Полубояринов 2 (СИ) - Сухов Александр Евгеньевич

А еще Иван Шестопалов назвал имя своего куратора и место, где должен с ним встретиться, чтобы получить обещанные деньги. К тому времени весть о моей кончине должна была уже выйти за пределы поместья. Так что ему даже не пришлось бы предъявлять вербовщикам какие-либо доказательства. Ну это он так думает. У меня же насчет последствий предполагаемой встречи совершенно иное мнение, кардинально отличное от Ваниного.

По окончании допроса Андрей Тарасович вызвал пару гвардейцев, которым приказал отконвоировать задержанного в пустовавшую до этого момента тюрьму, что находится на третьем ярусе подземелья, аккурат под мастерской Кирилла Валериановича Нифонтова.

Ну да, жизнь я пообещал сохранить Ивану, и от своего слова отказываться не собираюсь. А вот насчет того, чтобы отпустить парня на все четыре стороны, разговора не было. И вообще, негодяй должен прочувствовать на собственной шкуре все прелести предательства. Не жилось, видите ли, человеку спокойно под моим крылышком, да на полном обеспечении и при неплохой зарплате. Захотелось ему многого и сразу. Этот дурень, даже не понял, в какое дерьмо вляпался. В случае удачного исхода задуманной его кураторами акции, за жизнь гаденыша никто бы не дал и гроша ломаного. Ладно, пусть посидит в заточении на хлебе и воде и без какой-либо надежды когда-либо увидеть белый свет.

Разумеется, всю оставшуюся жизнь держать его в тюрьме не собираюсь. Ни к чему мне дополнительные расходы по его содержанию. На этот счет у меня имеются кое-какие иные соображения.

После того, как преступник покинул стены моего кабинета, я упер нарочито недовольный взгляд на господина Забиякина.

— Ну и что вы на это скажете, Виктор Павлович?

— А что именно вы хотите услышать, Александр Николаевич? — Секретарь заерзал на своем стуле в предчувствии упреков в свой адрес.

И эти его предчувствия не заставили себя долго ждать.

— А не в ваших ли прямых обязанностях осуществлять ментальный контроль за наемными работниками и прочими посетителями моего поместья? Вместо того, чтобы строчить мемуары в рабочее время вы бы оторвали свой зад от кресла, да прогулялись по территории, прощупали настроение здешних обитателей, глядишь, и выявили бы негодяя еще на стадии его подготовки к преступлению.

При моем упоминании о работе над книгой мемуаров физиономия Забиякина покрылась розовыми пятнами. Ну чисто леопард. Подобно упомянутому хищнику от попытался огрызнуться:

— Да как вы смеете, Ваше Сиятельство, совать нос в мои личные дела⁈

На что я с располагающей улыбкой ехидненько так заметил:

— Вообще-то все ваши личные дела заканчиваются в восемь ноль-ноль утра, когда вы появляетесь в своем кабинете, идо тех пор пока вы находитесь при исполнении своих договорных обязательств перед работодателем. Коим, напомню, являюсь я — граф Коринфский-Полубояринов. Насчет же ваших дел писательского характера, скажу, что без вашего ведома ни я, никто из моих сотрудников не посещал ваш кабинет. А о том, что вы занимаетесь мемуаристикой мне было несложно догадаться по вашим постоянным бормотаниям и вашему общению посредством коммуникатора с друзьями и подругами былых игрищ и забав. К вашему сведению, дорогой Виктор Павлович, у меня отменный слух, а стена между нашими кабинетами не обладает достаточными звукоизоляционными свойствами. Так что впредь потрудитесь более ответственно относиться к своим служебным обязанностям.

Пристыженный моими словами Забиякин еще гуще покраснел. Теперь вся его физия была бордовой от притока крови. Я даже начал опасаться по поводу возможного инсульта. Но обошлось.

Виктор Павлович довольно быстро обуздал эмоции.

— Виноват-с, Александр Николаевич. Видите ли, мне казалось, что вы не очень цените меня как специалиста и держите на месте своего секретаря исключительно из уважения к моим сединам.

На что я, одарив старца самой обаятельной из своих улыбок, сказал:

— Напрасно, Виктор Павлович, вы принижаете собственную значимость. Вы отличный специалист в области ментальной магии. По моим данным подозрительных личностей из тех, что пытались устроиться на службу нашему роду вам удалось выявить более сотни. И за это вам от меня нижайший поклон и глубочайшее почтение. Более того, я считаю, что должность моего личного секретаря для специалиста вашего уровня уж слишком мелковата. — При этих моих словах Забиякин вздрогнул, расценив их как желание избавиться от его присутствия в поместье. Но тут-то я его буквально огорошил: — А знаете что, предлагаю вам организовать и возглавить полноценную службу безопасности нашего рода. При живом Альмансоре Фаттаховиче наши недоброжелатели, коих, по моим данным, предостаточно, вели себя весьма и весьма скромно. Все-таки покойный был архимагом и в фаворе у самого Государя Императора. Я же, по мнению большинства окрестных землевладельцев, всего лишь неопытный мальчишка, ставший патриархом по недоразумению. В соответствии с политикой невмешательства в родовые разборки со стороны имперских властей, несложно предположить, что разного рода недруги и просто хапуги в самом скором времени попытаются испытать нас на прочность, дабы оттяпать имущество рода Коринфских. Предпосылок на сей счет, насколько мне известно, предостаточно. Все эти спорные лужки, выпасы и прочее, вполне законный предлог для начала локального вооруженного конфликта. Так что, создание полноценной службы безопасности рода не моя блажь, а насущная необходимость. Для нас жизненно необходимо не только своевременно предотвращать попытки внедрения вражеских агентов, но быть в курсе всего всех замыслов наших недругов. Денег для этого не пожалею.

— Но, Ваше Сиятельство, я же никогда не занимался подобными вещами, к тому же, стар я для шпионских игрищ, — попытался отбояриться Забиякин. — Может, я все-таки продолжу исполнять обязанности секретаря?

Нет уж, так просто он от меня не отделается. Да и не стар Виктор Павлович. При среднем-то сроке жизни в полтора века, а то и больше, семьдесят шесть лет в этой реальности, как и в моей родной вовсе не старость. К этому возрасту человек приобретает достаточно жизненного опыта, к тому же, становится мудр и осмотрителен в принятии важных решений. А то, что седыми патлами и бородами щеголяют, вовсе не признак старости, скорее дань моде, ну и чтобы наглая молодежь не сильно борзела. Этот «старик», если верить ненароком подслушанным мною бабским сплетням, находит силы окучивать местных селянок, свободных от уз Гименея и не только. Женщин вполне можно понять, для них получить потомство от связи с чародеем практически гарантия, что ребенок получится физически крепким и магически одаренным. И наш «дедуля» им в этом не отказывает. Опять же, по слухам, в Коринфино и окрестных селениях бегает куча разновозрастной ребятни, чертами лица схожими с Виктором Павловичем. Ну это не моё дело. Пусть плодится и размножается, коль есть ягоды в ягодицах. Вот только немощным старцем пусть не прикидывается.

— Вот только этого не нужно, уважаемый. — Я деланно погрозил секретарю пальчиком. — Ну какой же вы старик? Не смешите мои тапочки! Так что быть вам руководителем СБ нашего рода. А ваша задача, Андрей Тарасович, — я перевел взгляд на Ивашова, — выделить в распоряжение господина Забиякина четырех человечков потолковее. И упаси вас боги, расценить мой приказ как возможность избавления от неугодных. Парни должны быть непременно одаренными, отлично образованными, желательно из демобилизованных офицеров, ну или унтеров. Найдутся у вас такие?

— Так точно, Ваше Сиятельство, четверых офицеров-отставников выделю.

На что я, кивнув головой, резюмировал:

— Вот и чудненько, господа. Считаю данный вопрос решенным. А теперь, — я обвел взглядом присутствующих в кабинете силовиков, — давайте вместе подумаем, каким образом нам захватить в плен куратора Шестопалова, да так, чтобы с его головы ни один волос не упал… Вообще-то, насчет сохранения его прически можете не особо озадачиваться. Пусть хоть облысеет в процессе захвата, лишь бы был способен шевелить языком, для дачи показаний в суде.