Как не умереть дважды - Наумова Сора

В итоге я отбросила приличия и легла возле Амилоты. Он сонно шевельнулся, подгреб меня к себе и обхватил поперек груди. Я не успела даже пикнуть, как горячие губы прошлись по моей щеке, а потом нашли мои.

И кто кого должен был соблазнить?!

Глава 4

Первые пару секунд я просто наслаждалась поцелуем, пока рука Лайза не поползла к вырезу на блузке. Вот это поворот. Никакие кактусы не помогут мне потом смотреть в глаза друзьям, рядом с которыми я нагло предавалась разврату с куратором. Ситуация становилась чересчур пикантной даже для нашей, отбитой на всю голову, команды. Увы, Амилота придерживался иного мнения и, стыдно сказать, начал вылизывать мне скулу и подбородок, лишившись доступа к губам. Совсем как собака, а от этого делалось еще более неловко. И щекотно. С последним оказалось особенно непросто мириться, и я заерзала усерднее, попыталась выползти из стальных обнимашек, но Амилоте это явно не понравилось, и меня стиснули так сильно, что хруст ребер разнесся по всей пустыне.

– Рэнди, спаси… – просипела я, уворачиваясь от влажных губ настырного куратора. Когда вернемся в академию, уговорю Мориса запатентовать средство для повышения потенции на основе кактусовой выжимки, от покупателей отбоя не будет.

Гуль, еще недавно восседавший безмолвной статуей перед медленно гаснущим костром, куда-то подевался. Свистящие посапывания Мориса раздавались буквально у меня над ухом, так что я попыталась добудиться до него, но то ли напиток вышел по-домашнему забористым, то ли количество моих друзей резко поредело по неестественным причинам.

– Кто-нибудь, помоги… Да убери ты свои клешни, – прорычала я и пихнула Амилоту локтем. Ненадолго помогло, но тут из темноты донеслось непонятное шелестение, которым можно было озвучивать инопланетного монстра-лицехвата.

Лайз бросил терзать пуговицы на моей блузке, нащупал узел рубашки на талии и, путаясь в пальцах, приступил к развязыванию, отвлекая от более важного занятия – выискивания потенциальной угрозы моей шкурке. И, черт возьми, у него поразительно быстро получилось ослабить узел – не иначе, сказывается многолетняя практика раздевания девиц.

Шурх, шурх, шурх…

Ладно, плевать на девиц. Кто страшный живет в пустыне? Огромные скорпионы? Не хочу знать!

– Как вы все меня задолбали! – взвыла я и мгновенно приняла свою «большую» форму. Не то чтобы так планировалось, но зато эффект нужный возымело. Я ласково спеленала Амилоту кольцами хвоста, вспомнив Ллейшаха и его практикум. И только после этого обернулась…

– А-а-а-а!

Хвост, усиленный весом куратора, дернулся и отбросил какое-то скрючившееся возле Мии существо на несколько метров. Разглядывать было некогда, и я подтянула хвост к себе и приготовилась атаковать куратором по первому подозрительному шороху. Моргнула, и темнота слегка отступила, видимо, в такой форме я становилась более прокаченным покемоном. Хотя лучше бы я ничего не видела.

Мия лежала ничком на песке, и из разорванной на спине блузки в разные стороны торчали щедро обслюнявленные суставчатые ноги, причем под совершенно немыслимыми углами – даже тяжело посчитать, сколько их, так все перепуталось. Пока я разбиралась с проснувшимся в Амилоте рыцарем страсти и огня, Рэнди решил подзакусить паучихой.

Господи, как лечить пауков? Где найти доктора? Или ветеринара?

Мия вроде дышала, но я боялась к ней подходить. Вот будет сюрприз, если трону конструкцию, и бедолагу окончательно поломает. Тут нужен совет понимающего в альтернативной анатомии человека.

Я издала стон, больше похожий на свист, и случайно разбудила Мориса.

– Ух, как голова болит… – Он сел, вытащил платочек из своих многочисленных карманов и элегантно, оттопырив мизинчик, промокнул испарину.

– Морис, это лечится? – Дрожащей рукой я указала на паучиху. – Просто скажи, что да.

– А-а-а-а-а! – шарахнулся Морис, совсем как я полминуты назад. – Это вообще как?

Я молча кивнула на валяющегося в отключке гуля.

– Наш футфетишист постарался. Надо привести пострадавшую в порядок, пока все не протрезвели и не проснулись. Лично я бы не хотела после пробуждения обнаружить, что мне хвост бантиком завязали.

– Рит, я не знаю. – Впервые на моей памяти Морис был в полном замешательстве. – Он настолько проголодался? Что делать-то?

Очень хотелось ответить прямо так, как подумалось, но я сдержала нецензурные порывы и протяжно зашипела, чувствуя, что вот-вот вернусь в человеческую форму. И тут комок ног имени Мии вздрогнул и с хрустом распался. Я сразу бросилась к ней, а в итоге получила плевок паутины в лицо.

– Упс. Прошу прощения, рефлекс, – извинилась совершенно целая и здоровая Мия и помогла мне оторвать липкую сеть от обалдевших змеек. – А что тут произошло? Почему ты душишь куратора?!

Легкое сожаление в глазах паучихи переросло в пламя ярости. Мысленно я попросила у Лайза прощения и перекинула его Мие.

– Лови!

Мия поймала драгоценную ношу в мягкий кокон. Впрочем, и Амилоте в эту ночь было без разницы, кого тискать, так что паучиха и глазом моргнуть не успела, как ее сгребли в охапку и сжали до хруста.

– Вот именно поэтому наш уважаемый куратор был принудительно обездвижен, – пояснила я и устало вздохнула. – Больше никаких кулинарных экспериментов на дикой природе.

Опора подо мной исчезла, я шлепнулась с высоты на пятую точку и торопливо схватилась за рукава рубашки, чудом продержавшейся у меня на талии после превращения в полузмею.

До рассвета больше ничего выходящего за рамки не произошло, мне даже удалось немного поспать, не будучи облапанной или обглоданной. Зато после пробуждения накрыло похмельем, как в лучшие деньки моих студенческих лет. Хотелось пить, блевать и умереть – в любой последовательности, но желательно поскорее. И, судя по замогильным стонам и хрипам вокруг, не мне одной.

– Это неправильные кактусы, – прохныкал Морис, держась за живот. – Совсем…

– Это мы «совсем», раз стали слушать вас с куратором Амилотой. – не смог промолчать Рэнди. Подняться с остывшего песочка он тоже не сумел, потому что я немного не рассчитала силы ночью и вкопала его в бархан почти по пояс. Он так и заснул, даже не заметив подвоха.

– Тебя вообще не спрашивали, грязный извращенец. – Морис кое-как сел и теперь придерживал голову обеими руками. – Кто посреди ночи начал глодать ноги беззащитной девушки?

– Какие еще… ноги?

– Верхние четыре. Или шесть? Сложно было посчитать.

Так, с этой парочкой все в порядке, ругаются, значит, жить будут. Мия спала. Кого еще не хватает?

Я поднялась на нетвердые ноги и огляделась. Паучиха трогательно обнимала за плечи саму себя, стало быть, Амилота проснулся раньше нас и уполз от греха подальше.

К слову о грехе. Я проверила сохранность всех пуговиц на блузке, поправила мятый воротник и воровато обернулась. Никто вроде не помнит или даже не заметил в пьяном угаре вольности, которые наш строгий куратор себе напозволял. Ну и отличненько.

По естественной нужде я отправилась в самую гущу кактусовых зарослей, немного прореженную нами в попытке утолить жажду. Голова кружилась, и по обратной дороге я, кажется, свернула куда-то не туда, в любом случае, вместо лежбища больных и убогих я вышла к плоскому камню, на котором под лучами восходящего солнца в позе лотоса сидел Лайз Амилота. На расслабленном лице с закрытыми глазами ни следа от незащищенных возлияний, волосы слабо шевелились от утреннего ветерка, гордый профиль четко вырисовывался на фоне светлеющего неба. Хотелось бы мне сказать, что я не завидую, сама наверняка являла собой жалкое зрелище, даром что разлохматиться при всем желании не могла.

– Кудряшова, – позвал Амилота, не размыкая ресниц. – Я должен извиниться?

Именно так, со знаком вопроса. Я даже растерялась.

– Совсем ничего не помнишь?

Он красноречиво промолчал, и я выдохнула с облегчением.

– Ну и хорошо.

На меня сразу же уставились два зеленых глаза с самым что ни на есть подозрительным выражением во взгляде.