– Да где ж тебя носит, дурень гацонский?
Признаться честно, Веззам вообще не понимал, отчего Вал не уйдет из «Сотни» окончательно: доход от пекарни, таверны и доли в заново отстроенном борделе мадам Ивонн позволял жить припеваючи – сказывалась деловая хватка Кати. И все же каждый день, пусть и с опозданием, Валериано тащил свою задницу в замок – исполнять обязанности Второго.
– Выгнать бы его взашей – и дело с концом, – в сердцах выругался он.
Веззам много раз порывался разорвать контракт с излишне остепенившимся помощником. Но не поднималась рука. Вал, если хорошенько подумать, остался едва ли не последним из старого отряда. Вероятно, потому ваграниец и не гнал его, что Валериано был живым напоминанием о том, что когда-то «Сотня» жила и работала в Гивое, что руководила ею Артанна, что в ней было столько хороших друзей. Что все это было, было по-настоящему, хотя с тех пор, казалось, прошла целая жизнь. И хотя у Веззама так и не сложилось доверительных отношений с Валом, этот парень всякий раз заставлял Веззама вспоминать, кто он, откуда и какой путь прошел. И еще, хотя ваграниец долго не решался это признать, он завидовал этому юнцу: несмотря на все пережитое, Валу хватило яиц стать достойным человеком, посмотреть вокруг и найти свое счастье. Веззам так и не смог.
Да и в остальном неплохим парнем был этот Вал. Только положиться на него не получалось: давно стало ясно, что он не бросит Эллисдор – слишком крепко с ним связан. А раз так, то первый дальний поход вынудил бы Валериано уйти окончательно. Единственный человек, ради которого он без раздумий бросился бы в самое пекло, к счастью, если и выжил, то был теперь недосягаем настолько, что остался лишь в кабацких песнях. Об Артанне еще пели – слишком уж яркой оказалась ее судьба. Хорошо бы, чтоб и впредь все ограничивалось лишь балладами.
Веззам увидел своего Второго у ворот цитадели – шел себе неторопливо, кудри развевались на ветру, походка беззаботная. Только цветка за ухом не хватало. Веззам сплюнул под ноги.
– А ну пошел сюда! – рявкнул он так, что спугнул ворковавших на стене голубей.
Вал неторопливо поравнялся с Первым.
– Ну, привет, – и сразу же вытащил из-за пазухи сверток. – Это тебе от Кати. Свежая, с маслом и травами.
– Ты меня булками не задабривай. Время видел?
– А что? В наряды я не хожу. А бумагами да счетами могу и дома заниматься. Кстати, для тебя еще один подарок, – Валериано достал сложенный вчетверо лист. – Черсо написал. Наконец-то.
– Не интересно.
– Врешь.
– Ладно. Но читать не буду, сам перескажешь по дороге.
Вал лукаво усмехнулся.
– Ну, попробую. Письмо не очень новое, его мне передал купец, следовавший из Горфа в Эллисдор. Наших ребят он видел прошлой осенью в Анси. Итак, сначала наши друзья бежали в Горф, там сели на корабль до Варшуна. Но, прибыв туда, потерпели неудачу – вагранийцы пускали только эннийские корабли, и скорлупку наших авантюристов завернули. Владелец судна тоже оказался парнем целеустремленным и направился в Анси – решил дождаться открытия Тоннелей с имперской стороны. Так наши Черсо и Ралл оказались на Бельтерианских землях. Ждать, впрочем, пришлось настолько долго, что незадачливый капитан не выдержал и уплыл черт знает куда. А наши парни бездельничали, путешествуя по герцогству. Черсо там, к слову, весьма понравилось. Потом Белингтор подхватил какую-то заразу, слег. Ралл его выхаживал несколько лун в какой-то деревне. Затем прошел слух, что вагранийцы все же собрались открыть границы, и парни ломанулись в Гумертан – городок у восточного Тоннеля. Вот на пути туда их и встретил купец, который довез это письмо.
– Значит, не сдаются, – не снижая скорости, проговорил Первый.
– Никак нет. И, судя по всему, усилия их будут вознаграждены. Они расспрашивали всех об Артанне, собирали сведения. Это она, Веззам. Она жива. Наша Артанна – жива, – тараторил Вал, понизив голос. – Никто не знает, что происходит в Ваг Ране, но она победила того Данша. Отомстила за парней.
Веззам остановился, пристально глядя на Второго.
– Это в прошлом, – процедил ваграниец. – Выкинь дурь из головы и принимайся за работу.
Вал оторопел.
– Ты… ты серьезно? Это же Артанна. Твоя… Твой…
– Бывший командир. Пожелай она вернуться – вернулась бы. Или изыскала бы способ сообщить о себе. Но не сделала этого. Значит, мы ей не важны. А раз так, то и черт с ней, – отрезал Веззам и, увидев боль в глазах сослуживца, смягчился: – Слишком много времени прошло, друг. Мы не знаем, сколько всего случилось с ней за те годы. Мы не знаем, кем она стала. Но знаем, кем стали мы. Чирони мертвы стараниями Белингтора. Мы работаем на Хайлигланд. Мы вылезли из огромной задницы и стали достойными людьми. И я потратил на это очень много сил, Валериано. Жизнь на это положил. Прошу, не нужно будоражить умы тех, кто еще помнит Артанну. Ничего хорошего из этого не получится. Впервые я прошу тебя, а не приказываю.
Вал растерянно взирал на старшего товарища.
– Да я просто…
– Ты всегда был к ней очень привязан, знаю. И скучал по ней отчаянно. Я тоже скучал. Но жизнь продолжается. Было бы здорово однажды с ней увидеться, но мы не знаем, какой узор нарисует судьба. Прошу тебя снова, Валериано, ради твоей семьи и всего, что ты сам построил. Не искушай бога. Не иди за ней. Я пошел за Артанной нар Толл гораздо раньше тебя, и вот что скажу: бог всегда сохраняет ей жизнь ценой гибели других людей. И я не прощу себе, если тебя не уберегу, – он пристально посмотрел в глаза присмиревшему гацонцу. – Мы друг друга поняли?
Вал открыл рот, попытался что-то сказать, но его горло перехватил спазм.
– Да, – наконец прошептал он. – Видит бог, ты прав. И я ненавижу тебя за эту правду.
– Я и сам себя ненавижу. Пойдем работать. Через три дня выдавать жалование, и я хочу увидеть твои расчеты.
1.4 Рантай-Толл
– Мечется… Снова.
– Дай тряпку. Холодная вода помогает.
– Опять жар?
– Нет, но прохлада его успокаивает.
Тени метались перед сомкнутыми веками, рябил свет, шорохи отдавались громом в ушах. Но Феш почему-то не мог открыть глаза. Он силился что-то сказать, шевелил сухими губами, но раз за разом на него наваливалась слабость, и он проваливался во мрак.
– Успокоился… Вроде бы.
– Как думаешь, он придет в себя?
Говорили две женщины, голоса обеих казались родными, хотя и доносились издалека. Фештан тянулся к ним, хватался за эти звуки, искал их, как судно, следующее вдоль берега, выискивает огни поселений в ночи.
– Не знаю, – после долгой паузы ответила женщина. Феш пытался вспомнить ее имя, оно вертелось на языке, но память отвечала лишь быстро сменяющимися образами – не то фантазиями, не то воспоминаниями. Было ли все это на самом деле?
– Сделай что-нибудь, черт бы тебя побрал!
– Не могу, – глухо и печально ответила собеседница. – Ты знаешь, почему. С ним не работает.
Он услышал всхлипы. Тихие, сдавленные. Но она плакала – это Феш понял отчетливо. И почувствовал тоску. Он уже слышал этот плач. Много ночей подряд.
– Это мой единственный сын, Айша. Все, что у меня осталось. Если он оставит мир, я… Я не переживу.
Айша… Он рылся в памяти, пытаясь найти воспоминания, которые их связывали. Что-то мешало, какой-то постоянный зуд в голове. Этот шум не уходил даже тогда, когда он спал. Феш помнил не много, но знал, что какая-то белая вспышка, казалось, едва не стерла его самого. Он попытался вспомнить еще раз, тянулся к голосу, видел образы и, наконец, нашел. Айша. Советница. Друг!
Воспоминания навалились скопом, выстраиваясь в цепочку одно за другим. Ужины с Магистром в Сифаресе. Тренировочные бои с теткой Артанной. Морской ветер и соленые брызги по дороге к Ваг Рану. Горы Ваг Рана и легкое разочарование, которое он испытал, ступив за землю предков. Восстание в столице. Сотни лиц. Сражения, много сражений. Браслет Шано на запястье. Поиски, поиски, поиски… Что-то ускользало, и Феш пытался вспомнить, что.
