Трафт 4 (СИ) - Конторщиков Виталий

Устроившись поудобнее под ближайшим деревом, отправился разумом в Золотой город, где именно сейчас, буквально из земли выползали наши рыжие монстры, сея страх и панику среди местного населения. Нет, мы никого не трогали, задача была другая.

Четыре наших «ЭВа» находясь в невидимости, барражировали над городом и городскими стенами, буквально сдувая на землю всех воинов, что пытались стрелять в наших зверей. И очень скоро, это принесло положительные результаты.

Быстро разобравшись, что никаких нападений на людей не происходит, стражи поумерили свой пыл и, собравшись на стенах, просто наблюдали за разворачивающимися событиями.

А они понеслись вскачь. Пройдя сквозь весь город, мои зубастые бойцы разделились.

Лисы оккупировали центральное административное здание, выгнав всех из кабинетов. А мои крысята вышли за город. Одна часть направилась на завод, а другая в шахту. Огороженные поля и разные «коровники» мы не трогали, пускай люди работают. Ошарашенные работники новой заводской смены, с выпученными глазами, смотрели, как мимо проходной убегает ночная смена. Ещё не успев приступить к работе, внезапно обнаружили, что проход им перекрывают невиданные им ранее существа, явно не расположенные к диалогу.

Всех, кто не внял их шипению и грозным оскалам, ждало познавательное погружение в мир боли. Притом, так происходило на предприятиях всех циклов переработки, включая саму шахту.

Однако хватило десятка укусов и пары отгрызенных ног и рук, как все поняли всю тщетность их усилий наладить работу, и люди стали разбредаться по городу. Побродив и поорав, направлялись в кафешки, постепенно собираясь около главной площади и правления.

Мы с Жориком носились как угорелые, отдавая команды и расставляя наших бойцов. Всё же это животные и без чётких картинок-команд, поступающих от нас в их мозг, они могли и напортачить, кого ни будь сожрав, к примеру. Однако, совсем без смертей обойтись не удалось.

Невзирая на предупреждения оскалившихся зверей, группа стражей всё же открыла огонь по моим зверям. И даже сваленные на землю эфирным ударом Глока, «ЭВа» Олега, они продолжили стрельбу. Навредить моим крысятам было очень проблематично, но им удалось серьёзно ранить двух моих рыжих бойцов, попав в незащищённые панцирем части тела, а именно лапы, вот тогда мы реально разозлились. И самое противное, что команды отдавал местный польский безопасник, сам при этом спрятавшись в бетонной будке охраны шахты.

Смотреть, как разрываются на части тела стражников, было неприятно. Буквально за секунды стремительными мазками Лесные крысы достигли стреляющих людей, и разобрали их на части, прожрав в телах здоровые дыры. Такая показательная смерть, очень быстро отрезвила самые горячие головы.

У причальной вышки, прямо на бетонном парапете сидели два уже немолодых мужчины.

Выглядели они не очень.

Один был явно польских кровей и носил имя Войцех а фамилию Холецкий.

Ещё недавно всё у него получалось, и когда он уже находился в шаге от триумфа, что-то пошло не так. До последнего он верил, что происшествие с дирижаблем Ордена — это какое-то невероятное происшествие и прискорбная случайность. Что скоро всё исправится и наладится. Однако все его панические телеграммы в центральный собор Ордена, оставались без внимания. Ему было отвечено только на самое первое сообщение, да и то, в стиле— разбираемся, и всё под контролем.

Выхода на Альфов он не имел, и вся эта ситуация безумно напрягала, правда, до сегодняшнего утра, утра, когда она окончательно превратилась в катастрофу.

Его стражи, выпестованные из лучших бойцов, только что объявили ему ультиматум, с требованием разобраться в ситуации. Все его угрозы не возымели действия, а когда он начал грозить расстрелом за неподчинение, его просто хорошо избили, оставив, валятся в луже крови, прямо рядом с правлением.

В таком виде он и дополз до парапета, где к нему и присоединился второй участник состоявшейся беседы, правда, он был пьян, просто вдребезги пьян.

— Что ты ржёшь Иван, — слегка шепелявя сломанными зубами, спросил у Перегудова Войцех.

— Ты хоть понимаешь, что это конец всем нашим планам, да и жить нам осталось, похоже, не долго, — добавил Холецкий. — Не понимаю, кто такое мог провернуть.

Вызвав у собеседника ещё один приступ гомерического смеха, он, опустив голову замолчал.

Отсмеявшись, Перегудов повернулся к собеседнику и пьяно заговорил.

— Ой, дурак, какой же я дурак, — вращая полупустой бутылкой он легонько стукнул ей по ноге притихшему поляку.

— Вы два тупых и упёртых барана, пан Бургомистррр… Ты и ваш Профессор, но он я думаю, выберется, — усмехнувшись своим мыслям, Иван продолжил.

— Вот скажи мне, чего вам не хватало? Золото, почёт, уважение, женщины, всё же было. В избытке, и большом. Зачем было трогать этих мальчишек? Хотя какие они мальчишки, —посмотрев на небо, Иван покачал головой.

С удивлением на лице Войцех уставился на Перегудова, явно ожидая продолжения, и оно последовало, правда, вызвав у поляка ещё большее недоумение.

— Как же я сразу не догадался что его команда — это гарантированная смерть всем, кто встанет у них на пути, — задрав голову вверх, Иван забегал глазами, а потом заорал.

— Прилетай уже, мы проиграли! Надеюсь на твоё снисхождение, по старой памяти, —чуть тише, добавил он.

— Ты совсем спятил Перегудов, или обожрался своей сивухи, к кому ты там, в небеса взываешь?

— К нему, — качнув головой ответил Иван. К тому, кого всегда считал своим другом. И вот получилась полная дичь, и мы на разных полюсах. В разных мать его лагерях, представляешь.

— Ты знаешь, кто такие «ЭВы», Войцех? — дёрнув губой, спросил Иван.

— Конечно, знаю, ты сейчас о чём?

— Тогда смотри, смотри внимательно.

Закинув снова голову к небу Перегудов, заорал.

— Ферди! Появись! — я назвал его в честь Фердинанда фон Цепеллина, величайшего из строителей дирижаблей, — отхлебнув из бутылки, он, наклонившись к самому уху поляка доверительно сообщил. — Некоторые даже считают его их изобретателем, но это не точно, очень неточно, Войцех.

Поляк с пренебрежением окинул пьяного Ивана и хотел уже уйти. Но тут над их головой засверкал шарик, небольшой шарик размером с детский мяч.

Иван с умилением наблюдал за своим другом, а вот Войцех, его восторгов не разделял.

Зачем ты мне его показываешь, я, итак, знаю, что у тебя есть эта бесполезная игрушка! — брызгая кровавой слюной из разбитого рта, проорал бывший безопасник Золотого города.

Пьяная улыбка умиления тотчас слетела с лица Перегудова.

— Боже, с каким идиотом я связался, — покачав головой, Иван заорал поляку в лицо.

— Присмотрись! Внимательно присмотрись! Как он летает, что он делает, ничего странного не замечаешь— глупый дурак.

Стиснув свои окровавленные губы, не привыкший к такому обращению Холецкий, всё же посмотрел на летающего по кругу Ферди, по приличному кругу, размером более метра в диаметре.

— Он облетает нечто боле крупное и сильное, но явно ему родное, — зашвырнув пустую бутылку в кусты прошипел Перегудов. Кто это может быть, а Войцех? И главное, что он может, и кто его друг?

Посмотрев, на дёрнувшегося за новым золотым пистолетом поляка, Иван снова заржал, указав глазами на ощетинившуюся всем своим загривком, золотистую лису. Что уже охраняла, или сторожила, бывшего безопасника Золотого города.

— Пойду каяться, просить и каяться, прощай Холецкий, прощай.

Площадь перед зданием Мэрии или правления, уже полностью заполнилась людьми Золотого города, все ждали каких-то событий, объяснений, недовольно поглядывая в сторону безучастно сидевшего в сторонке Холецкого. А он так и сидел, повесив голову не в силах взглянуть в глаза собравшимся на площади людям.

Тень, от изящного дирижабля пробежала по лицам сразу примолкших людей. Широко улыбаясь, воздав руки к небу, на толпу взирал их радетель и спаситель.