Украденный дом (СИ) - Легер Дмитрий Витальевич

– Что? – не расслышал Аргилай, шедший последним.

– Что, что, что… – так же поинтересовалось эхо.

– Водоотводной канал! – крикнул Нюх.

Лаи прислушался к ответу эха на слова гнома, и улыбка слегка коснулась его обветренных, посиневших губ.

– Похоже на то… – согласился юноша. – И темно так же.

Крики Сыновей Черного медведя и шлепки десятков ног по воде, раздавались все ближе. В отличие от отряда, варвары шли по тоннелю налегке, без лошадей и раненого гнома. Трица на ходу, почти на ощупь отвязала от седла копье.

– Жаль кинжал пришлось оставить. – пожаловалась наемница.

– Если мы выберемся отсюда живыми, – крикнул Нюх. – Я преподнесу тебе в дар кинжал, достойный самого короля, красавица!

– Заметано! – согласилась Трица.

Лаи, наконец, отвязал от седла меч и теперь пытался застегнуть ремень с самодельными ножнами у себя на поясе. Повод, зажатый в руке, очень мешал, а ножны постоянно путались в ногах.

– Лошадей в правый тоннель! – скомандовал Нюх, останавливаясь у развилки и пропуская вперед себя отряд. – Затем все сюда и помогайте.

Свет масляной лампы в руке гнома выхватил из темноты толстый промасленный канат, свисающий с потолка вдоль каменной стены тоннеля и крепящийся к какому-то люку.

– Что это? – спросил Аргилай, последним заводя коня в соседний тоннель.

– Люк сброса воды. – ответил гном и усмехнулся. – Если дернем за веревочку, то чудесным образом спасены.

Бипа смачно плюнул на ладони и растер результат.

– Вот так всегда, – пожаловался он. – Если не дернуть, чуда не произойдет.

Шум приближающихся врагов раздавался все ближе. Стало слышно, как кто-то из бойцов бьет оружием в щит, задавая ритм бега.

– Хватит трепаться, – рявкнула Трица, хватаясь руками за канат. – Тяните!

Гномы и люди дружно ухватились за толстую промасленную веревку и принялись тянуть.

– Что я ненавижу больше Черной плесени, – скрежеща зубами от натуги, прокряхтел Бипа. – Так это ржавчину!

Отряд тянул со всей силы, перебирая ногами по скользкому от воды, полу, но люк упрямо не поддавался. По стене тоннеля прыгнула тень. Варвары стремительно приближаясь, держа в руках факелы.

– Бесполезно! – прокряхтела Трица, продолжая тянуть. – Придется принять бой.

– Я слишком устал, чтобы драться. – воскликнул Аргилай и отошел в сторону.

– Тогда тяни, драть твою за ногу! – велела наемница.

Но юноша не ответил. Он расстегнул пояс, отбросил в стороны меч в ножнах и направился в темноту бокового тоннеля, где находились лошади. Трицитиана еще даже не успела придумать слово, которым хотела назвать своего ученика, когда тот вернулся, ведя на поводу Упрямца. К седлу Фельдбонского боевого жеребца Аргилай привязал свой пояс.

– Цепляйте к канату! – велел Лаи, протягивая гномам конец своего пояса.

Сказано-сделано. Все были слишком напряжены и напуганы, чтобы обсуждать новые предложения. Топот варваров раздавался уже совсем рядом, буквально в нескольких шагах.

Аргилай вскочил в седло, ойкнул, ударившись головой об низкий потолок и потирая ушибленную голову, скомандовал:

– На счет три! Раз, два, три!

Юноша хлестнул поводом своего скакуна и тот рванул вперед. Канат натянулся, как струна. Раздался мерзкий скрип, открывающегося ржавого люка в потолке, а затем шум хлынувших потоков воды в соседний тоннель перекрыл все остальные звуки.

– Время освежиться! – с безумной радостью закричал Аргилай и обернулся.

Юноша успел разглядеть в свете лапы несколько лиц с синими татуировками, а затем Сыновей Черного Медведя смыл мощный поток воды.

Глава 18 – Конец пути.

Стук падающих капель, тихие шорохи и отзвуки далекого эха сливались в ненавязчивую, но слегка пугающую музыку подземного мира многочисленных тоннелей, заброшенных шахт и опасных штреков. Мира, чьей хозяйкой являлась вечная тьма, властвующая под землей с начала времен. Холодная и равнодушная хозяйка, в доме которой лишь гномы могли чувствовать себя уютно.

Потолок тоннеля поддерживала деревянная балка. На крюке, вбитом в балку, висел старый, сильно запыленный фонарь. Внутри теплился огонек, едва способный рассеять подземную тьму. Старую давно заброшенную шахту огласил громкий звук. Это гномы и люди дружно чокнулись металлическими кружками, расплескав, бережливо припасенный гномой самогон, которым теперь отогревались после водных процедур.

– За наше чудесное знакомство! – громко провозгласил свой тост Нюх.

– За союз людей и гномов! – поддержал Аргилай.

Все вылили в себя крепкое обжигающее пойло. Даже в скудном свете маленького костра, топившегося щепками с балок, поддерживающих потолок, были видно, как от выпитого алкоголя раскраснелась Лиса. Гуки же были ни в одном глазу, словно бы и не пили совсем. Закусывали легендарный напиток скудными запасами сухарей и вяленым мясом.

Бипа разлил остатки самогона из своей металлической фляги.

– За счастливое окончание приключения! – громко произнес гном.

Все вновь чокнулись.

Трицитиана выпила, выдохнула, скривилась и крякнула.

– Еще не окончание. – уточнила она. – Как там Кошель?

У гнома с длинной, украшенной бородой, сильно воспалилась рана, оставленная варварской стрелой. Ягодица так распухла, что пришлось надрезать штанину, чтобы в них поместилась задница. Последние несколько часов у Кошеля был сильный жар, и он не приходил в сознание.

– Я сделал все, что мог. – со вздохом сообщил Нюх. – Если Кошель переживет эту ночь, то с ним все будет хорошо. К утру, мы выберемся на поверхность.

– Сейчас ночь?! – удивился Аргилай. – Откуда ты знаешь?

– Чувствую. – пожал плечами гном. – Когда полжизни проводишь под землей, ощущения дня и ночи изменяются.

Громкий, неистовый крик заставил отряд вздрогнуть, а лошадей испуганно заржать.

– Бухаете, мерзавцы!? – сильно покачиваясь на подгибающихся ногах, с неистовым возмущением на отряд осоловелым взглядом смотрел очнувшийся Кошель. – Это кто тут не переживет ночь?

– А ты присаживайся, присаживайся многоуважаемый Кошель. – Лаи гостеприимно подвинулся и похлопал ладонью по месту рядом с собой. – Мы и тебе нальем.

– Ах, ты ж поганец этакий! – насупился гном. – Я, это, пешком постою. – обиженно сообщил он, а затем добавил, протягивая большую пустую кружку, – До краев лей!

Костер давно погас, густая, словно осязаемая тьма сомкнулась над стоянкой отряда. Завернувшись в свой меховой черный плащ, Аргилай лежал на твердой, холодной земле и вновь не мог уснуть. Юноша перевернулся на один бок, потом на другой. Одежда после купания в Альбе, водопада и ледяного потока в пещере была просушена над костром, но все равно местами осталась влажной. Приятно веяло запахом табака, а иногда во тьме зачиналась чуть видимая красная точка. Это один из гномов курил трубку, чтобы не заснуть на ночном дежурстве.

Аргилай не выдержал бессонницы и вылез из-под тяжелого плаща.

– Как ночка протекает? – шепотом спросил юноша, подсаживаясь к курящему гному.

– Чудесно, – ответил хриплым шепотом Кошель. Гном соорудил себе из вещей и седел некое подобие кресла, на котором мог безболезненно сидеть со своим неудачным ранением. – Под землей я всегда чувствую себя спокойно. Это мой дом.

– А я заснуть не могу, – пожаловался Аргилай. – Темнота давит. Словно мне глаза выкололи. Иногда, даже страшно становится.

Гном протянул собеседнику свою трубку.

– Затянись, – предложил он. – Хороший табак завсегда помогает. С трудом просушил его после всей этой свистопляски.

Лаи с благодарностью принял угощение и затянулся ароматным горько-сладким дымом. Дым немного обжигал рот, но все равно был приятным и как-то расслаблял.

– Не представляю, как вам дылдам тяжело под землей. – посочувствовал собеседник, принимая трубку обратно и глубоко затягиваясь. – Каждый уважающий себя гном, в свое совершеннолетие должен пройти обряд инициации. Кандидат отправляется на три месяца под землю со скудным запасом провизии и багажом знаний, которым должен снабдить его род. Первый месяц под землей в одиночестве, во тьме очень тяжело. Не все выдерживают, некоторые сходят с ума, а то и вообще пропадают без вести. Но те, кому удается преодолеть себя и сдружиться с местными духами, становятся настоящими гномами. Мы видим в темноте, знаем, где в подземных пещерах можно найти пищу и воду. А самое главное – где растет тот мох, из которого мы делаем лучший самогон на всем континенте.