Шутки Богов. Смена позиций - Усманов Хайдарали

Ритуал продолжался ещё несколько кругов дыхания. Когда печати начали тускнеть, а духовный круг – распадаться, Андрей понял – связь установлена. Он вытянул дрожащую руку, и медленно, словно ласково, коснулся боковины котла. В ответ же парень не почувствовал никакого отторжения. Металл был тёплым, дышащим. И в глубине котла теперь открывался путь в изменённое пространство. Настоящее легендарное внутреннее хранилище, словно свой собственный карманный мир. У него всё получилось. Но это был лишь первый шаг.

Осознав это, он тяжело выдохнул и, попытавшись встать, снова опустился на колени, чувствуя, как был фактически выжжен изнутри. Всё его тело ломило, вены пульсировали магией, но он улыбался. Не ртом… А глазами… Ведь это была его маленькая победа. Теперь этот котёл был его собственным артефактом. И, кто знает, что за тайны хранились в его глубинах, созданных силами, которых давно уже нет в этом мире…

Некоторое время Андрей просто сидел на каменном полу своей укромной пещеры, покрытый потом, с побелевшими губами и стучащими, как молоты, ударами сердца в груди. Перед ним всё ещё стоял легендарный алхимический котёл, величественный и теперь уже, возможно ещё только частично, но всё же ему уже подвластный. Тот самый, что некогда стоял в древнем алтаре столицы, в Древнем Круге Печатей, окружённый запретными письменами и наложениями, созданными, чтобы не допустить даже прикосновения к нему. Теперь же он стоял здесь, в тени скал, словно одомашненный зверь, принявший волю нового хозяина… но ещё не подчинившийся до конца.

Так что первое касание его внутреннего пространства должно было бы очень осторожным. И для начала Андрей осторожно провёл рукой по боковине котла. На мгновение, по его воле, приоткрылась связующая печать, что вела во внутреннее пространство артефакта. И, как и предупреждал старейшина Йонг Мин, легендарные котлы, особенно те, что достигли Божественного или Святого ранга, могли внутри себя формировать пространственные хранилища. Ощущение было странным. Не зрением, не слухом, а чутьём духовной сущности он почувствовал, что внутри этого артефакта действительно что-то было.

И это самое “что-то” не просто находилось в котле, оно было… Живое? Нет. Пробуждённое. Словно древняя память, что дремала в бронзово-золотых стенках, медленно начинала двигаться в ответ на новое присутствие. И Андрей тут же прекратил попытку контакта. Ведь сейчас было не время проявлять свою торопливость. Тут нужны были именно сдержанность и расчёт. Он понимал то, насколько опасной может быть такая неосмотрительность. Даже если внутри хранилось что-то полезное – пилюли высокого ранга, оружие, артефакты или древние кристаллы, все эти вещи… Обладали весьма сильной аурой, которую было бы просто невозможно скрыть. По крайней мере полностью. Особенно если среди них окажется предмет, созданный или осквернённый волей Богоподобного существа. А то, что в котле что-то могло соперничать с копьём Святого – он чувствовал всем телом. Если он сейчас попробует извлечь эти предметы здесь, в сердце обители секты Пяти Пиков Бессмертных, даже не суть важно, в своём ли укрытии или даже глубокой ночью, мастерские охранные печати наверняка реагируют. И тогда он уже не сможет скрыться от обнаружения.

“Я едва справился с копьём… А если внутри что-то куда древнее?.. Или что-то, что тоже связано с Павшим Богом?” – Мысль об этом заставила его кожу покрыться крупными мурашками. Да что там – покрыться? У парня создалось стойкое впечатление, что по его коже торжественно маршируют тысячи крупных муравьёв! Именно поэтому, полностью доверяя собственным инстинктам, он медленно, и даже с уважением, закрыл доступ в хранилище котла, плотно запечатав связующую печать, не давая даже намёка на попытку заглянуть внутрь.

Тем не менее, одно было теперь совершенно ясно. Этот котёл сам по себе был неоценимым даром. Даже если не касаться его внутреннего хранилища, он представлял собой один из тех редчайших артефактов, что многократно усиливают духовное пламя алхимика, стабилизируя духовную температуру, очищают примеси в ингредиентах за счёт собственных древних печатей, позволяют работать с материалами высших рангов, не разрушая контроля над процессом и не теряя структуры последовательности, могут стать проводником в глубинные алхимические техники, недоступные для простых котлов.

“Если я сумею очистить его от влияния старой силы… если перепишу внутренние печати и привяжу к себе полностью… Я смогу варить пилюли вплоть до шестого, а то и седьмого ранга.” – Он не был наивен. Пока в котле хранились неизвестные объекты с сильной аурой – работать с ним в полную силу было бы просто нельзя. Но даже сама структура этого котла, даже малые формы, даже внешние концентрирующие печати – уже были для него как золото в руках нищего.

Вот только тут же возникал, так сказать, встречный вопрос… Что ему делать дальше? Пока – он отложит раскрытие. Пока – будет использовать лишь внешний корпус и слои усиления котла, что позволят варить базовые укрепляющие пилюли, энергетические настои и стабилизирующие составы, нужные для него самого. Особенно на данном этапе развития его культивации. И он уже знал, с чего начнёт. Сначала с пилюли Расширения Потока – чтобы укрепить недавно прорвавшееся ядро… Следом пойдёт пилюля Тихого Пламени – для того, чтобы потушить возможную духовную нестабильность… И, быть может, усиленный вариант пилюли Притяжения Меридианов, если найдёт нужный мох с Серебряных Пиков… А сам котёл… Он будет ждать. Спокойно. Молча. Словно зверь в клетке, приоткрывший один глаз, и с интересом наблюдающий за тем, кто осмелился коснуться его судьбы.

…………..

Дни Андрея стали похожи на тщательно настроенный механизм, в котором каждая минута, каждое движение имели строгое предназначение. С рассветом он уже был на ногах, одет в простую одежду служки, и с покорной покладистостью следовал за старейшиной Йонг Мином в алхимическую лабораторию или на тренировочную площадку, где тот под разными предлогами “случайных наблюдений” проводил с ним всё более сложные боевые и магические занятия.

Дневные тренировки под руководством старейшины были весьма серьёзными. Ведь старик Йонг Мин, несмотря на свою славу мастера-алхимика, оказался весьма строг и методичен как наставник. Он был из тех, кто больше верил в силу повторений, чем в вдохновение. Его голос, хриплый, но не теряющий твёрдости, раздавался над площадкой, пока Андрей снова и снова пытался сформировать двойное, тройное и даже четверное плетение магических мечей, контролируя каждый клинок силой воли, дыхания и потоками духовной энергии, сосредоточенной в ядре.

– Опора – не руки. Основа – не пальцы. Все мечи в твоих мыслях. Ты не командуешь ими, ты становишься ими! – Говорил этот весьма упрямый старик, подсказывая, как правильно разделять потоки сознания и направлять энергию. И с каждым днём движения Андрея становились чётче. Магические клинки, сначала тусклые, едва удерживаемые в эфирной оболочке, теперь могли пролететь по дуге и точно вонзиться в мишень, смонтированную на противоположной стороне зала. Но Йонг Мин не хвалил. Лишь иногда с едва заметной усмешкой кивал, что для знающих его людей означало бурю восторга. Но Андрей знал – это лишь часть.

Затем наступала ночь, и со старейшиной прощался уже усталый, будто выжатый до последней капли ученик. Однако стоило парню вернуться в свою скромную комнатушку рядом с лабораторией – и тень, что была уставшим слугой, превращалась в воина, алхимика, хранителя древней тайны. Он знал, что Йонг Мин не дурак. Даже слишком не дурак. Парень слишком часто ловил на себе задумчивые взгляды старика, когда тот “вдруг” появлялся поблизости от одного из тренировочных залов поздно вечером. Или когда кто-то из слуг упоминал о вспышках энергии, что ощущались в стороне от главных дворов. Йонг Мин ничего не говорил. Не вызывал к себе. Не поднимал вопрос.

“Значит, знает. Или догадывается. Но… почему молчит?” – Задавался вопросом Андрей, сидя в медитации, восстанавливая силы после очередной скрытой тренировки.