Начало всех Начал - Никитин Юрий Александрович

Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95

Мафусаил медленно наклонил голову.

— Да, наверное. Нечто такое витает в воздухе.

— Узнай, — сказал Ламех настойчиво, — можно ли как-то избежать кары? Можно ли как-то исправиться, встать на путь истины?.. Я не знаю, как это сделать! Людей уже не переделать, слишком погрязли в преступлениях… Вообще узнай побольше. Это важно не для нас, не для нашего племени… это уже для спасения человечества!

Голос его прерывался, Мафусаил с изумлением увидел в глазах Ламеха слезы. Сердце начало стучать чаще, наконец-то тревога Ламеха передалась и ему, нахлынул страх, что не сумеет справиться с таким тяжелым заданием.

Он поднялся и, преодолевая себя, заставил сказать твердо:

— Я дойду до края мира или умру по дороге! Но не сверну и не отступлюсь.

Ламех подошел к нему, глядя снизу вверх. Мафусаил обнял сына и поцеловал в макушку. Все-таки это его сын, его гордость. А то, что не умеет держать меч в руке, не такой уж и недостаток. Зато умненькое дитя.

Глава 5

Азазель, весь в багровом огне, сложил крылья и рухнул на землю в трех шагах от Лилит. Она вскочила в испуге:

— Кто ты?

— Собрат, — ответил он, разглядывая ее во все глаза.

— Ты? — не поняла она, смерила взглядом его могучее тело, сплошь из оранжевого огня, могучие крылья, от которых струился пурпурный свет, заглянула в его широко расставленные глаза червонного золота, повторила: — Ты?

Азазель сел перед ней на камень, крылья сложились за его спиной с мягким шуршанием. Голос старшего ангела был суров и немножко насмешлив:

— Но разве мы оба не отказались поклониться существу из глины?

— Ты… ты отказался тоже?

— Да, но твой поступок выше, — сказал Азазель. — Я отказался поклониться Адаму, ибо я из высшей, огненной стихии. А ты отказалась, ибо ты с ним ровня. Тебе было труднее, и я преклоняю перед тобой свои крылья.

Она ощутила, что ей приятны его слова, но все же чувствовала невольный страх перед огненным ангелом, что пришел к ней вот так, явно же тайком от Всевышнего. Сдерживая дрожь, с гордостью подняла голову. Ее глаза встретились с его горящим взором, она спросила с подозрением:

— Ты зачем-то пришел?

Он развел руками, огромными и могучими:

— Не знаю зачем… Просто потянуло увидеть существо, что осмелилось не подчиниться самому Творцу.

— Ты сам таков.

— Я же сказал, хоть мне было нелегко… но ты — ты вовсе… просто не знаю, что в тебе за мощь. Я и то едва-едва решился. Ведь многие ангелы роптали, я один отважился возразить… А ты, выходит, сильнее всех ангелов!

Лилит ощутила, как ее сердце бьется все сильнее. Кровь прилила к щекам, мочки ушей защипало. От слов ангела, пусть это просто лесть, ее спина выпрямилась, словно сама по себе, копна черных волос свободно упала, щекоча кончиками поясницу.

— Ты так хорошо говоришь, — прошептала она. — Никто никогда не говорил мне так…

— Никто не видел, насколько ты прекрасна!

Она вспомнила, что это ей говорил Адам, но с того времени прошло столько времени, она сама старалась забыть об Адаме, все уже как сон, что с каждым годом становится все слабее, уже едва помнит, да и то не весь, а сейчас этот ангел говорит громко и ясно, она чувствует его жар и его желание обнять ее…

— Я все еще…

— Прекрасна, — подтвердил он с мрачным восторгом. — Ты еще прекраснее, чем в день сотворения. Что-то выветрилось, исчезло, и теперь ты — воплощенная дикая красота!

— Насчет красоты не знаю, — сказала она, — но что дикая, да, верно…

— Красивее тебя нет на свете, — заверил он. — Говорят, и порочнее нет?

— Хочешь проверить? — спросила она с легкой насмешкой.

— Неплохо бы, — признался он. — Что-то во мне такое, что тянет противиться правильности!

— И мне, — ответила она. — Хорошо, иди сюда…

Сахариэль и Шехмазай медленно парили в восходящих потоках воздуха, наслаждаясь странным и волнующим ощущением телесности. Среди ангелов мало кто решался облечься плотью, и вовсе не потому, что Господь запрещал, нет, Он не запрещал, но дико и нелепо всесильному существу облекаться в тяжелую плоть, однако желающих среди ангелов побыть в телесности находилось все больше…

Люцифер возник в воздухе прямо перед ними, сверкающий и лучезарный, даже тучи вспыхнули радостным пурпурным огнем.

— Молчите? — вскрикнул он. — Птицам подражаете? Довольны?

Сахариэль огрызнулся:

— А что мы можем?

Люцифер вспыхнул еще ярче и заискрился разноцветными огнями.

— Да послушайте же! — вскрикнул он яростно. — Я никогда бы не подумал и не посмел… даже подумать не посмел бы, что Творцу можно прекословить! Для нас всегда Его слово было законом. Священным и неоспариваемым законом!.. Так было всегда. Но разве не стыдно нам, что даже такое мелкое и жалкое существо из праха, каким является человек, посмело восстать против Господа? Он же отверг Его абсолютную власть, заявил о праве на свое мнение, на свое толкование, на свои собственные слова и поступки!

Его охватил блистающий свет первотворенья, ангелы видели такой только в дни сотворения мира. В сияющем море огня потонула фигура Люцифера, лишь угадывались очертания крыльев и блистающих плеч, а все остальное исчезло в кипящем свете.

Сахариэль возразил быстро:

— Человеку нечего было терять…

Люцифер вскрикнул в изумлении:

— Нечего?.. Да он был любимцем, весь мир был создан только для него!

Шехмазай буркнул:

— Дурак этот человек. Так много потерял!

— Потерял? — переспросил Люцифер.

— Ну да… Его же пинком из рая!

— Он сохранил себя, — возразил Люцифер. — Сохранил гордость! Я теперь знаю, что человека от животного отделяет только гордость. Если нет гордости, то нет и разницы: скот или ангел. Человек не по уму, а по своей гордости выбрал самый правильный путь…

Шехмазай спросил с сомнением:

— Чем правильный?

— Не бунтуй он против Господа, — объяснил Люцифер, — кем бы он был?.. А сейчас он заселил весь мир! Господь внимательно следит за ним, вы же знаете!.. Он вмешивается незаметно, подсказывает, но так, чтобы не догадывались о Его вмешательстве… Словом, человек добился своего. Заставил себя уважать, считаться с собой. Вы понимаете, о чем я говорю?

Ангелы переглянулись, Сахариэль первым оставил материальную оболочку, за ним Шехмазай ринулся световым лучом наискось к земле, куда повел Люцифер.

В роскошном саду, удивительно похожем на Эдем, собрались ангелы, Сахариэль и Шехмазай сразу увидели, что все взволнованны, в центре воздевает руки ангел Тетрамон и восклицает яростно:

— Человек уже сделал неизмеримо много! Он научил нас сомневаться, научил спорить, научил возражать!.. Кем мы были раньше? Да, всего лишь ангелами, посланниками Божьей воли. Послушными и бездумными. Адам говорил с нами, спрашивал, многому не верил, переспрашивал, уточнял, заставлял нас аргументировать, чего мы раньше совсем не умели, потому что нам это было абсолютно не нужно…

Сахариэль и Шехмазай опустились на землю рядом с Люцифером, тот прошел вперед и, отстранив Тетрамона, заговорил громко и уверенно:

— Нам всем сказано, что человек изгнан за то, что сорвал незрелый плод!.. Но мы-то знаем! Или кто-то все еще не знает? Или делает вид, что даже не догадывается, так спокойнее? Человек смущал сомнениями нас, всегда ранее послушных ангелов. И некоторые с первых же минут общения с человеком начинали сомневаться, возражать, а то и спорить.

— Таких мало, — ответил чей-то голос угрюмо.

— Да, — отрезал Люцифер, — но их становилось все больше!.. Именно это главная угроза, исходящая от человека! Оказывается, даже крохотнейшая капля, которую вдохнул Творец в тот ком презренной глины, дает ему силы… не знаю насчет права… на свое мнение. Ладно, это пусть, такое Творец бы стерпел, Он же всепрощающий, но человек еще и спорил!

— Ничтожество, — сказал Тетрамон с неимоверным презрением.

— Ничтожество, — согласился Люцифер. — Он не имеет и миллиардной доли нашей силы, нашей мудрости и наших знаний. Он, как слепой в темноте, все познает на ощупь, но дерзает спорить и огрызаться!.. А мы, кто знает почти столько, как и сам Творец, всегда выслушиваем смиренно и безропотно, всегда выполняем Его волю.

Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95