Альма Френг и солнцеловы - Туфте Микельсен Ида

Невысокая скала на другом берегу озера становилась всё ближе и ближе, но Элионора без труда её обогнула, и вот они уже оказались на другой стороне. Альма смотрела вниз, на деревья, которые вот только что шумели над её головой. Не пора ли им спускаться? Нет, Элионора продолжала полёт. Альма видела, как деревья под ними стали напоминать зелёные волны, а потом и море, в котором тут и там – тысячу раз – отражалось солнце. Паника Альмы достигла предела, сердце будто становилось всё больше, пока не заполнило всё тело.

Они пролетели весь Эвельсёй и вскоре, к счастью, начали опускаться на берег, который протянулся широкой белой полосой по южной стороне острова. Ещё до переезда Симон рассказывал об этом пляже, что местные любят отдыхать здесь по выходным в хорошую погоду. Сейчас же не было ни души.

Они мягко приземлились на тёплый песок.

Элионора снова щёлкнула пальцами, как уже делала на озере. Но стоило только Альме попытаться спросить, что это было, как её накрыла безудержная волна тошноты. Почти сразу её распластало и начало рвать так, что больше не было дела ни до каких мыслей и чувств.

– На, – протянула что-то Элионора, – съешь.

Альма приоткрыла глаза и увидела на ладони Элионоры какие-то маленькие тёмно-жёлтые шарики.

– Помогает от временнóго укачивания, – объяснила та и вложила шарики Альме в рот. – Это ненадолго, раза через два-три привыкнешь. Тело удивительно, оно адаптируется к чему угодно.

Альму слишком мутило, чтобы спрашивать, что такое временнóе укачивание. Она перевернулась на спину и стала рассасывать жёлтый шарик. Он был почти безвкусный и быстро растворялся. Вскоре во рту остался лишь лёгкий сладковатый привкус, будто она провела языком по клейкой полосе конверта.

Элионора усмехнулась.

– У Эдвина было так же, – сказала она. – Один в один. Но это пройдёт. Просто чуточку терпения. Возьми ещё одну. Хотя нет. Лучше даже две.

Медленно, но верно Альме становилось лучше. Поразительно, что такая сильная тошнота могла отступить из-за таких маленьких шариков. Впрочем, кое-что удивило её куда больше: она только что летала на солнечных лучах.

Альма села.

– Кто такой Эдвин? – спросила она.

– Твой дедушка. Отец Симона, и да, мой муж.

– Дедушка? – недоверчиво переспросила Альма. – А где же он тогда?

– Его… нет.

– О! – Альма не знала, что на это сказать. – Очень жаль.

– Да. Очень. Но, – Элионора вздохнула и улыбнулась, – дело давнее.

– От чего он умер? – Альма задала вопрос и только потом сообразила, что прозвучал он слишком в лоб.

Элионора изучала её, слегка прищурившись.

– Тут всё непросто.

Элионора снова вздохнула и посмотрела в небо, будто там можно было подсмотреть слова, которые она пыталась подобрать.

– Чтобы ты поняла, нужно, чтобы ты знала некоторые вещи, которых не знаешь пока. Но мы это скоро исправим!

Альма взяла с ладони Элионоры последнюю пилюлю и закинула в рот. Тошноты больше не было, ей просто понравилось это необычное сладкое послевкусие на языке.

– А ещё есть?

– Да что ж такое, неужели до сих пор тошнит? – Элионора открыла боковой кармашек сумки и достала целый пакетик.

На упаковке золотыми буквами написано: «Имбирное средство от временнóго укачивания Фруде».

– Помню мальчика по имени Улли Бреем, – рассказала Элионора. – Мы с ним учились в одном классе, я тогда помладше тебя была. Из-за сильной аллергии на имбирь ему пришлось обходиться без таблеток Фруде. Беднягу вывернуло несколько раз к ряду. Учитель пытался его убедить, что в следующий раз будет полегче, но тот ни за что не соглашался пробовать снова. Кажется, он стал банковским служащим, живёт теперь как тень.

– Не позавидуешь, – сказала Альма с полным ртом имбирных шариков Фруде. Жить как тень – что бы это ни значило – звучало совсем невесело.

– Такой выбор – не редкость. Они прячут свои арии подальше и продолжают жить как обычные люди. Что ни говори, так, конечно, существовать проще. И некоторые сказали бы даже – лучше, – задумчиво произнесла Элионора. – Но точно не я. – Она улыбнулась. – И, надеюсь, не ты.

– Я? Что ты хочешь сказать? То есть…

Элионора подняла голову и медленно кивнула.

– Я что… могу… – Альма указала в небо, будто Элионора ещё летала где-то там.

– Да. Ты можешь летать на солнечных лучах.

– Откуда ты знаешь?

– Это передаётся по наследству. Мы с Эдвином можем. Симон может. И ты можешь.

– Симон тоже умеет?

Элионора кивнула.

Альма уставилась на свои руки. Как же это возможно? Симон умеет летать? И она тоже? От страха высоты у неё мурашки побежали по коже.

– А если я не хочу?

– Чего?

– Летать.

Элионора удивлённо подняла брови.

– Если не хочешь, летать необязательно, – улыбнулась она. – Но не хотеть летать – не то же самое, что не осмеливаться. Нельзя же отказываться, не попробовав. Альма, нельзя сдаваться, просто потому что слегка испугалась.

Солнце начало клониться к закату. Воздух стал немного прохладнее, но на пляже ещё было тепло. Альма зарыла пальцы в песок. Элионора взяла большую сумку и поставила её между ними.

– Ну-ка, посмотрим. – Она порылась в сумке. Вскоре она извлекла маленькие коробочки, пакетики и свёртки, подписанные на непонятном языке.

Элионора снова залезла в сумку и достала скатерть в красно-белую полоску. Разложив её на песке, она начала выкладывать припасы. Альме в нос ударил настолько ужасный запах, что пришлось отвернуться.

– Что это?! – спросила она с недоумением.

– Обед! – довольно ответила Элионора. – Поздний обед. Ранний ужин. Да как ни назови. Утром я облетела планету. Всё-таки у нас особенный повод, можно себя побаловать. – Она указала на источник зловония. – Вот это покупала прямо в коровнике. Говорят, лучший в мире!

– Лучший в мире что? – Альма старалась не дышать через нос.

– Сыр.

– Оно – сыр? – Альма указала на жёлто-голубой ломоть, напоминавший груду соплей. Потом скользнула взглядом по прочим обеденным яствам. И не нашла ничего, похожего на еду. В большинстве случаев она даже не понимала, что перед ней. В сероватом масле плавало несколько неразделанных рыбок – прямо с головой и кожей. Рядом лежали какие-то серые ракушки, похожие на те, что Альма видела у пирса. Она снова посмотрела на сыр. Может, он и правда хорош, раз доставлен прямо из коровника? Альма нервно сглотнула и с грустью подумала о кусочке самого обыкновенного сыра в холодильнике у них дома.

– Угощайся! – Элионора подхватила тарелки и протянула одну Альме. – В такой день голодать ни в коем случае не стоит.

Спорить Альма не стала.

– Попробуй вот это. – Элионора протянула ей стеклянную вазочку с коричневой массой. – Фуа-гра.

Альма сглотнула.

– Лучше всего сочетается вот с этим, – сказала Элионора и бросила Альме на тарелку нечто, напоминающее пару маленьких сморщенных огурцов. – Намажь.

Альма выдохнула с облегчением:

– Хлеб!

Она взяла себе три кусочка. А потом для вида выловила на тарелку пару рыбёшек. Элионора одобрительно кивнула и отправила целую ложку коричневого паштета прямо в рот, безо всякого хлеба. Альма не знала, должна ли она ужаснуться или впечатлиться.

Наконец, Элионора заговорила.

– Подумать только, солнечный свет движется со скоростью 300 тысяч километров в секунду. Быстро. Ничто во вселенной не может сравниться с ним в скорости. – Она указала на месяц, выглядывавший над горизонтом. – Знаешь, за сколько свет долетит до луны?

Альма покачала головой.

– За секунду, – улыбнулась Элионора. – За то время, пока ты будешь глотать кусочек хлеба, свет долетит до луны.

Она коснулась ария, висевшего у неё на шее.

– Каждый из этих лучей, Альма, может обернуться вокруг Земли за минуту. И не один раз, а 450. – Элионора покачала головой и вздохнула. – Весь земной шар за какую-нибудь минуту почти 500 раз. Если хочешь знать моё мнение, это совершенно невероятно.

Альма удивлённо посмотрела на Элионору.