Мальн. Духи и Жертвы - Салье Мира

Райя сжала губы в тонкую линию и покачала головой.

– Ты все обо мне знаешь. Знаешь, что я много лет питала к тебе…

– Чувства. – Стейн медленно изогнул губы при виде вспыхнувшего на щеках Райи румянца, который так редко появлялся на ее лице. Она коснулась ладонями разгоряченной кожи, будто захотела спрятать смущение.

– Да, но я скрывала их и даже подавляла.

– И что?

– Была причина, почему я так делала, – призналась она, и гримаса боли мимолетно исказила ее лицо, но Стейн успел заметить. – Ты же не способен любить! Для тебя девушка все равно что вещь, и дважды в твою постель никто не попадает.

Он ухмыльнулся шире, чем следовало.

– В прошлом нашем разговоре, кажется, было еще что-то про список.

– Я не шучу!

– Я тоже. – Стейн замолчал и тяжело сглотнул, а когда снова заговорил, его голос зазвучал тихо и хрипло: – Думаешь, я хочу только твое тело?

Неужели Райя в самом деле считала, что он притворяется? Что он не любит ее и не нуждается в ней? Неужели не догадывалась, что завладела им без остатка?

Она не ответила, и Стейн продолжил:

– Поверь мне, ты значишь для меня больше всего этого треклятого мира. Я люблю тебя, люблю каждой клеточкой своего тела, и для моей любви не существует ни времени, ни продолжительности. Без тебя я не жил – просто влачил жалкое существование. Даже понимая, что тебя больше нет, я продолжал думать о тебе каждую секунду каждого гребаного дня. Ты мое сердце и моя душа. Ты мое все.

Райя дернулась, как будто собиралась податься вперед, но не сдвинулась с места. Она шумно вдохнула и не только от его слов. Тон Стейна звучал без привычных «той старой Райе» дразнящих ноток и был лишен всяческой игривости. Он был как никогда серьезен.

– Хотела бы я тебе верить.

– Не нужно мне верить. Скоро ты все вспомнишь… вспомнишь, как сильно я люблю тебя. – Он наклонился ближе, едва коснувшись ее губ своими. Райя приоткрыла рот и опустила веки, ее золотистая кожа замерцала ярче. – Стоит лишь попросить, милая Райя, – прошептал он ей прямо в губы, для соприкосновения с которыми хватило бы одного неосторожного движения.

У нее сбилось дыхание, закрытые веки резко распахнулись, но она промолчала.

– Значит, я подожду.

Когда он отстранился, Райя будто разочарованно выдохнула, и ее свечение померкло. Судя по виду, она хотела, чтобы он дотронулся до нее.

Они так и сидели в тихом молчании. Райя покусывала нижнюю губу, а он разглядывал черты любимого лица, прикладывая неимоверные усилия, чтобы снова не придвинуться ближе и не поцеловать ее.

– Однажды в детстве, – произнес он слегка осипшим голосом, – я заметил, как одна маленькая девочка наблюдает за тренировками младших отрядов. После занятий я подкрался к ней и спросил, почему она не тренируется с нами. По ее взгляду было видно, как ей этого хотелось. Та девочка – она походила на прекрасную куколку в пышном платьице и с косичками – смутилась и ответила, что дочери советника не пристало сражаться.

– А ты заявил, что все это чушь и среди воинов много женщин. – Райя грустно улыбнулась. – Я боялась поговорить с родителями, но, когда наконец-то решилась, мама и папа сказали, что гордятся мной. Отец нанял мне учителя. Я тренировалась без устали, чтобы однажды стать равной мужчине, и практически не покидала загородный дом. Наставник твердил, что я готова, что пора прекратить индивидуальные занятия и поступить в отряд. Да и отец был недоволен тем, что дочь практически не появлялась при дворе… Я думала, ты забыл ту встречу.

На самом деле Стейн и не подозревал, что единственная девушка в их отряде была той самой девочкой, которая однажды наблюдала за его тренировками. Он понял это только после гибели Райи, когда полдня провел в доме ее родителей и наткнулся на детский портрет.

«Мне кажется, я всегда любила тебя, Стейн».

Он несколько часов просидел на полу ее комнаты, вглядываясь в изображение и сотрясаясь от всхлипов, словно дикий раненый зверь, чем изрядно напугал ее родителей. Но они понимающе оставили его одного.

От возникших воспоминаний боль медленно заполнила его сердце.

– Я бы не смог забыть те косички.

– Не напоминай, они были ужасны. – Райя накрыла лицо ладонями и покачала головой. – Я выглядела такой дурехой.

– Ты была чудесным ребенком.

Они замерли, словно оба боялись пошевелиться.

Тут на пол между ними упал свиток, и это ослабило повисшее в воздухе напряжение.

Стейн развернул пергамент, на котором было выведено всего две строчки.

Тащи свою ленивую задницу в зал совета.

Твой король.

Стейн хмыкнул.

– Я должен идти. С тобой побудет Свея. Ты ее не помнишь, но Алвис, думаю, упоминал, что вы подружились перед тем…

– Да, упоминал, – перебила его Райя. – Она теперь его жена. Я до сих пор не могу поверить в это.

– В этом плане у вас с Гелиеном есть кое-что общее, – нежно ответил Стейн.

А ведь и правда. Удивительно, но они практически одновременно впали в глубокий сон. Один из них по своей воле, но вынужденно, другая – насильно. Они оба потеряли восемнадцать лет жизни – лишь мгновение для всех мальнов, но мучительная вечность для Стейна и Арэи.

Райя горько усмехнулась:

– Ага, мне только взрослого сына не хватало.

Не сдержав улыбки, он направился к выходу.

– Можно с тобой? – раздался голос за спиной.

Оглянувшись, Стейн на мгновение задумался.

– Ладно, пойдем.

У собравшихся в зале совета мальнов были угрюмые лица. Все, кроме короля, расположились за громадным стеклянным столом. Гел же стоял у окна, скрестив руки на груди, и с каждой секундой сжимал их все сильнее, словно это успокаивало его.

Стейн инстинктивно коснулся пальцами поясницы Райи, давая друзьям понять, что все под контролем, что это она. Если кого-то и удивило ее появление, виду никто не подал.

– Его нет, Стейн, – произнес Гелиен, почти не размыкая губ.

– Выступаем с первыми лучами солнца? – спросил он, выдержав напряженный взгляд черных глаз.

– С первыми лучами солнца, – повторил Гел.

– Еще раз обсудим план? – предложил Стейн, хотя все, что они делали последние двое суток, так это обсуждали план. – И только попробуй улететь вперед армии!

– С ума сошел? Если я так сделаю, Арэя убьет меня раньше короля смерглов, – усмехнулся Гелиен, но по его напряженному голосу чувствовалось, что ему не до шуток.

Стейн невесело усмехнулся в ответ.

– И не поспоришь.

Арэя, сидевшая во главе стола на месте короля, искривила губы, а затем покачала вино в бокале и сделала глоток. Алвис, положив руку на спинку кресла Свеи, наклонился и что-то прошептал той на ухо, после чего с досадой расстегнул верхние пуговицы костюма, привнося нотку небрежности в свой привычно безупречный внешний вид.

– Нам всем нужно немного отдохнуть и поспать, – сказал Тален и тоже отхлебнул вина.

Время уже двигалось к полуночи, но никто из собравшихся и не думал расходиться.

Внезапно помещение заволокло тенями, из которых появился Кристан.

– Кристан!

Арэя и Свея сразу подлетели к сыну. Гелиен с Алвисом принялись изучать его в поисках ранений или любых других травм и, не найдя таковых, крепко обняли.

– Я цел, правда, задушите же, – пробормотал Кристан, пытаясь высвободиться из цепкий объятий родителей.

– Мы вообще-то волновались, сопляк.

– И я рад тебе, дядя Стейн, – со смешком ответил Кристан.

Обе матери не желали выпускать его из своих цепких рук, а отцы медленно осматривали с головы до ног, будто хотели выявить наличие скрытых внутренних повреждений.

– Я тоже обожаю обниматься, но, может, продолжите потом? – по прошествии нескольких минут сказал Стейн, одергивая всех.

Родители Кристана окинули его испытующими взглядами, словно решали, кто из них даст ему оплеуху, но все же согласно кивнули и с заметным облегчением вернулись на места.