СД. Том 14 (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой"

Не раз и не два он видел этого могучего Старшего Бога во времена, когда целыми эпохами нес свою службу на границе миров.

— Дархан, Черный Генерал, — точно так же кивнул великан. — Тебя оказалось на удивление просто найти.

И он засмеялся.

Дархан уже слышал этот смех. Он был похож на звук, который, наверное, издавал бы медведь, если бы последнего какой-нибудь смельчак или глупец (хотя, обычно, эти два качества шли рука об руку) решился пощекотать.

Странные мысли для бога…

Не было такого медведя, который смог бы хотя бы существовать рядом с Дарханом, не сдерживай тот давление своей души. Наверное, слишком много времени провел среди смертных…

— Только не пойму, что ты здесь забыл? — Абендин огляделся. Ему явно не нравилось то, что он видел вокруг себя. — Мир смертных… Вечность и Истоки, Дархан, неужели ты настолько боишься Дергера, что сбежал от него в этот забытый Истоками край, чтобы спрятаться среди мешков плоти и костей?

Дархан промолчал. Среди богов он редко когда находил собеседника, который разделял бы его увлечения миром смертных. Хотя, не то чтобы, он часто их искал — этих собеседников. В тишине, ему было куда спокойнее и лучше, чем на сладострастных приемах Яшмового Дворца.

Он посмотрел на Абендина. Могучий великан. Почти такого же роста, как и сам Дархан, но явно шире в своей комплекции. Он был первым из богов, кто взял в руки оружие и опустил его на плоть твари между границ. За что и получил свое прозвище — Первый Воин.

Дархан всегда уважал этого диковатого, но отважного и честного воина. Абендин был прост и глуп, но красив в своей простоте и глупости.

Он просто выполнял приказы и наслаждался бесконечной битвой, в которую погрузил себя с того самого дня, как открыл глаза.

Дархан не хотел бы его убивать…

— Если хочешь, пойдем со мной, — показательно убрав ладонь от рукояти своего знаменитого Черного Меча, он поправил синий шарф и отправился в сторону едва видимой тропки.

— Эй! Черный Генерал! — окликнул его бог. — ты ведь знаешь зачем я здесь?

— Знаю, — легко кивнул Дархан.

Абендин переместился перед Черным Генералом и встал на его пути. Его секира покоилась в мощных, мускулистых руках. Истоки… Первый Воин и сам выглядел как медведь. Человекоподобный, но такой же дикий и не предсказуемый.

— Сразись со мной, Черный Генерал! — рыкнул он, от чего губа на нижней челюсти чуть дрогнула. Ну точно — медведь. — Давай выясним раз и навсегда, кто из нас сильнее.

Дархан чуть улыбнулся.

Такой простой и глупый бог. Но может именно поэтому он был одним из немногих обитателей Седьмого Неба к кому Дархан не испытывал отрицательных эмоций.

Скорее — одни только положительные.

— Зачем?

Абендин хотел что-то сказать, но явно не мог подобрать слова. Кажется, Дархан, фигурально, выбил землю у него из-под ног.

— Я уже сказал зачем! — нашелся, наконец, Первый Воин. — Чтобы выяснить, раз и навсегда, кто из нас сильнее!

Дархан хмыкнул. Он миновал Абендина так легко, будто тот и не стоял вовсе поперек тропинки.

— Мы и так знаем, что я сильнее, — ответил он и пошел дальше.

Почувствовать, что позади вспыхнула душа. Секира, полная силы и воли бога, обрушилась на плечо Дархана. Но тот не стал обнажать меча.

Почему?

Он ведь уже говорил.

Абендин был весьма простой и прямолинейной личностью. Ему были не чужды понятия чести. А какой воин станет атаковать другого, будто жалкий трус или убийца, со спины? Нет, так, возможно, поступил бы Дергер. Но не Абендин.

— Почему ты не пытаешься защититься? — прорычал Первый Воин, когда его секира застыла на расстоянии дыхания от плеча Дархана.

— Ступай следом, маленький бог. И если ты хочешь сразиться, когда я покажу тебе то, что хочу показать — я сражусь с тобой.

— Обещаешь? — прищурился Абендин. — Не обманешь?

— Ты сомневаешься в крепости моего слова?

Абендин ответил не сразу.

— На Седьмом Небе только и разговоров о твоем предательстве Дергера, Черный Генерал. Как ты нарушил его приказ и сбежал сюда, в мир смертных. Говорят, что ты предатель.

Вот, значит, как… Что же, глупо было ожидать другого от Бога Войны.

— А что думаешь ты сам, Абендин?

Тот ответил не сразу. И не торопился убирать секиру от плеча Дархана. Так они стояли. Два бога, посреди смертного леса.

Ощущения давления чужого оружия исчезло, а Абендин поравнялся с Черным Генералом.

— Ты пообещал, — неохотно согласился Первый Воин. — но я не знаю, что такого ты можешь показать мне в мире смертных, что будет стоит моего божественного внимания.

“Моего божественного внимания”… впрочем, нельзя было винить Абендина. Он вырос на Седьмом Небе и не знал другого отношения к тем, кому не так повезло, как ему…

— Поверь мне, маленький бог… здесь достаточно чудес, что и не снились мудреца Яшмового Дворца.

— Здесь? — фыркнул Первы Воин. — среди вони и грязи плоти и земли? Избавь меня от этих речей, Дархан. Давай побыстрее со своей экскурсией и сразимся, наконец и имя мое восславят в эпохах, как того, кто одолел самого Черного Генарала!

— Конечно…

Глава 1297

— Дядя Дархан, дядя Дархан!

Сказать, что Абендин был удивлен — значит оставить эту ситуацию и вовсе без внимания. Первый Воин, видя, как простые сельские дети без всякого страха и настороженности подбегают к Черному Генералу, одному из самых опасных существ во всем Безымянном Мире, не мог поверить, что не попал под действие каких-нибудь чар.

— А ты научишь нас ставить капканы?

— Конечно научу, — улыбнулся Дархан.

Абендин подумал, что спит и видит самый чудный из всех снова.

Черный Генерал не улыбался.

Нет, даже не так.

Он никогда не улыбался.

А теперь, идя среди толпы смертных, покрытых грязью, из плоти и крови, детей, он выглядел таким счастливым, каким Абендин его никогда не видел прежде. Хотя, казалось бы, где может более счастлив воин, чем в разгар битвы с сильным противником.

Но, каждый раз, когда Первый Воин оказывался на тех же полях сражений, что и прославленный Черный Генерал, правая рука самого Дергера, то тот выглядел так, как любой слуга в Яшмовом Дворце. Он просто делал свою работу и не более того.

— А кто это с тобой, дядя Дархан?

— А это твой друг?

— А он тоже прибыл из-за моря?

— Какой большой!

— Похож на медведя…

— Медведь!

— Медведь!

— А дядя Дархан дружит с Косолапым!

— Какой я вам косолапый?! — прогремел громовым рыком Абендин. Вот только его нижняя губа от того задрожала еще больше, что не миновала внимательных деревенских детишек.

Те засмеялись и, крича:

— Косолапый! — умчались куда-то в поля.

Там их отцы были заняты сенокосом, а матери подносили своим мужьям холодное молоко.

— Как ты им позволяешь себя так унижать?! — продолжал Абендин. — чтобы эти жалкие смертные обращались к прославленному Черному Генералу как к какому-то… Как называется эта страна, Дархан?! Скажи мне, чтобы я мог выжечь её дотла!

Улыбка Дархана стал чуть шире. Абендин был хорошим чел… богом. Его взгляд на жизнь утверждал, что Дархана оскорбили и это оскорбление он воспринял, как свое собственное, забыв, что и его самого только что назвали Косолапым.

И праведный гнев его был направлен вовсе не на свою уязвленное самолюбие, а, на как ему казалось, оскорбление собрата-бога.

— Что… что делают эти мешки плоти и костей?

— Люди, — поправил Дархан. — называй их просто людьми, друг мой.

— Я тебе не друг, Черный Генерал! — мгновенно парировал Абендин. — но что… ладно, пускай. Что делают эти люди? Они что… бреют землю?

Дархан, бог, эпохами сражавшийся с самыми ужасными порождениями реальности, оступился на простой проселочной дороге, змеящейся через поля пшена и ячменя.

Бреют землю?

Он засмеялся. Впервые, за многие тысячи лет, Черный Генерал искренне и легко засмеялся. В голос. Да так, что согнулся пополам и схватился за живот.