Княжество Семиречье (СИ) - Путилов Роман Феликсович

К моему удивлению, оказалось, что никто. Большинство белых господ относились, так сказать к категории «эффективных менеджеров», что следили за процессом производства, готовили отчеты и периодически пытались оптимизировать затраты, например, выплатить китайским работникам жалование кэшем, местными медными монетками с обточенными краями, уменьшив содержание меди примерно на десятую часть, или закупить прогорклый рис со скидкой и выдать работникам в качестве пайка.

Я пролистнул кассовую книгу и улыбнулся — какие приятные цифры чистой прибыли, просто глаза радуются. Правда, какой-то червячок сомнения грыз меня изнутри, не давая помечтать о будущих доходах. И тут я понял, что за червячок и мне захотелось бросить журнал доходов-расходов на пол и долго его топтать! Я вспомнил, что последние несколько месяцев эти хреновы экономисты просто не платили мне за мою руду, тупо отжав у меня рудник и поселок Рудный.

Глава 4

Глава четвертая.

В Северном замке, как я переименовал бывшую промышленно-торговую факторию Ост-Индской компании пришлось оставить очередную роту стрелков. Не то, чтобы я опасался удара англичан, совсем нет. Я думаю, что раньше весны карательной экспедиции от бриттов ждать не стоит. Опасения внушали китайское население поселка, численность которых вместе с детьми и прочими иждивенцами составляло около восьми сотен человек. Да и с покупателями продукции дела как-то необъяснимо разладились.

Поселок Северный замок. Кабинет управляющего.

— Шан Юань, еще раз объясни мне, что означает — китайская миссия закрыта?

Толмач –китаец, которого я назначил главой гражданской администрации поселка, бухнулся на колени и что-то забормотал. Было ощущение, что китаец мгновенно забыл русский язык, так как в его бормотании я разбирал одно слово из десяти.

Мне надоело слышать его стенания, и я позвонил в маленький колокольчик, а заглянувшему в кабинет вестовому дал знак заходить.

— Записывай указ, Крас Людинович — 'Всех подданных китайской империи, в течение суток с момента подписания настоящего Указа, выселить за пределы земель Великого Княжества Семиречья… Успеваешь за мной писать?

— Ваше величество… — китаец поднял голову от пола: — Как выселить?

— А что с вами делать? Вы подданные чужого государства. Ты сказал, что представительство Срединной империи закрыто, все чиновники и солдаты выехали в Китай. Зачем вы мне нужны здесь? Изготавливать хреновое железо в отсутствие единственного покупателя — не вижу смысла, а кормить вас за просто так, я не собираюсь. А если вас не кормить, и не занять работой, то что произойдет?

— Что? — в один голос спросили у меня вестовой и китайский староста.

— Трудолюбивые китайцы превратятся в вороватых китайцев, а зачем мне восемьсот жуликов здесь? Вы же поселок за неделю обдерёте, как липку, до голых стен. Мне проще вас всех выгнать сейчас, глядишь, до зимы успеете в более теплые края перебраться. А тебя, Шан Юань выгоню самого первого. Зачем мне такой чиновник, что не уследил за отъездом своих соотечественников. Да ты должен был мне еще три дня назад сообщить, что ваши чиновники уезжать собираются, а не по факту мне сообщать.

— Но, ваше величество…- Юань опять начал кланяться: — Но, что бы вы сделали, если бы вы узнали об этом заранее?

— Скажи, мой китайский друг, если бы в этом кресле до сих пор сидел представитель британской компании, посмели бы китайские чиновники уехать, без…- я пощёлкал пальцами: — Без дозволения, или, скажем, согласования с британцами покинуть посёлок?

Шан задумался и согласился, что подобная дерзость китайцам бы просто не пришла в голову.

— Вот видишь, Шан Юань, а теперь твоя нерасторопность поставила наши государства на грань войны, и я вынужден вас всех отсюда переселить. Кто согласен на то время, пока не упорядочатся отношения с Срединной империей, переселиться в другие поселки, и заниматься другой работой — завтра представь списки таких людей, где укажи состав семьи и профессии, которыми владеют мужчины семьи. Кто переселяться не собирается — эти люди должны через три дня покинуть территорию фактории. Это не касается тех семей, что работают на шахте бурого угля. Для них ничего не меняется. Все, иди, жду тебя завтра со списками.

Низко наклонив обритую голову, Юань вышел, а я поплотнее закрыл дверь. Китайцам я не верил ни на грош, они всегда останутся, в первую голову, китайцами, а потом только — уже всем остальным. Маленький поселок при шахте бурого угля меня волновал мало — эти ребята ковыряли землю, выдавали на-гора уголь, вместе с полуоседлыми кочевниками, которые занимались доставкой корзин бурого угля в факторию, раз в неделю получали оплату медными китайскими монетками, которые в Западном Китае клепал каждый уважающий себя правитель области, и были вполне довольны. Бурый уголь я решил продолжать покупать, чтобы, смешав его с высококалорийным антрацитом, продавать на Север новый продукт — смесь «Топочная». Правда продажи пока встали, так как Российская империя, во всех газетах, а также Думе и Государственном Совете, обзывала нас самопровозглашенным псевдо государством. Газеты то ладно, но вот блокада, установленная на границе с Империей, больно била по моему карману. Мое государство, население которого не превышало пятнадцати тысяч человек, физически не могло производить всю номенклатуру товаров, необходимых цивилизованному обществу. Даже теплой одежды не было в достаточном количестве, учитывая большое количество пленных и гастробайтеров, родиной которых были тропики. Как бы не пришлось изымать у населения теплые вещи и выдавать их согласно рабочему графику лицам, занятым на производстве. Если что, то это шутка, правда, очень грустная.

А тем временем лето уже кончилось, а в октябре выпадет первый снег и по ночам будут замерзать лужицы на улице.

Я подтянул к себе блокнот и принялся записывать свои намётки для, запланированного на следующей неделе, совещания представителей гражданских и военных властей Великого княжества. В принципе, кроме угля и металла, во всем остальном я испытывал жуткий дефицит, вот у кручусь, как белка в колесе, вставая на растяжку и насилуя свой мозг. К примеру, позавчера мне прислали сообщение, что встала у меня прокладка телеграфной линии, по причине отсутствия бревен для столбов, так я дал команду крепить телеграфный провод к рельсам на изоляторы. Не знаю, что из этой идеи получится, но возможно, что телеграфные сообщения будут проходить.

Я, в раздражении, отбросил дневник, так как дельные мысли кончились очень быстро, а количество нерешенных проблем практически не уменьшилось. В прошлой жизни я читал, что на Руси, в холодное время года, обыватели и благородные сословия в основном лежали на печи или развлекались. Надеюсь, что и здесь то же самое, а то я молодую жену не видел практически две недели, засыхает, наверное, мой цветочек без должного полива. Надо быстрее разбираться с делами бывшей британской фактории и ехать в Верный, проведать супругу, а там, прихватив молодую княгиню перебираться на зиму в Покровск, всё-таки, родовой дворец побольше, побогаче и поудобнее, чем бывший дом князя Слободана.

Октябрь. Город Верный. Княжеская резиденция, спальня.

Я, не открывая глаза, потянулся к теплу и нащупал нежную округлость, за которую ухватился уже двумя руками и, как репку, дернул на себя. Княгиня Гюлер взвизгнула и скользнула ко мне по глади щёлковой простыни, привезенной из Китая, попробовала вырваться, но я держал девушку крепко, настойчиво подтаскивая свою жертву под себя. И когда казалось, до моей окончательной победы оставался всего вершок, девушка извернулась и уперлась мне в грудь маленькими кулачками

— Олег, ты помнишь, что нас ждут в порту?

— Забыл. — я открыл глаза и поцеловал приоткрытые губы жены: — Совсем вылетело из головы.