Узы крови (СИ) - Осадчук Алексей

Синичка, моя лошадь, красавица белой масти, которую я выкупил у циркачей на эрувильском рынке, продававших ее на мясо из-за хромоты, чувствуя на себе внимание толпы, красуясь, начала кивать в разные стороны, будто приветствуя встречных. Благодаря моему лечению, от хромоты не осталось и следа. Так что Синичка отлично показала себя в пути.

Я, зная о холоде не понаслышке, загодя прикупил себе и своим людям добротную теплую одежду с минимальным количеством украшений, чем, кстати, заслужил презрительные взгляды и насмешки в свой адрес от дворян, сопровождавших принца Луи. Лишь добравшись до настоящего севера, они, кажется, начали понимать, куда попали. Если бы не целители и магические зелья, половину посольства мы бы растеряли еще на полпути к столице Винтервальда.

– Судя по выражению вашего лица, господин, складывается впечатление, что вы уже бывали здесь когда-то, – проследив за моим взглядом, произнес Жак, который ехал рядом со мной стремя в стремя. Нашим фургоном сейчас правил Гуннар, а Бертран сидел внутри и грелся у печки.

Мои теплые вещи и купеческий фургон, сперва вызывавшие смешки и подшучивания у знати, очень скоро стали предметом зависти. А Жан-Луи де Леви, с которым мы неплохо сошлись, стал моим частым гостем на привалах.

По левую мою руку на серой лошади ехал Люкас Девер, боевой товарищ Жака, который, после того как пришел в себя и окреп, попросился ко мне в услужение.

Мы с Жаком пока договорились не поднимать вопрос о корнях этого истинного. Иначе у Люкаса возникли бы вопросы. Несмотря на то, что Жак ручался за своего друга головой, мне сперва нужно было присмотреться к этому человеку. Так что о том, кто именно поставил его на ноги, Люкас не знал. Я, кстати, ни на миг не пожалел, что взял его с собой. Помимо громадного опыта в походной жизни, у Девера действительно был поварской талант. Хотя я понимал, в чем на самом деле его секрет. Люкас отлично разбирался в травах и мастерски использовал их, когда готовил еду. Вероятно, он был потомком каких-то лесных истинных.

– Не знаю, случалось ли с тобой такое… – ответил я Жаку. – Вроде бы находишься в новом месте, а в душе возникает такое чувство, что тебе уже все здесь знакомо. Вот и у меня так сейчас…

Я, конечно, лукавил. Я ведь действительно здесь уже бывал один раз. Только во сне… Эта широкая, мощеная грубым камнем дорога, ведущая в сторону порта. Эти дома со звериными черепами. Люди и, самое главное, вон те темно-желтые полотнища с черной кабаньей головой. Все это я уже однажды видел. И от осознания этого факта в моих жилах стыла кровь. Похоже, мой тайный покровитель, который забросил меня в это тело, решил, что так ему будет интересней наблюдать за моей последней жизнью.

Ветераны дружно кивнули.

– Да, со мной такое бывало и не раз, – подтвердил Люкас. – Особенно, когда пробую новые блюда.

– Кому что, а тебе лишь бы пожрать, – хохотнул Жак. При этом он весело подмигнул рыженькой молодухе, которая, раскрыв рот от удивления, во все глаза таращилась на наше посольство. Молодуха тут же зарделась и ответила смущенной улыбкой. Стоявший рядом бородатый здоровяк со звероподобной внешностью зло зыркнул в нашу сторону. Видимо, муж или брат.

– Ты давай тут поаккуратней, – предупредил я Жака. – Еще не хватало проблем с ревнивыми мужьями и злыми братьями.

– Мы в Нортланде, господин, – беззаботно усмехнулся Жак. – Эти дикари найдут к чему придраться и без повода. Они понимают только язык силы.

Я пожал плечами, мол, как знаешь – мое дело предупредить.

Нортланд… Я уже в который раз в своих мыслях вернулся к тому разговору с герцогом де Бофремоном. Он оказался прав. Уже на следующее утро мне было доставлено письмо из секретариата его высочества принца Луи, в котором сообщалось, что мне оказана великая честь отправиться вместе с посольством на север.

Я вспомнил лица кузенов, когда те узнали, что я тоже еду с ними, и усмехнулся. Больше всех бесился Франсуа. Габриель воспринял эту новость более сдержанно. За все время пути я перекинулся с ним лишь несколькими словами. Говорил он со мной сквозь зубы, словно оказывал великое одолжение. А вот Франсуа и вовсе делал вид, что меня не замечает.

Принца Луи я, кстати, тоже мало интересовал. Видимо, я все же оказался прав, и на моем участии в посольстве настояли его приближенные. Младший сын короля был постоянно раздражен, грустен и меланхоличен. И все прекрасно знали, что с ним происходит. Причина его депрессивного состояния – Бланка де Гонди.

Интересно, что бы он сказал, если бы узнал о письме, которое она мне прислала. В нем она интересовалась моим здоровьем и желала удачи в будущем походе. Бумага, на которой было написано письмо, приторно благоухала. Складывалось такое впечатление, что маркиза вылила на письмо целый флакон магических духов.

А вот Валери искренне расстроилась, когда узнала, что я уезжаю. Она, кстати, после посещения матери, которое я ей организовал через моего стряпчего, как-то по-особенному стала на меня смотреть. Будто силилась разглядеть что-то новое в моих глазах и лице.

Тетушка и дядюшка тоже отличились с напутствиями. Если Генрих де Грамон, как всегда, пыжился и надувал щеки, то герцогиня дю Белле, пожелав удачи, напоследок попросила меня приглядеть за кузенами.

Проезжая мимо большой таверны, я заметил троих мужчин в белых хламидах с глубокими капюшонами на головах, эти трое, не обращая внимание на ажиотаж в связи с нашим приездом, целеустремленно шагали параллельно нашему курсу.

Народ опасливо расступался перед ними. Кто-то осенял себя охранными жестами, а кто-то презрительно плевал им вслед. Явно не очень популярные здесь ребята.

– Жрецы Хлада Жуткого, – презрительно, сквозь зубы прошипел Люкас. Он, видимо, тоже их заметил. – Все никак не накормят своего гадкого божка, твари.

У боевого товарища Жака к жрецам свои счеты. Причем не только к северянам. Ко всем жрецам… Не любит он их. Что еще раз подтверждает мои предположения.

Жрецы из Ледяного Храма… Я по-новому взглянул на эту троицу. Мой сканер тут же показал, что один из них – страйкер. Он, кстати, вздрогнул и остановился, а затем, резко обернувшись, начал разглядывать толпу. Почуял мой взгляд.

Судя по реакции и развитой энергосистеме, серьезный противник. Если среди них много таких шустрых, задание герцога де Бофремона потребует от меня больше ресурсов и усилий. Но эти трудности меня не пугают. Жемчужины, которыми он со мной расплатился, стоят этих усилий.

Благодаря этим крудам, рост объема моего источника здорово ускорился. Тренировки и усиление моей энергосистемы перешли на новый уровень. А ведь я всего лишь использовал две жемчужины из десяти выданных мне.

Тем временем наша процессия добралась до дворца конунга. Чем ближе мы к нему подъезжали, тем чаще билось мое сердце.

Каменный четырехэтажный монстр, больше похожий на гигантскую крепость, подавлял своей грозной мощью. Вестонцы из посольства, презрительно взиравшие на дома и улицы местной столицы, не забывая при этом обмениваться по этому поводу своими едкими комментариями друг с другом, как-то враз попритихли. М-да… Такой дворец не каждой армии будет по зубам.

Вот мы пересекли широкую мощеную здоровенными каменными плитами площадь, и голова нашей колонны медленно приблизилась к широкой лестнице, на вершине которой стояли хозяева Винтервальда.

Высокую мощную фигуру конунга Бьёрна Острозубого было видно издалека. Когда я подобрался поближе, то смог разглядеть его получше. Седые длинные волосы, золотая корона, собранная из длинных клыков каких-то хищников, синие татуировки на широком лице – принц Луи со своими лентами и кружевами смотрелся на фоне этого гиганта более, чем нелепо.

Похоже, не только я один так думал. На лицах всех мужчин и женщин из окружения Бьёрна Острозубого расползались веселые улыбки. Парни помоложе даже подбивали друг друга локтями, провоцируя на громкий смех.

Единственная, кто смотрела на вестонского принца без презрения и насмешки, это белокурая красивая девушка с голубыми глазами и изящной золотой диадемой на голове. Более того, кажется, эта девушка разглядывала сына Карла III с неким удовлетворением и одобрением. Луи явно понравился принцессе Астрид. В том, что это и есть дочь конунга, ради которой мы прибыли сюда, сомнений быть не могло.