Сотник (СИ) - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич

- Да, Гриша, ты меня теперь сотником поминай.

- Выгорело!?- То ли спрашивая, то ли, радуясь, или и то и другое вместе, едва не вскрикнул десятник.

- Выгорело, Гриша. И мне, и полусотникам.

- Здорово, Вань! Ай да мы!- Рыбин даже дрожать забыл.

- Вы молодцы, братцы. Вы такие молодцы, что и словами не передать. И дело тут вовсе не в том, что я в дворяне выбился. Здесь и сейчас мы бьемся не за это, а за Русь матушку. И бьетесь вы на зависть всем. Иди давай, водолаз.

- Кто?

- Тот кто в воде лазает.

- А. Понял.

Время до вечера пролетело довольно быстро. Никаких приказов из ставки царя не поступало, и сотня продолжала стеречь, по сути, уже никому ненужные укрепления. Цепи опустили, и суда спустились еще ниже по течению, поближе к лагерю. Вот пожалуй и все.

Впрочем, не сказать, что Ивана это не устраивало. Если в чем отличиться, чтобы так сказать, закрепить успех. То тут он был только за. А вот, рыть аппроши*, постепенно приближаясь к городским стенам, тут он пас. И без его стрельцов найдется кому кайлом да заступом махать. Хотя, признаться, у его парней это получилось бы куда как лучше. Все же, что не говори, а практика у них изрядная.

*Аппроши — глубокие зигзагообразные рвы (траншеи) с внешнею насыпью, служащие для безопасного приближения к атакованному фронту крепости или другого укрепрайона, которые служат для прикрытого от выстрелов сообщения с параллелями, промежуточными узлами и осадными батареями; поэтому апроши называли также «ходами сообщений». Со временем последнее название практически вытеснило предыдущее.

Первым его навестил де Вержи. Причем пришел не просто так, а с парой бутылочек отменного французского вина. Что бы отметить дарованное Иван дворянство.

- Государь сегодня вечером устраивает пир, в честь успешного начала осады Азова,- начал пояснять француз, восседая за походным столиком, и борясь с сургучом на бутылке.

Едва только в окрестностях появилась армия, как Иван приказал закопать все траншеи внутри двора. И до конца снесли былые постройки. Вместо них, появился небольшой палаточный городок. А уже завтра, стрельцы приступят к строительству нового жилья. Добрая палатка, это конечно хорошо. Но с нормальной мазанкой все же не сравнится. Глина в холод дарует тепло, а в жару прохладу. А вот парусина таковых качеств лишена напрочь. Разве только от дождя прикроет.

Так то, гостя Иван сейчас принимал в своей палатке. К слову, самой просторной в сотне. Впрочем, могло ли быть иначе. И тут дело вовсе даже не в отношении Карпова к порядку старшинства и субординации. Время такое. Стрельцы и сами не одобрят того, что их командир не выделяется на общем фоне. Если поприжало в походе, это одно. А вот так… Шалишь! Будь добр соответствуй и не позорь своих подчиненных.

- Извини, дружище, но тебя на тот праздник он не зовет,- наконец справившись с пробкой, закончил француз.

- Не скажу, что я сильно расстроен. Ты ведь знаешь, господин полковник, я выделиться не стремлюсь. Меня вполне устраивает прочное положение и уверенность в завтрашнем дне. А вся эта суета вокруг царя, дворцовые интриги и тому подобная дребедень. Чур меня, стоять вровень с сильными мира сего.

- А отчего не зван-то догадываешься?

- Догадываюсь. Первый успех, свершился пока государь был где-то… Насколько я понимаю, две недели назад он едва только добрался до Воронежа, и только потом помчался вниз по Дону на «Орле»?

- Ты все правильно понимаешь.

- Ну вот. Опять же, простой сотник, едва получивший дворянство, и за царским столом. Непорядок.

- Все же, удивительный ты человек, Ваня.

- Нормальный я человек. Если хочешь, хотя бы относительно спокойной жизни, то придерживайся простого правила. Всяк сверчок, знай свой шесток. Кстати, спасибо за подсказку. Ты был совершенно прав, захвата каланчей оказалось более чем достаточно,- припоминая их разговор еще в Москве, поблагодарил Иван.

Потом принял оловянный бокал с вином, и отпил немного рубиновой жидкости. М-м-м. Красота-то какая. Все же, пить такое вино, от которого просто веет благородством, из оловянной посуды, это кощунство. Хрусталь. И только хрусталь.

- Всегда готов удружить. Но только ты учти одно небольшое обстоятельство. Не отметить твое рвение Николай не мог. Его попросту не поняли бы. Но в целом, он твоим поступком недоволен. Все как я тебя и предупреждал.

- Ничего. Тучи минуют, и небосвод вновь станет голубым. Тем более, если его преображенцы преподнесут ему другую победу. А уж если это свершится в течении суток, со дня его прибытия, так он и вовсе оттает.

- Интересно, что это ты приготовил для моих орлов, не спрашивая их полковника?

Вроде бы и изображает недовольство, но Иван прекрасно понимает, что командир гвардейцев слушает его с надеждой. Эта война, экзамен не только для молодого царя, но и возможность для его окружения приблизиться к государю, или упрочить свои позиции. Отмахиваться от слов того, кто в свои молодые годы успел сотворить достаточно много удивительного, глупость несусветная. Вот де Вержи и слушает.

- Бог с тобой, господин полковник. Кто я такой, чтобы замахиваться на гвардейский полк. Просто, на правах старожила, я хочу кое-что предложить их командиру. А уж захочет он этим воспользоваться, или пошлет меня к черту, это решать только ему.

- Вот даже как. И что же может предложить мне старожил этих мест?

- Есть тут одна крепостца, которая сторожит другую протоку Дона. Зовется она Лютик. Причем, это не какая-то там башня, с земляными укреплениями, а самый натуральный замок, с сильным гарнизоном.

- Слышал о таком.

- Вот я и подумал, отчего бы славным гвардейцам, отправившимся в свой первый поход в таковом звании, не отличиться в первые же сутки. Правда, полковнику их придется пожертвовать возможностью оказаться на званом ужине в палатке царя.

- К черту ужин,- отбросив наигранное равнодушие, подался вперед полковник.

- Вот план местности,- отодвигая посуду, и раскладывая карту, или точнее все же схему, начал пояснять Иван.- Выдвигаетесь одним батальоном вот отсюда. Средства для переправы на правый берег я предоставлю.

- Одного батальона хватит?

- Если труса праздновать не станут, то хватит с избытком. Там гарнизон не больше двух сотен янычар, при трех десятках пушек. Итак. Лютик стоит в плавнях. Но холодная вода уже сошла, теплая еще не подоспела.

- Что это значит,- вздернул бровь де Вержи.

- То что, половодье на Дону имеет две фазы, которые изредка совпадают. И именно на это я и строил расчет, когда совался сюда. Ни о каких аппрошах в воде не может быть и речи, а значит туркам оставалось лишь атака в лоб. Где мы их и раскатали.

- Ты предлагаешь нам вести планомерную осаду?

- Нет. Этого я не предлагаю. Просто обращаю твое внимание, что твой полк будет лишен удовольствия месить грязь, будучи чуть не по колено в грязи.

- Это радует. Что дальше?

- Дальше, рассредоточиваешь своих людей, здесь, здесь и здесь. Мои люди точно покажут, где именно. Я отправлю с тобой мой взвод усиления, во главе с десятником. Офицера не дам и сам не пойду.

- Иначе слава не будет моей в полной мере.

- Правильно понимаешь. А стрельцы, что? Кто вспоминает рядовых? Так вот, в этот взвод входят два десятка штуцерников. Всех, кто у меня есть с тобой отправлю. И очень прошу, не надо отдавать им приказы. Десятник сам все сделает в лучшем виде. Во всяком случае, с верха стены они турок сгонят. Останутся только те, что в бойницах. Но тут уж сами. Кроме того, там будет мои две полевые мортирки. Снарядов у меня только шесть десятков, но я отправлю туда их все. Поверь, штуцерники и мортирки, стоят доброй бомбардировки. Кроме того, я передам тебе десяток готовых штурмовых лестниц. Достались нам от турок. Мы примерялись, получится на уровне. Словом, если поторопишься, то уже к завтрашнему обеду, над Лютиком будет развиваться прапор Преображенского полка. Как тебе перспектива?