– Давай проси милостыню! – велела Мегги.
Розина потопталась и несмело попросила:
– Дайте монетку. – Помолчала и прибавила: – Четверо деток у меня, а кормить нечем.
Мия фыркнула:
– Какие детки, ты себя видела? Проси на лечение матери.
– Да ну вас! Сами просите! – возмутилась Розина.
Эрна оглядела замарашку и покачала головой:
– Чего-то не хватает.
– Я знаю чего, – ответила Мегги и, размахнувшись, неожиданно врезала Розине в глаз.
У той сначала в голове вспыхнуло солнце, а затем померк свет в глазах, но при этом накатила такая злость, что она пнула ногой первое, что ей попалось. И это оказалась Мия. Мия сдавленно охнула и улетела под кровать. Эрна и Мегги повисли на руках у Розины.
– Все, дорогая, успокойся! – зашептала Мегги. – Так надо. Для правдоподобия.
Из-под кровати, охая и постанывая, вылезла Мия:
– Дайте и мне врезать ей для правдоподобия.
Чувствуя себя униженной и сильно обидевшись на то, что ей выпала такая гадкая роль, Розина предупредила:
– Не подходи! Я буду кусаться.
Но Мегги быстро навела порядок.
– Хватит собачиться, девочки, пора за дело. – Она оглядела заплывающий глаз подруги и удовлетворенно произнесла: – Теперь в самый раз. Полезай, Рози, в окно.
– Да почему я должна лезть в окно! – возмутилась девушка. – Вон, пусть Мия лезет.
– А ты хочешь, чтобы тебя такой увидел хозяин постоялого двора и постояльцы? – спросила Мегги, с интересом наблюдая за Розиной.
Та поджала губы и яростно оглядела подруг.
– Вы мне будете должны! – заявила она.
– Несомненно, Рози, – невозмутимо отозвалась Мегги. Подумала и добавила: – Мы купим тебе платье, как у Эрны.
– Правда?! – всплеснула руками Розина. – Честно-честно?
– Правда! – охотно закивали все девушки.
Розина улыбнулась:
– Тогда я полезла.
Она ловко вылезла в окно, по водосточной медной трубе спустилась вниз и скрылась в переулке.
Сейчас она, отыгрывая роль нищенки, ползла за серебрушкой, стараясь обогнать старика, устремившегося за монетой. Но неожиданно для себя наткнулась на чьи-то ноги, обутые в сапоги. Сапог перед ее носом накрыл монету. Рози удивленно подняла голову. Перед ней стоял невысокий парень и ухмылялся.
– Слышь ты, корова, кто здесь работает, тот платит мне. – Он ощерился. – Но ты можешь расплатиться собой. Хоть и грязная, но так в теле, ничего. Пошли за храм. – Он ухватился за ее платок и сорвал его.
Розину захлестнула до этого сдерживаемая ярость. Она увидела, на кого может излить свою обиду и гнев. Недолго думая она ухватила парня зубами за ногу выше колена и впилась в нее так, что не оторвать. Она даже зарычала, почувствовав вкус крови во рту, и все сильнее сжимала зубы. Парень, не ожидавший такой бешеной атаки, заверещал на высокой ноте от испуга и боли и стал бить ее по голове кулаком.
– А-а-а! Тварь, отпусти! Убью, гадина! О-о-о!
Но девушка вцепилась в ногу, как сторожевая собака. Проглотив кровь, Розина почувствовала ее солоноватый привкус и словно опьянела. Она вцепилась ногтями в плоть и вырвала кусок мяса. В следующее мгновение, получив сильный удар по голове, Розина, не думая, что делает, ухватила насильника рукой за промежность и с силой сжала. Крик парня перешел в вой. Он вцепился в ее руку, пытаясь оторвать от себя, но Розина навалилась на него, опрокинула на землю и стала дубасить кулачками по лицу. Удары были резкие и сильные. У парня из носа полилась кровь, он перестал отдирать нищенку от себя и засучил ногами. Девушка заползла на него, села на грудь и продолжила бить кулаками по лицу, голове, плечам, везде, куда могла дотянуться.
Карета тем временем подъехала к дому и скрылась за открывшимися воротами. Вылезший первым из кареты Чика подал руку Мамочке и проворчал:
– И что за пустая затея подавать нищим? У них все равно деньги отберут и принесут тебе, Мамочка. Вон как у той дуры.
Женщина проследила за взглядом толстяка. На площади местный собиратель дани с нищих заступил дорогу нищенке.
– В этом вся соль, Чика. Я подаю нищим, а твои ребята возвращают часть этих денег мне. Не моя вина, что нищие не умеют защищать свои деньги.
– Ты, Мамочка, хитрее Создателя, – подольстился толстяк. – И богам угодила, и денежку вернула.
Женщина улыбнулась и хотела уже отвернуться, но что-то в происходящем на улице привлекло ее внимание.
– Подожди, сынок, не закрывай ворота! – негромко приказала она и с интересом стала наблюдать за дракой.
– Что она творит! – возмутился толстяк. – Я с нее шкуру с живой сдеру! Эй, подмастерье! – крикнул он привратнику. – Помоги тому олуху. Оторви от него девку…
– Подожди, Чика. Девочка способная и борется за свои деньги. Если она победит, заберем ее. Смотри, как лупит кулачками! – восхитилась она. – Прямо как я в молодости! Чика, она мне нужна!
Толстяк поклонился:
– Будет исполнено.
Розина держала в руках чистое белье и нерешительно топталась у большой деревянной лохани с горячей водой.
– Ну, чего топчешься? – раздался за ее спиной глумливый голос.
Она обернулась и застенчиво посмотрела на крепкого мужика, который привел ее сюда по приказу Мамочки.
– Раздевайся и мойся, я заберу твои лохмотья и принесу чистую одежду.
Розина улыбнулась, улыбка получилась бледной и вымученной.
– Я не могу при вас, рен. Будьте добры, выйдите, – тихо попросила она.
– С добротой, крошка, это не ко мне. Чистое белье, мужская ласка, да, это я могу. А добрым нет, – не выдержав, заржал он в полный голос. – Да и что тебе смущаться? Мы с тобой теперь как брат с сестрой.
Растерянная улыбка сошла с лица Розины.
– Брат, значит. – Она положила белье, ухватила деревянное ведро с кипятком и, быстро повернувшись, обдала водой смеющегося бандита. Через мгновение истошный вопль заполнил мойню и коридоры. Не обращая внимания на крики, девушка пинком вышвырнула орущего и ошпаренного кипятком мужика, захлопнула дверь и закрыла ее на массивный засов. Затем как ни в чем не бывало разделась и с удовольствием залезла в лохань.
– Мамочка, – к главе гильдии без стука завалился толстяк, – там твоя нищенка подмастерье кипятком ошпарила.
Женщина подняла глаза от свитка, который читала.
– Чика, видишь, какой отменный материал под ногами валялся. А ты все время мимо проходил.
Толстяк уселся напротив.
– Она тут первый раз. Раньше ее тут никто не видел. – Он забарабанил пальцами по столу. – Не верю я ей. Странная она. Вроде корова коровой и глаза как у теленка, а вытворяет не пойми что. Битая. Руки сплошь в мозолях, как от тяжелого труда…
– Вот видишь, руки рабочие, только характер строптивый, потому и битая, – прервала его Мамочка. – То, что нужно. В такие глаза поглядишь и не скажешь, что в них таится смерть. И потом, кто тебе мешает, пока она здесь, проверить ее слова. Она все рассказала, где жила, кто родители, откуда приехала. По ней видно, что скрытничает, но это понятно в ее положении. Видно, что девочка не дура.
– Уже проверяю, – не переставая барабанить пальцами по столу, ответил толстяк. Затем вскинулся. – Руки в мозолях, а чистые. Почему? Сама вся в грязи, а под ногтями грязи нет, ногти ухоженные.
Мамочка тихо засмеялась.
– Был бы ты женщиной, понял бы почему. Я тоже ходила в обносках, жрала вместе со свиньями, спала со свинарями за кусок хлеба, а руки… Руки у меня всегда были чистые. Я ими убивала.
– Так то ты, Мамочка, а то она. Ты такая одна на все королевство. – Толстяк не разделял оптимизма главы гильдии.
Женщина улыбнулась:
– Иди, Чика, работай, но девочку пока не обижайте.
Розина помылась, обтерлась льняными полотенцами и, завернувшись в них, поморщилась. Надо будет или надевать опять обноски, или звать кого-нибудь, чтобы принесли чистую одежду. Подумав, она оделась в свои тряпки, открыла дверь и выглянула в коридор. Там стоял мальчик, который молча подал ей сверток. Забрав его, девушка переоделась и снова выглянула в коридор.
