Капризы неба (СИ) - Бриз Евгений

- «Ладно, Глен, хватит прятаться под скорлупой выдуманного отпрыска Георгия Аркадьевича, - начал зачитывать он шёпотом, почти про себя. - Ты предпринял ловкую попытку сбежать от меня, но не забывай, в чьём царстве текут события. От меня не спрячешься. Даже на такой глубине, на которую заплыл ты в надежде нарастить себе овечью шкуру и проживать свои циклы в блаженном неведении. Только ты забыл вытащить шило из своего зада. Оно всегда подталкивало тебя на безумные поступки. Как в случае с извлечением Раи Райс, так и в данном эпизоде с превращением себя в некоего Аркадия Джинина. Возможно, тебе бы и удалось вплестись тонкой незаметной нитью в полотно этого глубокого фальшивого мира, но серые тона не в твоём вкусе, как я понял. Ты предпочёл оставить яркий след и занялся изучением скрытых глав. В результате крот высунул нос и спалил себя. Я знаю, ты зол на меня, но предлагаю тебе сесть в экспресс. Я буду ждать в обеденном зале. Помни, бегство невозможно, а смерть не спасение. Возможно, тебя заинтересует альтернатива, которую я собираюсь тебе предложить».

Аркадий осмотрел причал и громко выругался, чем привлёк внимание случайных прохожих. Не теряя времени, он проследовал к пропускному пункту на экспресс. Контролёр проверил билет и спокойно вернул его обратно, словно не заметив там объёмного куска постороннего текста. Джинин ещё раз взглянул на пластиковый билет и едва не выронил его в море. Теперь он выглядел обычно: наименование судна, время отправления и прибытия, места остановок, номер каюты.

Я действительно схожу с ума, подумал Аркадий и засунул билет во внутренний карман пиджака. Как он мог стать Гленом? Это же нонсенс. Даже принимая за правду модель мироздания, в которой издательство «Боги иллюзий» в полной мере соответствовало своему названию, подобное перевоплощение выглядело неестественно.

«Но почему же. Рассуди сам: в одном из циклов Глен в очередной раз чует неладное перед посадкой на «Эклиптику» и избегает свидания с солёной пучиной. После чего узнает правду и решает сбежать от Палмера. Но так как бегать по горизонтали бессмысленно, а вверх невозможно по определению, Глен с помощью подручных средств в виде сохранившегося офиса издательства роет нору в нижние слои. Придумывает себе новый образ, набор воспоминаний и продолжительный цикл длиною в полноценную жизнь. Но, сам того не замечая, начинает искать истину, как он делал это прежде».

- Чёрт-те что! - закричал Аркадий на весь экспресс.

Его определённо запомнит большинство пассажиров предстоящего рейса, но данное обстоятельство интересовало его меньше всего. Он прямиком направился в обеденный зал. За столиком возле окна сидел единственный посетитель - пожилой мужчина в бледно-сером костюме и с седой бородой. В руках он держал электронную газету. Заметив Аркадия, он махнул ему рукой, предлагая составить компанию.

- Кто вы? - спросил Джинин и сел.

- Я решил, раз у тебя чужая оболочка, то и мне стоит придумать для себя что-то новенькое.

- Палмер! - Аркадий едва сдержался, чтобы не схватить оппонента за горло. «Знакомое чувство, не правда ли?».

- По иронии судьбы ты с лёгкостью принимаешь меня в любом виде, зато свою сущность до сих пор ставишь под сомнение. Или ты уже сообразил, кто ты на самом деле?

- Сообразил. По твоей версии я Глен. Я начитан о твоём таланте строить сверхбезумные теории.

- Да, только это не теория, а данность. В принципе, я всё изъяснил в текстовом послании, но могу повторить и лично, если имеется необходимость.

- О да, имеется. Причём, острая.

- Хорошо. - Пожилой Палмер больше походил на лондонского аристократа, нежели чем на коварного Бога иллюзий. - Что тебя интересует в первую очередь?

- Как подобное вообще возможно? - не раздумывая спросил Аркадий.

- Как и все прочие миграции в бытийной вертикали. Только в этот раз ты опустил себя ещё этажом ниже, изменив себе имя, внешность и, самое важное, набор знаний. По сути, ты сделал из себя нового человека, но истинный ты - это твоя душа, а она неизменна.

- Даже если так, зачем тебе понадобилось искать меня на этих глубинах?

- Прости, не удержался. - Палмер хихикнул и откашлялся. - Знаешь, когда твой создатель превращает себя в крота, а потом героически роет нору к правде, сложно усидеть на месте.

«Узел из правды и лжи сжимается так сильно, что его уже никогда не удастся распутать. Легче всего вынести себе мозги, а там - будь что будет». - Спасибо за совет, но справлюсь и без этого.

- Ты хотел предложить мне что-то? - Все Джинины отличались тем, что являлись людьми дела. Даже в такой ситуации.

- Да, альтернативную версию твоей жизни. Конечно, очередной фальшивый мир, но ведь это ничего не меняет.

- А конкретнее?

- Ты окажешься на том же лайнере перед отплытием, с теми же людьми, но с неопределённым будущим. Путь туда я уже проложил, тебе останется лишь сделать шаг в нужном направлении. На причале будет нарисована едва заметная стрелка. Как раз то место, куда тебе предстоит прыгнуть.

- А вдруг это ловушка?

- Тебе придётся поверить мне на слово. - Палмер развёл руками. - Или не верить и вернуться в кабинет доктора Орехова. Не сомневаюсь, он позаботится о тебе как следует. Возможно, ты даже забудешь наш диалог и продолжишь мнить себя Аркадием Джининым. Это будет твой выбор - остаться жить здесь. Даю слово, я не буду больше вмешиваться. Только если ты сам снова не начнёшь рыть землю наружу.

- Ладно, а что конкретно меня ждёт в альтернативной версии? - Аркадий стал взвешивать варианты.

- Этого я не могу сказать, потому что и сам не знаю. В той версии открытый финал с автономной пролонгацией сюжета. Иными словами, история будет вскармливать сама себя, без вмешательства всяких божков с авторучками. По мне так, это более всего похоже на реальную жизнь, когда ты не знаешь, кто тобой движет и к чему пролегает твой жизненный путь.

- Разве такое возможно?

Палмер начал было пожимать плечами, но затем вполне уверенно закивал головой:

- Почти на сто процентов уверен, что да. Конечно, есть мнение, что открытые финалы для персонажей это всего лишь иллюзия вне строк, нарисованная воображением этих самых персонажей, но позволь спросить - а не всё ли равно? Ты будешь так же дышать, испытывать жажду, голод и более утончённые потребности души и тела. И плюс в том, что твоя участь никем не предначертана. По крайней мере, не мной. - Он улыбнулся. - По большому счёту, реальность это то, во что мы верим. Или во что заставляют верить нас. Всё прочее - фальшивые миры. Заставь человека поверить, что окружающая его действительность ненастоящая, для него она такой и станет.

- Но ведь если та реальность, в которой мы сейчас находимся, была придумана мной до превращения, вряд ли я прописал бы себе какую-то незавидную участь. Стало быть, из двух неопределённостей мне стоит выбрать благоприятную, - смекнул Аркадий.

Но Палмер поспешил его разочаровать.

- У тебя верный ход мыслей, только ты упускаешь из вида одно важное обстоятельство. - Он немного привстал и наклонился к Джинину: - В этом мире ты будешь жить под чужеродной скорлупой, а в том останешься самим собой.

Да, Аркадий-Глен действительно этого не учёл. Его личная проблема заключалась в том, что теперь он не мог отдать предпочтение Глену, всё ещё будучи уверенным, что он - Аркадий. Что могло быть правдой, если Палмер всего лишь дурачился с ним как с игрушкой. «Сегодня ты у нас будешь Гленом, примерь вот эти волосы и браслеты. Да, отлично, футболку навыпуск. Вот таблетка с воспоминаниями. А завтра ты вновь станешь Аркадием». Неразрешимая дилемма.

- Не спеши, у тебя ещё есть почти час, чтобы выбрать путь, - попытался успокоить Аркадия Палмер.

- Спасибо, жаль только, что среди вариантов нет возвращения в материальный мир.

- О, поверь, твёрдая материя - всего лишь твёрдая иллюзия. Условность, не более. К тому же предлагаю тебе взглянуть на ситуацию с точки зрения писателя, ведь в глубине души ты им остался. Каждый писатель вынужден значительную часть жизни проживать в своих вымышленных мирах. И чем успешнее он хочет стать, тем значительнее должна быть эта часть. Разумеется, его реальная жизнь при этом незаметно сокращается, порой умещаясь в кратковременные приёмы пищи между написанием глав. Так вот представь, что ты великий писатель, работающий над главной книгой всей своей жизни. Твой условный дед, Георгий Аркадьевич, написал такую книгу, а ты пока нет. Самое время заняться этим. Оставь яркий след в истории хотя бы одного из миров.