Эратийские хроники. Темный гном (СИ) - Лукашевич Денис

И действительно, канализация в Маране было большой и разветвленной — по крайней мере, до такой даже густонаселенному Торгмару было еще далеко. Лабиринты туннелей и труб, коридоров и лестничных спусков с аккуратными желобками стоков — все сплеталось в замысловатую сеть. И, главное, никаких указателей. Дварфам-то они не сильно были и нужны, но вот остальные вполне могли и заблудиться. И Джеремия чувствовал, что он не просто мог, а уже потерял направление и путь. Правда, особой цели у него и не было: он планировал отойти как можно дальше от места сражения, желательно в район стоков (а они должны быть — куда-то все это стекает!) и выбраться наружу. Далеко и от Орды, и от мстительных дварфов.

- Следуем за течением, - ответил Глазастик.

- И?

- Стоки, видимо, ведут к морю, - сказал гоблин. - Надеюсь, мы выберемся в районе порта, а там попробуем затеряться среди моряков. Судя по всему, дварфы будут стягиваться к торговому проходу, а остальные — бежать, куда глаза глядят.

Гернор хмыкнул и уважительно кивнул.

- А ты, мой маленький гоблин, не такой дурак, как кажешься. Видать, за дело тебя прищучили!

Он отмахнулся от косм светящейся плесени, свисавшей с потолка. Ею также поросли и все стены, порой полностью скрывая кирпичную кладку. В мертвенно-голубом свете Гернор походил на покойника: темные, почти черные глаза и яркие, даже светящиеся белки, бледное, до синевы лицо, явственно проступили мешки под глазами, а шрамы и морщины стали еще глубже и чернее

- Умные засранцы, эти гномы! Насадили эту гадость, и факелов не надо. Только вот теперь ты, зеленый, стал и вовсе страшен, как демон Бездны. Только рогов не хватает.

- На себя посмотри, - буркнул Глазастик, -тебя словно из могилы только что выкопали. И пахнет ты не лучше.

Гернор захохотал, задрав голову к потолку. В этот момент пучок светящихся волокон попал ему в рот. Ополченец шумно вздохнул, готовясь к новому раскату и втягивая в себя плесень, и осекся. Глаза его вылезли из орбит.

Он шумно закашлялся. В перерывах между хрипами что-то коснулась тонкого слуха гоблина. Он напрягся, вслушиваясь. Замахал отчаянно, призывая Гернора к молчанию. Тот прикрыл рот рукой и начал беззвучно вздрагивать, пытаясь выкархать остатки плесени из горла.

- Как думаешь, она прорастет у меня во рту? - сдавленным хриплым шепотом поинтересовался Гернор. - Вот веселуха будет: открою пасть — а из нее свет. Можно стражников пугать...

- Заткнись! - прошипел Джеремия, приложил руку к уху. - Разве ты не слышишь, что-то изменилось.

- Да! - просветлел лицом ополченец. - Шума стало как-то меньше. Погромыхивает где-то далеко, а так... То ли в ушах гудит от взрыва, то ли...

- Да, это стоки! - торжественно заключил гоблин. - Идем — осталось недалеко.

Герой-предатель.6-10

6.

Наверху...

Стелился дым. Густое, едкое от каменной пыли варево, в котором и в двух шагах ничего не было видно.

Поэтому приходилось двигаться медленно, постоянно осматриваясь в поисках темных силуэтов. То ли врагов, то ли спасшихся в этом аду. Мастер-капитан Мирос взмахом руки приказал остановится. Звякнули и затихли доспехи, скрежетнули по вывернутым камням мостовой нижние грани тяжелых ростовых скутумов. Когда звуки стихли, он прислушался, всматриваясь до рези в глазах в темно-серую, перечеркнутую белесыми полосами пелену.

Первые жители Марана вышли на берег Изумрудного моря (или моря Седрэ, как говорили люди) еще тогда, когда в Эратии буйствовало звериное варварство. Вырос в могучую крепость он тогда, когда объявились первые людские цари, и на восток, минуя Королевский хребет, потянулись торговые караваны и военные экспедиции. Сколько лиц, мечей и товаров повидал Торговый Тракт, пересекавший прямой стрелой центр города! И не перечислить. И ни одна рука, ни одно оружие не поднялось на южный форпост великого царства дварфов Королевского хребта. И это породило самоуверенность и слепоту.

Горечь ошибки изъедала горло и сушила глаза, оставляя лишь опустошенность. И то, в чем ни один гном не признается: страх. Страх перед будущим, перед изменениями. Раз степняки это сумели сделать, то почему кто-то еще не попробует.

Было подозрительно тихо. Лишь в отдалении доносились звон оружия и рокот пушечных голосов. По сети слуховых трубок передали: у врага есть и взрывчатый порошок, и огромные стенобитные пушки, коими они успешно громили сторожевые башни на Торговом тракте. Там с прорвавшимися степняками сражались труны-наемники. Здесь же на Привратной площади, затянутой дымом после сильнейшего взрыва было странно спокойно, лишь время от времени в каменных обломках попадались тела. Пока что одних дварфов.

Мирос вновь взмахнул рукой, и отряд двинулся вперед. Мастер-капитан не был профессиональным воином, а всего лишь торговцем, но, когда пришла пора, пошел в призыв. В своей мирной жизни он был богат, а фактории торгового дома Мироса были даже в Джаффе, поэтому в страже он сразу же получил звание мастер-капитана и двадцать гномов в подчинение. Одних утов.

Гномы Марана никогда не были хорошими воинами, как это странно ни звучало. Да, станы были грозными и воинственными фанатиками, труны — хитроумными наемниками, но уты... Эти всегда были торговцами, путешественниками и лишь отчасти — воинами. Прародителю, Уту Безземельному достались лишь бедные южные склоны хребта, и он вывел свой народ на поверхность, где воткнул в мягкий прибрежный песок свою старую лопату. И из первых примитивных хижин вырос самый блестящий и могучий город Эратии. И стоял он на золоте, не добытом в бою, не вырванному кропотливым трудом из горных недр, но обмененном на многочисленные товары Запада и Востока, Севера и Юга.

В первые минуты катастрофы, потеряв связь с командованием — были разрушены обширные участки слуховых труб — Мирос-Торговец, борясь с неуверенностью, собрал свой отряд и повел их к Привратной площади на поиски выживших. Одних утов, но он знал, что сражаться они будут отчаянно. Не слишком умело, но с яростью медведей, защищающих свои берлоги.

На них были доспехи с позолотой, украшенные «бородатыми» рунами и знаками Прародителя, а поверх — белые плащи. Плоские, как миски шлемы опускались низко на глаза, а широкие наносники еще ниже, до усов. Сзади свисала кольчужная бармица. Панцири и броневые юбки были нарочито угловатыми, скопированными со становских образцов. Вооружены все были короткими, «городскими» алебардами, прямоугольными скутумами и небольшими топориками для ближней схватки. Какой-то умник из городского совета распорядился затупить лезвия топоров «во избежания травмирования», так что ими можно было оглушить, но убить — вряд ли.

Вперед раздался стон. Повинуясь сигналу мастер-капитана, отряд рассредоточился, так что он перестал видеть крайних. Наверное. Это была плохая идея, но он отмел сомнения и, осторожно, внимательно смотря на ноги, двинулся вперед, наперевес с алебардой.

Что-то темнело под массивными обломками стены. Он кивнул своим сержантам. Те, вместе с остальными, разобрали завал, работая слаженно и без опасной спешки. Вскоре показался выживший. Мирос склонился и узнал одного из членов совета, мастера Врат, заведовавшего пропуском караванов, Дагона Длинноносого.

- Что... что случилось? - Мастер-капитан сжал толстую руку дварфа. Тот лишь слабо шевельнул пальцами в ответ.

Мирос пробежался взглядом по израненному телу Мироса и едва сдержал испуганный вздох. Он шумно сглотнул: ниже колен у Мастера Врат осталось от ног лишь изломанные кровавые бурдюки, расплющенные камнями.

- Мирос! - прохрипел Дагон. Белая от каменной пыли борода потемнела и набрякла влажным вокруг рта. - Эта была ловушка. Они... они обманули нас. Откуда мы могли знать, что люди знают секрет взрывчатого порошка!

- Кто-то предал нас? - Мастер-капитан не сумел сдержать крамолу, сорвавшуюся с губ.

Мастер Врат качнул головой из стороны в сторону.

- Слава Предкам, нет. Это хуже и опаснее — взрывчатку такой мощи не ведают даже труны... Что сейчас происходит?