Властелин Колец - Толкин Джон

Вихребор опустил меня на землю Рубежного Края еще до рассвета. Но я затянул свой рассказ. Об остальном поведаю кратко.

В Рохане уже ощущалось Зло: действовала ложь Сарумана. Король не желал слушать моих предупреждений. Он разрешил мне выбрать коня – и попросил тотчас же удалиться. Я выбрал жеребца, который мне очень понравился, но это очень не понравилось королю: я взял лучшего коня из его табунов, подобного ему мне до сих пор не приходилось видеть.

– Значит, это в самом деле благородное животное, – сказал Арагорн. – Но больше остальных новостей меня огорчает то, что Саурон вымогает дань лошадьми. Когда я последний раз был в Рохане, такого не было.

– Могу поклясться, что и сейчас нет! – вмешался Боромир. – Все это ложь, которую распространяет Враг. Я знаю рохирримов: они наши союзники, живут на землях, от нас полученных в давние времена. Это честный и бесстрашный народ.

– Тень Мордора легла на дальние земли, – проговорил Арагорн. – Саруман пал под ее влиянием. Рохан окружен врагами. Кто знает, что ты там найдешь, если сам сможешь вернуться?

– Только не это! – воскликнул Боромир. – Они не станут покупать себе жизнь, продавая коней Врагу. Они любят лошадей почти как самих себя. Это и понятно. Кони рохирримов пришли вместе со своими хозяевами с севера, и подобно им, ведут род от благородных предков, живших в древности в свободных землях, не затронутых Тенью…

– Это правда, – сказал Гэндальв. – И среди них есть один, который мог родиться на утре мира. Кони назгулов ему уступают. Он неутомим и быстр, как ветер. Роханцы дали ему имя Серосвет. Днем его шерсть отливает серебром, а ночью на скаку он невидим, как серая тень. Шаг его удивительно легок! До меня никто не мог его оседлать, но я укротил его, и он помчал меня на север так быстро, что я пересек границу Хоббитшира как раз тогда, когда Фродо добрался до Могильников, хотя выехал из Рохана примерно тогда же, когда он ушел из Хоббиттауна.

Но по дороге беспокойство мое росло. Я всюду слышал о Черных Всадниках, и хотя изо всех сил старался их догнать и почти настиг, они все равно были впереди меня. Потом я узнал, что они разделились: часть их осталась у восточной границы Хоббитшира, недалеко от Зеленого Тракта, остальные въехали в Хоббитшир с юга. Когда я добрался до Хоббиттауна, Фродо там уже не было, я только расспросил садовника Гэмджи. Расспрашивал долго, а узнал мало, ибо он все сводил разговор на недостатки новых хозяев Торбы.

«Я не выношу перемен, – говорил он. – Я старый и плохо переношу перемены к худшему. Это перемена к худшему», – повторял он снова и снова.

«Худшее еще не настало, – сказал я. – Надеюсь, что при твоей жизни не настанет».

Но из его болтовни я наконец понял, что с тех пор как Фродо уехал из Хоббиттауна, еще неделя не прошла, а вечером того дня, когда уезжал, он чуть не встретился с Черным всадником на своем Холме! Дальше я ехал в страхе. Добрался до Бакленда, он был охвачен волнением, как муравейник, в который ткнули палкой. Дом в Кричьей Балке был пуст, двери взломаны, на пороге валялся плащ Фродо. Я потерял надежду и не стал тратить время на расспросы окрестных жителей, а сразу поскакал за Всадниками. Зря, конечно; если бы я собрал новости, был бы спокойнее. В следах Всадников оказалось трудно разбираться, ибо они шли в разных направлениях, и я даже растерялся. Потом определил, что один или двое направились в Бри, и сам поехал туда, перебирая в уме все, что скажу трактирщику.

«Его зовут Медовар, – думал я по дороге. – Если он виноват в том, что Фродо задержался, я его самого выварю. Или лучше поджарю старого болвана на медленном огне!»

Он, наверное, меньшего не ждал, потому что при виде меня упал на землю и завертелся, будто уже попал на сковородку.

– Что ты с ним сделал? – испуганно закричал Фродо. – Он нас принял как родных и очень старался помочь.

Гэндальв засмеялся.

– Не бойся за него! – сказал он. – Я его не укусил и даже облаять не успел, и был несказанно рад тому, что услышал, когда он перестал трястись, и тут же его обнял. Как это случилось, у меня в голове не укладывалось, но я узнал, что ты всего днем раньше был в Бригорье и утром ушел с Долгобродом.

«С Долгобродом?!» – громко закричал я от радости.

«Да, господин, кажется, так, – сказал Медовар, вероятно, не поняв меня и думая, что я сильнее рассердился. – Он к ним пристал, хотя я делал все, что мог, и они сговорились. Они очень странно вели себя все время, пока были здесь: можно сказать, своевольно…»

«Осел! Дурень! Дражайший и трижды достойнейший Медовар! – не в силах сдерживаться, орал я. – Это лучшие новости, которые я слышал с самой Середины лета! Да за них золотой дать можно! Я заговорю твое пиво высшим сортом на семь лет! Я сегодня ночью спокойно высплюсь – в первый раз не помню с каких пор!»

Так я остался ночевать в трактире, размышляя, что могло случиться с Всадниками. В Бригорье, похоже, знали только о двоих. Но той же ночью новостей прибавилось. С запада подскакали пятеро или шестеро Черных, повалили ворота и с воем, словно буря, пронеслись через поселок; бригоряне до сих пор дрожат и ожидают конца света. Я встал до рассвета и поскакал за Всадниками. Точно не знаю, но мне кажется, произошло вот что.

Предводитель Девятерых засел в засаде где-то южнее Бри, послал туда сначала двоих, а четверо пробрались в Хоббитшир. Потом, когда их перехитрили в Кричьей Балке и в Бригорье, они возвратились к своему вождю с докладом, оставив тракт на какое-то время без охраны, – их шпионы, конечно, по нему ходили. После этого предводитель послал нескольких Всадников прямо на восток по бездорожью, а сам с остальными помчался по Большому Восточному Тракту в страшном гневе.

Ну, а я вихрем поскакал к горе Ветров, и на второй день перед закатом уже был там. Они меня опередили, но при моем появлении отступили, почувствовав, как во мне кипит ярость, и боясь действовать при свете. Я поднялся на гору Ветров. Однако с наступлением темноты они подошли близко, и я оказался в осаде в кольце старых развалин Амон Сул на вершине. Тут я хорошо поработал; думаю, что столько огня и света над этой горой не видали со времен древних сигнальных костров!

На рассвете я ускользнул от них, но пришлось идти в обход на север. Искать тебя в пустоши, Фродо, было бесполезно, да и глупо, когда за мной по пятам шли все Девятеро. Оставалось положиться на Арагорна. Я решил только отвлечь нескольких назгулов, а вас опередить, добраться до Райвендела и выслать вам навстречу помощь. Всадники действительно поскакали за мной, но вскоре повернули и, кажется, направились к Броду. Таким образом, я все-таки немножко вам помог: на ваш лагерь под горой Ветров напало лишь пятеро врагов, а не все Девять.

Сюда я добирался по длинной и трудной дороге, вверх по реке Хмурой и через плато Эттенмур, так что явился с севера. Ехал и шел от горы Ветров до Райвендела почти четырнадцать дней, потому что отослал Серосвета: конь не мог быстро скакать по каменистым россыпям. Он направился к своему прежнему хозяину, но теперь он мне верный друг, и если понадобится, прискачет по первому зову.

Так вышло, что я оказался в Райвенделе за три дня до Кольца, когда здесь уже знали об опасностях, грозивших ему в пути. Все кончилось хорошо.

На этом я закончу свой рассказ, да простят мне Элронд и остальные, что он получился таким длинным. Но до сих пор не случалось, чтобы Гэндальв не приходил на назначенную встречу и нарушал обещание. Я считаю, что Хранителю Кольца обязательно надо было доложить, почему так произошло.

Ну вот, теперь вы знаете все с начала до конца, – заключил маг. – Вот мы, а вот Кольцо. Пока мы топчемся на месте, и ничего не решено. Что будем с ним делать?

Гости долго сидели молча. Наконец, заговорил Элронд.

– Прискорбны и ужасны вести о Сарумане, – сказал он. – Ибо мы ему верили, и он посвящен во все наши планы. Слишком глубоко проникать в дела и замыслы Врага опасно и может оказаться гибельно, даже если поначалу преследовалась благородная цель. Увы! Подобные падения и измены случались и раньше. Но больше всего меня сегодня удивил рассказ полуростика Фродо. Из хоббитов я до сих пор знал очень немногих, кроме Бильбо. Значит, он не исключение, как я думал раньше. С тех пор, как я последний раз проходил по западным дорогам, мир сильно изменился.