Еврейское счастье военлета Фрейдсона (СИ) - Старицкий Дмитрий
На обратном пути столкнулся у аэродрома с Завьяловой.
— Ой, а кому эти цветы? — улыбается.
— Тебе, — ответил я, протягивая девушке букет.
— Это вы за мной так ухаживаете? — спросила Лариса, беря цветы в руки.
— Ухаживаю, — согласился я.
— Предупреждаю сразу, я девушка строгая и на постель согласна только после свадьбы. Если вам просто баба нужна, то могу познакомить с теми, кто с удовольствием согласится. Есть у нас и такие. Вон, официантка из лётной столовой при виде вас из трусов выпрыгивает.
— Не надо меня ни с кем знакомить, — отвечаю. — Мне ты нравишься. Можно просто погулять по степи, пока с неба не полило. По календарю уже осень на дворе.
Что за напасть? Что за хромая судьба? Как понравится девчонка, так она в отказ идёт. Еврейское моё счастье.
Вернувшись в расположение, стопорнул вечно занятого инженера полка.
— Вот вы-то мне и нужны, — цапнул я его за рукав.
Озадачил списком на награждение строителей тактического макета Сталинграда.
— Всё просто, товарищ комиссар, — отвечает. — Столяр, скульптор и картограф. Ну… и я.
Засмущался, как красна девица.
— На вас я представление подаю. А кто у нас скульптор?
— Как кто? Завьялова.
— Намолила себе медаль, — засмеялся я.
Потом переговорил с Вороной. Тот подтвердил, что моя задумка сделать нашего татарина орденоносцем правильная и своевременная. Штабом он руководит чётко.
Оставил меня оформлять приятные бумаги. А сам вылетел к Хрущёву — решать вопрос со старыми ''зажатыми'' наградами.
Отправляли на боевую работу штурмовиков мы с начштаба самостоятельно. Звеньями по четыре самолёта. Как одно звено вернулось, выпускаем следующее. Так над районом нашей ответственности штурмовики висят практически постоянно. И люди отдых получают. И пехота заботу чует. Активность нашу в небе подтверждает.
Тыниса отправил с парой механиков рыскать по окрестностям, но найти сбитую Лопатой ''раму'' и снять с нее все пулемёты и боезапас. У меня появилась идея насчёт ''семнадцатого''. Тем более, инженер дал добро на переделку его в двухместный вариант. Думает успеть до прихода нового мотора. Проект он уже на бумаге вычертил. Только вот лишнего авиационного пулемёта у нас нет. Пулемёта, которым бы мог управлять стрелок.
— Будет на чём новому штурману летать, — рассуждал Цалькович. — А то в управлении полка одной машины у нас как раз не хватает.
— А как текущий ремонт?
— Пока, слава богу, в городе по нашим мальчикам ничего крупнее ротного пулемёта не стреляет. Так, что дырки на плоскостях заделываем быстро. Но, думаю, что такое везение долго не продлится. Подтянут фрицы скоро в город ''флаки'' и… Боюсь загадывать.
Попрощался с инженером и сам пошёл встречать гостей, что пылили к нам на дороге. Три грузовика и два прицепа. Это нам от щедрот своих начальство выделило полубатарею 37-миллимитровых зенитных автоматов. Ценит нас теперь начальство. Защищает от налётов.
А в полку прибавилось симпатичных девчат. У зенитчиц даже командир — младший лейтенант Кульметева — баба. Псковитянка с большими коровьими глазами. Уже орёт на нашего полкового интенданта, что-то требует с него. Хорошо не с меня.
— Полк, равняйсь. Под вынос знамени: смирно! — надрывается Ворона, стараясь кричать так, чтобы слышал его весь аэродром.
Нас сегодня награждают. Весь полк. Орденом Александра Невского. И за последние дневные штурмовки города. И за удавшийся на все сто ночной налёт. Ходит слушок, что полк поимеет еще почётное наименование ''Сталинградский''. Но это пока в эфемерных эмпиреях витает. А орден вот он — Хрущёв к знамени собственноручно прицепляет.
Потом и до людей дело дошло.
Ворона и я получили из рук Хрущёва по ордену Александра Невского. Как на знамени.
Зиганшин — ''Отечественную войну'' первой степени.
Цалькович такой же орден, только второй степени.
Летчики все ''Отечественную войну'' второй степени. А ''старики'' еще по ''Красному знамени'', которые им задолжали.
''Темная сила'' и новый штурман полка — медали ''За боевые заслуги''. Последний только, что появился в части, и Ворона решил не нарываться на возможный отказ начальства из-за ордена.
Завьялова получила сразу две медали: 'заслуги'' — за тактический макет и ''За отвагу'' — за ночной налёт на Сталинград.
Тут еще та интрига была. Новый штурман полка капитан Никишин проникся моим положением и вывел меня на периметр на связном У-2. (Тот у нас с двойным управлением — ''летающая парта''). Что-то мышечная память Фрейдсона припомнила, что-то я сам просёк, да и указания инструктора выполнял чётко. Через три для тренировок Никишин допустил меня к самостоятельным полетам на Поликарпове. Подпольно, естественно.
И когда встал вопрос: кто будет бросать ФОТАБы с ''кукурузника'' перед основной бомбардировкой все лётчики пошли в отказ. Отремонтированный ''семнадцатый'' уже оседлал сам Никишин. И штатные лётчики кончились. Парень со связного самолёта в госпиталь угодил с дизентерией — арбузов пережрал. Их нам в последнее время грузовиками возят с окрестных бахчей.
Тут Никишин и заявил на совещании в штабе.
— Я как инструктор по лётной подготовке в прошлом, как в училище, так и запасном полку, считаю, что батальонный комиссар Фрейдсон, несмотря на запреты врачей, вполне может выполнить такое задание. Я принял у него зачёт. Тем более у него имеется богатый опыт ночных полетов, полученный в авиации ПВО.
Так я был включён в боевой расчёт. Ворона долго не раздумывал.
— А бомбардира ты себе сам подбери, — разрешил командир полка.
Я и подобрал. Естественно Завьялову.
— Просто на традиционной нашей вечерней прогулке по степи спросил:
— Ты еще медаль хочешь?
Отвечает дерзко и с вызовом.
— Не купишь меня медалью. Всё равно в постель лягу только после свадьбы. Да и медаль должна быть заслуженной, а не по блату из-под полы полученной.
Мы с ней пока по степи просто гуляем. Разговариваем. Даже не целовались ни разу.
— Если поцелуешь, — ставлю условие, — возьму тебя в ночноё налёт на Сталинград.
— Правда? Не врёшь? — столько энтузиазма да в мирных бы целях.
— Прогулку заканчиваем. Идём подбирать тебе амуницию. Учти, летим без парашютов. С той высоты, на которой полетим, он бесполезен.
— А поцеловать? — обиженный голос Ларисы.
Попрактиковались мы с Ларой пару раз на сбросе цементных бомб на нашем полигоне.
И в закатных сумерках вылетели всем полком.
С земли нас навели чётко. И по радио. И ракетами подсветили.
Мы с Завьяловой не сплоховали. Оба ФОТАБа бросили как надо. Подсветили ярче, чем днём.
А там и весь полк отбомбился ''сотками'' по штабу фашисткой пехотной дивизии.
Галина Блохина вопреки ожиданиям не получила никакой награды. Забыла ее представить пехота. Наводчика представили к ордену ''Красной звезды'' и всё. Радисты-телефонисты прошли как обслуживающий персонал. Хотя сидели в городе в тех же подвалах, что и штабы пехотных батальонов.
Я как вишенку на торт получил выговор от Политуправления фронта за нарушение предписания врачей и самовольный боевой вылет.
Зато с Ларкой мы теперь целовались.
16.
Погода нелётная.
Дожди обложные.
По утрам туманы как молоко.
Местные говорят, что это ненадолго. Будет еще бабье лето с ясным небом. А пока противно и мокро. Тропинки разбились в грязь.
Народ влез в кожу — у кого есть. И все плащ-палатки и плащ-накидки подоставали. Девчата по команде облачились в голубые рейтузы и тут же получили кличку ''голубая дивизия''.
Полк активно готовит свои землянки к зимнему сезону. Печки ладят, трубы. Укрепляют брезентом склады кизяка.
Кизяк — это вам не баранье говно, а стратегический материал — отопление на зиму. Бараний кизяк вони не даёт в отличие от коровяка. Его народ всё лето активно собирал по маршрутам миграции казахов с отарами. Ворона по довоенному опыту распорядился и даже грузовик добытчикам выделял. Особенно тем, кто выскребал полы в старых кошарах. Тот разбитый овечьими копытцами кизяк мочили, мешали с сухой полынью и метелками рогоза. Формовали в кирпичи. Хозвзвод матерился на эту ''говенную страду'', но понимал нужность своей работы.
Похожие книги на "Еврейское счастье военлета Фрейдсона (СИ)", Старицкий Дмитрий
Старицкий Дмитрий читать все книги автора по порядку
Старицкий Дмитрий - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.