Лабиринты памяти - Робер Кристина

Алекс закрыл глаза и сжал кулаки. Сердце выбивало барабанную дробь, и он начал нервно сглатывать, пытаясь избавиться от кома в горле, вызванного словами Самартина.

– Как вы думаете… любовь в человеческой душе способна победить гостя?

– Думаю, что все зависит от цели гостя и от силы человеческой души. Но да… пожалуй, да, я в это верю. Любовь – странная вещь, в ней безрассудство мировых масштабов, но в ней же и спасение. – Какое-то время профессор внимательно смотрел на Алекса, а затем с улыбкой добавил: – Вы ее любите?

Алекс открыл глаза и в полном недоумении медленно покачал головой, а вслух сказал:

– Кажется, я крепко влип, профессор Самартин.

Пансион «Форест Холл»

Февраль 2017 года

Ника любила плавать еще с детства и в пансионе ходила в бассейн после десяти вечера, уверенная в том, что никто из школьников не заглянет сюда. От воды исходило приятное лазурное свечение, и в полной тишине каждое движение успокаивающим эхом отражалось от стен.

После того как Мари помогла ей с ранами на спине, они иногда приходили сюда вдвоем и несколько раз переплывали бассейн в абсолютном молчании. Мари не задавала никаких вопросов, и им было вполне комфортно друг с другом.

Сегодня Ника пришла сюда одна. Оставив полотенце на краю бассейна на случай непредвиденных гостей, она нырнула в воду с головой и медленно поплыла к противоположному краю. Вода приятно обволакивала тело и способствовала спокойствию и расслаблению. В последние дни не произошло ничего из ряда вон выходящего. Только школа, занятия, сплетни девчонок, ненавязчивые подколы Патрика и недовольное лицо Ады. И Ника абсолютно привыкла к таким будням. Однако сейчас, плавая под водой в полном одиночестве, она ощутила, как сильно устала от компании. Ей не хватало вылазок на крышу – туда, где можно просто сидеть наедине с собой, что-то читать или слушать музыку, думать о всякой ерунде или дремать, завернувшись в плед. Но для улицы погода была суровой, а в стенах школы единственным спокойным местом оставался бассейн.

Сегодня Нике снился странный сон: она вновь была каким-то животным, яростным, переполненным злобой, изо всех сил неслась по неведомым развалинам, уворачиваясь от осколков, градом сыпавшихся с неба. За ней бежали разъяренные люди, и один из них неведомым образом почти догнал ее, и глаза обожгло синим огнем. А потом она проснулась и еще долго закрывала лицо ладонями, стараясь прогнать фантомную боль, испытанную во сне.

Ника вынырнула, отбросив назад мокрые волосы, открыла глаза и резко отшатнулась от бортика. На краю бассейна, теребя ее полотенце в руках, сидел Алекс. Скрестив ноги, он задумчиво смотрел на воду.

– Ты обалдел так пугать?! – выдохнула Ника и закашлялась, выплевывая попавшую в рот воду.

– Извини, – просто сказал он.

Ника выдернула из его рук полотенце и, накинув на плечи, села рядом с ним, оставив ноги в воде. Алекс натянуто улыбнулся ей. Выглядел он изрядно уставшим и чем-то озабоченным.

– Где пропадал?

– Ездил в Кембридж. Шнайдер думает, что у меня там внеклассные занятия по подготовке к дальнейшему обучению.

– А на самом деле?

Алекс вкратце поведал ей о профессоре Самартине и о том, что он рассказал о безликих. Ника слушала его с широко открытыми глазами, плотнее кутаясь в полотенце.

– А если допустить, что Блодвинг все же прокачалась в превращениях, ты не боишься, что она может все время выдавать себя за других? – осторожно спросила она. От Маркела исходили странные напряжение и тревога, и Ника машинально отодвинулась в сторону.

– Не боюсь. Список людей, в которых она может превратиться, чтобы хоть как-то навредить мне, очень маленький, и я достаточно хорошо знаю их, чтобы распознать подмену, – уверенно ответил он.

Ника скептически поджала губы и уставилась в воду, думая о том, кем должна стать Ада, чтобы навредить ей.

– Просто нужно быть аккуратнее с ней и нигде не болтать лишнего, – подытожил Алекс. – И профессор на самом деле помогал мне разобраться в другой проблеме. – Он внимательно посмотрел на Нику. – Покажи мне.

– Что? – нахмурилась она.

Алекс взглядом указал на полотенце, скрывающее ее спину, и, осознав его просьбу, Ника стиснула зубы:

– Иди к черту.

Резко вынув ноги из воды, она собралась встать, но Алекс неожиданно схватил ее за руку и, сдернув полотенце, с силой надавил ладонью на центр ее спины. Ника взвыла, и Маркел зажал ей рот ладонью.

– Тихо-тихо, прости меня, – зашептал он, с силой притягивая ее к себе. – У меня нет выбора.

Кожа горела так, будто к ней приложили раскаленный свинец, и из глаз невольно брызнули слезы. Ника пыталась вырваться, но Алекс крепко держал ее, все сильнее давя на спину ладонью.

– Прости-прости, так нужно, – бормотал он.

Ей хотелось кричать, но он так плотно закрывал ее рот ладонью, что наружу вырывалось лишь глухое мычание. Внутри кто-то вновь пробудился и яростно заметался, пробиваясь на волю. Тело накрыло новой горячей волной, и вдруг одно воспоминание резко и неожиданно парализовало ее конечности, разум и сердце. Руки Маркела, как руки Сэма Бэрри – тогда, два года назад, за несколько недель до того, как она проснулась монстром. Глубоко дыша, Ника безмолвно таращилась на Алекса и тщетно пыталась проглотить ком в горле.

Лицо Маркела исказилось в мучительной гримасе. Он медленно отнял ладонь от ее рта и отвел руку от спины, возвращая Нике свободу движений.

– Зачем ты меня мучаешь? – прошептала она, совершенно не веря в произошедшее. Что испугало ее больше? Жестокость Маркела или… или же такое яркое напоминание о Сэме?

Алекс посмотрел на ладонь, которую прижимал к ее спине, – кровь. Несколько раз он открывал и закрывал глаза, будто думал, что зрение подводит его и все вот-вот исчезнет.

– В 2007-м вы с матерью переехали. Почему? – тихо спросил он, обращаясь к своим ладоням.

– Я не знаю, – буркнула Ника, обнимая колени руками. Тело все еще била дрожь.

Хватит думать о Бэрри. Хватит!

– Это важно.

– Я не-зна-ю, – раздраженно ответила она и несколько раз моргнула, взывая к разуму, моля уничтожить так некстати вспыхнувшую боль. – Я не помню ни хрена из тех лет! – Ника всхлипнула и вытерла нос. – Говорила, что это никак не связано с тобой. Нет же, ты решил меня помучить.

– Ты не права, – отстраненно ответил Алекс. – Все это имеет ко мне прямое отношение. Это еще одна наша общая проблема. Твой психиатр думал, что у тебя шизофрения, но, как выяснилось, это не совсем так.

Лицо Сэма Бэрри кровавой вспышкой все еще маячило перед глазами, и Ника не сразу поняла смысл сказанного, а потом Алекс протянул ей небольшой конверт с торчавшими из него листами.

– Посмотри, и я тебе все расскажу.

Ника дрожащими руками схватила конверт и принялась изучать его наполнение: рассматривала фото себя маленькой с проколотыми глазами и снимок незнакомой ей квартиры с закрытой мебелью и темными пятнами на полу, читала письмо от доктора, адресованное Рите. Ничего этого она не помнила. В какой-то момент зрение начало подводить ее и перед глазами все поплыло. Она отбросила конверт в сторону и, слабо заскулив, накрыла голову руками. Откуда-то издалека раздался тихий голос Маркела. Он рассказал вторую часть беседы с профессором, поведал о душах-владельцах и душах-гостях, теорию о том, почему на теле появляются физические увечья, и сделал свои предположения о провалах в памяти.

– В 2007-м году с тобой впервые случилось что-то, что разбудило твою вторую душу. Наверное, ты была слишком мала, чтобы бороться с ней, и она защитила твою память, оградила от всего, что тебе пришлось сделать.

– Думаешь, я кого-то убила? – Ника едва шевелила губами. Голова была чугунной, и ей захотелось упасть на холодный пол.

Алекс промолчал, но его взгляд был достаточно красноречив.