Эволюция Генри (СИ) - Ильин Владимир Леонидович

— Вы или двенадцать тысяч семьсот сорок три зрителя расскажут об этом, — чуть подвинулся мужчина к краю кресла. — Это достаточное количество для заложения легенд и изустных преданий.

— А просто объявить по новостям? — Уже откровенно потряхивало главного фрика. — Центральные издания, телевидение, радио? Как в фильмах про пришельцев? Свяжитесь с правительством, черт возьми!

— Эволюция предполагает создание из слабых особей — сильных. Электричество делает вас слабыми. Зависимыми от тепла и механического движения, которое оно дает, — покачал головой Шестнадцатый. — Электричества у вас не будет. Правительство вам не нужно. Солдат должен быть силен сам по себе. Он — оружие. Он должен эволюционировать ради собственной силы и выживания. Он пойдет в лабиринт ради себя.

— Да черта с два кто из землян станет идти у вас на поводу! Мы — единая нация под единым флагом! — с горячностью заявил ведущий.

— О, мы хорошо вас изучили, — сощурился от удовольствия гость. — И адаптировали процесс под ваше поколение. Уверяю, вам понравится. Сами не заметите, как втянетесь.

— Мы — люди. И мы еще докажем вам, что мы — не паразиты! — Дрожащим от негодования голосом произнесли с дивана. — Когда солдат пройдет через лабиринт и напинает ваши инопланетные задницы!

— А кто сказал вам, что мы ждем из лабиринта именно людей? — Недоуменно посмотрел на них Шестнадцатый.

И исчез в грубой склейке монтажа — было кресло полным и тут же стало пустым. Даже красивый переход не придумали, и переглядываются между собой слишком по-дебильному.

— Херь какая-то, — потянулся я руками вверх, посматривая на часы.

Обеденные полчаса почти закончились, придется опять перехватить что-нибудь в сухомятку.

Поднялся с места, покрутил головой в поисках кошелька.

— С-сука. — выдохнул я, четко определив, что оставлял его на краю стола.

И, похоже, он ушел вместе с Лин. Ладно хоть сотовый не замылила, тот на стойке шкафа лежал — а там NFC и бесконтактная оплата. Пин-код карты она все равно не знает, наличку не снимет, а на покупки по инету там блок. В итоге, убыток на три двадцатки и права. Впрочем, права с кошелем, наверное, в мусорном баке каком…

Взял телефон, проверить кэш на карте — а тот, сволочь, не включается. Отвратный день.

Так, ноут выключен — не помню, когда успел, но не шумит. Толстовку на плечи, ноги в кроссовки…

И еле удержался, чтобы не свалиться на пол от резкого удара, от которого тряхнуло все здание — до свалившегося со шкафа хлама и чего-то звонко разбившегося на кухне.

Блин — оглядел я запыленные шмотки, попадавшие на пол — опять белье Лин…

Сдам в комиссионку, ко всем демонам — на остатках злости сгреб я все это кружевное, приталенное, облегающее и мятое в очередной пакет.

При этом опасливо поглядывая за окно — это что там бумкнуло? Неужели я был прав, и баллоны Раджеша все-таки взлетели в воздух вместе с ним самим? Было бы неприятно — мне бы пару сникерсов и банку кофе…

Подошел ближе к стеклу и огляделся — действительно, дым и строительная пыль столбом, но что-то совсем в другой стороне от магазинчика… И тревожно как-то — да еще вдобавок к чувствам раздался пронзительный женский крик этажом ниже.

А потом еще раз — на высокой ноте, полный ужаса и боли.

— Да м-мать, что такое, — метнулся я к шкафу, распахнул створку и вытащил из тайника, сделанного в коробке из-под обуви, ствол.

Соседям надо помогать — иначе когда будут тебя убивать, все тоже поплотнее закроют двери. Хотя внизу проживала та еще стерва с мелкой визгливой собакой, устраивающая скандалы из-за слишком громкой Лин. Хотя когда ее шавка лает, то все нормально.

Быстро вдел ноги в кроссовки и тихонько спустился по лестнице, сопровождая углы поворотов прицелом.

Орать не переставали — визг подскочил на какую-то ультразвуковую частоту, от которой поднимались волосы, а возня и шум напрягали еще сильнее.

Я шагнул еще ниже, заглядывая на этаж под лестницу — и невольно руки опустил от вида, как шавка мисс Уотс вцепилась в голень хозяйки и рвет ее зубами, будто пытаясь отцепить кус посерьезней.

Знал же, что собака неадекватная! Как бы только бешенство не схлопотать!

Покрутив головой, уцепился взглядом за швабру в углу лестничного пролета, которой тут раз в неделю намывала пол приходящая уборщица. Поставив на предохранитель, убрал пистолет за пояс сзади. Перехватил швабру поудобней и от души саданул собаке по хребтине — промахнулся, с отчетливым хрустом размозжив череп, но так вышло даже лучше. Сволочь зубастая прекратила рвать хозяйкину ногу и приуныла.

— Ублюдок, ты убил Джеки! — Заорала благодарная бабена, зажимая прокушенную через джинсы ногу рукой и с ужасом глядя на свою четырехлапую тварь. — Да я тебя засужу, мразь!

После чего похромала к себе за порог, оставив собаку на площадке.

— Развели, мать его, мусор. — Сориентировавшись, сбегав к себе и вернувшись, уложил я собаку в очередной черный пакет, положил швабру на ступень и переломал пополам, обломки добавив туда же.

Быстренько убрал щепу и с бодрым видом отправился из подъезда.

Нафиг эти приключения за десять дней до собеседования.

И пусть потом объясняет копам, где тушка и палка. Сбежала — и все тут. Кроме укуса у нее ничего нет, а меня даже Лин не сдаст — не то, что местные.

Но потряхивало знатно. На улице до меня никому не было дела — все перлись смотреть, что там жахнуло и до сих пор чадило.

Я пошел за ними следом, чтобы не выделяться. Где-нибудь скину улики. Ствол тоже надо перепрятать. Больше никакого криминала в комнате, кроме нижнего белья Лин.

На всякий случай проверил — из пакета ничего не капает. Хотя и не должно, чисто же сломал… Собаку все-таки было жалко — ее воспитание, и что резьбу сорвало, на хозяйке.

Постепенно народ впереди останавливался, образуя неровный полукруг перед чем-то, укрытым их спинами. Я, тоскливо оглянувшись в поисках более-менее нормального пожара или хотя бы мусорного контейнера, задержался и подошел еще ближе.

— Я тебе говорю, валим отсюда, — шептали впереди. — Это, зуб даю, бомба! Не разорвалась просто…

— Какая бомба, придурок? Это астероид шваркнуло. Сейчас остынет, и кусок надо взять. Загоним за пару тонн легко! — Азартно отвечал темнокожему пареньку его кореш.

— Что там жахнуло? — Громко спросил я их в спину, заставив вздрогнуть.

— Китаезы вжарили. Или русские. — поделились мнением справа. — У нас все электричество рубануло.

— Электромагнитная бомба! — Кто-то произнес с важным видом.

— Атомная, ема! Ща как запал подойдет и рванет нахер!!!

И часть толпы сыпанула в стороны — будто в этом какой-то смысл.

А меня зацепило предчувствием.

— Дай гляну, — придвинулся я ближе. — Пройти дай. — Толкнул я соседей по толпе плечом.

А там просто вломился в поредевший строй зевак.

Посередине паркового пятачка, втиснутого между желтыми трехэтажками, среди плывущего от жара воздуха стоял черный обелиск. И если присмотреться, в центре него явно просматривался отпечаток ладони — который можно было бы признать и просто изъяном камня. Но я, лихорадочно припоминая трансляцию тех трех придурков на стриме, рубанувшее электричество и невесть отчего взбесившуюся шавку, смотрел на обелиск очень внимательно.

После чего решительно зашагал вперед, игнорируя тепло от подошв обуви.

— Пацан, беги от него нахрен! — Окликнули меня.

А я упрямо подошел и положил левую ладонь на выемку в камне. Хер с ним, если ничего не произойдет. Но и правую руку, если что, решил поберечь.

И ведь ничего не произошло, вызвав смесь недоумения, тоски и неуклюжее чувство неловкости.

Но потом словно перышком провели под черепной коробкой — до легкой и приятной щекотки.

«Чего ты хочешь?» — спросил мягкий голос, отчего-то столь похожий на мамин.

Я сглотнул и нервно огляделся по сторонам — вернее, ровно настолько, насколько позволяла тяжелая рама очков…

«Видеть!» — решительно и искренне произнес про себя, вдруг вспомнив книгу из маминой коллекции.