню людей, кто это все устроил, взяв с собой наиболее приближенных людей, уплывал в сторону безопасности, от моего справедливого возмездия.

— Ты. — я повернулся к стоящему за мной стрелку: — Беги в лагерь, в моей палатке лежит кожаный футляр с длинной винтовкой. Осторожно несешь ее вместе с футляром и всем содержимым. Давай быстрее.

Берег Иртыша.

Экипаж лодки, выйдя из зоны действенного огня с берега, немного расслабился. Гребцы уже не так наваливались на весла, а различимый в оптический прицел граф, спокойно развалился на кормовой банке, правя в сторону фрегата.

— Братцы! — я обернулся к, сгрудившимся за моей спиной, солдатам: — Ваша задача дружно, по моей команде, стрелять в ту лодку. Главное, дружным залпом.

У меня оставалось с собой с десяток спец пуль, пуль лидеров, с магически-магнитными свойствами, способными вести летящие рядом пули к одной цели, дружным роем.

— Приготовились. — я приложился к трубе оптического прицела и выжал свободный ход спускового крючка: — Залп!

Честно говоря, первый раз вышло не очень. Это не было залпом тренированного в стрельбе батальона, что одним залпом двух сотен ружей выбивали магическую защиту британских боевых магов. Моя пуля ушла в рикошет, вызвав вспышку защитного поля графа, еще несколько пуль расщепили пару весел с левого борта лодки. Неопытные гребцы, подстёгнутые звуком залпа и свистом пуль над головой, налегли на оставшиеся весла и лодку начало разворачивать.

— Молодцы, братцы! — я обратно припал глазом к трубке оптического прицела: — Дружно! Залп.

Граф, сидящий на корме, от следующих пуль защитился легко, еще и улыбался мне, а вот его люди которые невольно развернув лодку, предстали перед нами во всей своей красе… В графа я больше не стрелял, незачем, а вот экипаж лодки после двух залпов признаков жизни больше не подавал. Видимо кто-то живой прятался на дне лодки, больно уж страстно кричал, с задней банки лодки, граф, очевидно призывая трусишек встать и выполнить свой долг перед Британией, но неуправляемая лодка лишь беспорядочно крутилась, двигаясь со скоростью течения. Несколько неподвижных тел навалилось на борта лодки, пара весел еще были целы, но больше никто не греб, не пытался спасти сам и спасти своего господина.