Шутки Богов. Смена позиций - Усманов Хайдарали

– Мне нужны имена. Места. Кто знал его до прибытия в Обитель. Его возраст. Его путь. Всё. Даже слухи, будто бы он ел с левой руки, докладывать мне немедленно.

Они начали с городов нижней долины, особенно тех, через которые, по слухам, проходили купеческие караваны, сопровождавшие семью Хваджон во время их недавнего путешествия. Люди расписывали платёжки, проверяли списки охраны, весьма старательно расспрашивали местных трактирщиков.

Торговая разведка семьи Туань, владеющая большей частью торговых артерий между южными регионами Империи и столицей, использовала свою сеть транспортников и сборщиков таможенных книг. Именно через такие записи они надеялись отследить, откуда появился немой мальчишка в свите семьи Хваджон. Ведь если он сопровождал их с самого начала, это должно было быть записано. А если нет – значит, его подобрали где-то по дороге, что может быть ещё интереснее.

Купеческие агенты перелопатили груды переписей и табелей. Уже через два дня был составлен сводный список слуг, сменивших хозяев за последние два месяца на границе Внутреннего Округа Империи. И там, среди тридцати двух имён, числился слуга, отмеченный как “немой, молчаливый, без отличительных знаков, но умеющий метко бросать ножи, и невероятно везучий”.

– Не умеющий говорить, но умеющий убивать? – Задумчиво хмыкнула Туань Мэйлан. – Вот он, наш цветочек в тени.

В доме Пэ всё было куда интереснее. Ведь этот дом, известный своими связями с младшими сектами, уже давно запустил свои когти в Обитель Пяти Пиков Бессмертных. Один из их младших учеников, обучавшийся там как приглашённый наблюдатель, получил тайную записку:

"Найди немого слугу семьи Хваджон. Узнай, кто его покровитель. Что он ест, с кем спит, когда медитирует. Что говорят о нём учителя. И чем он на самом деле занимается в лаборатории старейшины Йонг Мина."

Именно через этого юношу в руки семьи Пэ попали первые зафиксированные наблюдения, подтверждающие, что Анд Рей выполняет обязанности не только слуги, но и ученика старейшины-алхимика. Более того, все эти слухи прямо намекали, что он может быть допущен до состязаний молодых мастеров, что считалось высшей формой признания со стороны секты.

Паника от таких открытий ещё не началась, но напряжение росло с каждым днём. Старейшины знатных домов, разбирая отчёты и свитки донесений, уже и сами понимали, что если этот "безымянный" окажется действительно способным, и он не привязан кровью к Хваджон, но связан долгами и доверием, то… Это может стать самым мощным козырем в руках старика Ёнсана за последние два десятилетия. Ведь сильный воин, не имеющий клана – это чистое золото, которое может быть отчеканено любой рукой. А если этот воин ещё и немой, и не имеет собственных притязаний, его можно быстро сформировать как оружие против кого угодно.

Некоторые благородные дома тут же начали обсуждать покушения. Другие – предложения о "переходе под их крыло", тайных контрактах, и самых разных обещаниях. Кто-то задумал подставить его, устроив скандал прямо в Обители. Кто-то – приблизить через женщин, отправив туда молодых наложниц под видом новых служанок. Но все они ощущали одно общее чувство. Этот немой мог оказаться той самой каплей, которая сместит чашу весов влияния благородных семей в Поднебесной Империи. А значит, время бездействия закончилось.

Если в мире благородных семей волнение походило на бурю в высоких травах, то в высших залах сект, что покровительствовали этим семьям, началась буря в облаках. Сдержанная, холодная, но куда более опасная – потому что именно эти силы формировали равновесие Империи, и даже малейшие колебания могли вызвать резонанс, разрушающий веками строившиеся альянсы.

Секта Солнечного Владыки Теянгина всегда славилась своим вдумчивым подходом к таким делам. В тот день внутренний зал Совета Старейшин секты, с “живыми колоннами” из белого нефрита, исписанными древними сутрами, был залит мягким светом закатных светильников. Там, на возвышении под занавесью из тончайшего дымчатого шёлка, сидела Даосесса Ин Мо – старейшина духовной линии, покровительствующей семье Синъюй. Она выслушала доставленные донесения молча.

– Немой? Под покровительством Йонг Мина? В обители Пяти Пиков Бессмертных? – Немного подумав, она лишь тонко и явно вопросительно изогнула бровь. Старший послушник тут же попытался вставить:

– Мы считаем, что он может быть не так прост. Его силы растут. Слухи подтверждены…

– Слухи? – Её голос был мягок, как шёлк, но холоден, как лезвие меча. – Когда Синъюй Хо начнёт полагаться на слухи, а не на факты – его кровь будет недостойна моего крыла.

Ещё немного помолчав, она отдала приказ отправить делегацию в Обитель Пяти Пиков Бессмертных. Якобы для дипломатической проверки правил участия учеников в состязаниях. На деле – чтобы собрать точные наблюдения за этим таинственным Андом Реем.

В секте Небесного Нефритового Императора тоже начали беспокоиться. На востоке, в горных павильонах, обрамлённых резными змеями и колоннами, заплетёнными лозами духоподобных растений, Старейшина Пэк Ун выслушал отчёт семьи Пэ, затаив дыхание.

– Анд Рей… – Глухо прошептал он, складывая пальцы в мудру-печать чтения следов судьбы. – Нет прошлого. Нет школы. Нет техники. Но есть прогресс. Йонг Мин… Ты стар, пройдоха, но нюх на таланты у тебя ещё остался…

После долгих размышлений он приказ усилить наблюдение за алхимической деятельностью в Пяти Пиках Бессмертных. Под предлогом проверки чистоты ингредиентов. Ведь семья Пэ снабжали секту частью трав и минералов, и это давало им формальный повод влезть в дела лаборатории Йонг Мина.

Секта Девяти Небесных Ликов также не смогла пройти мимо таких новостей. Мягкие ступени из чёрного граната, что вели в зал совета старейшин давно уже не знали такой нервозности. От которой не спасали даже курящиеся благовония с ароматом миражей. Старейшина Юнь Чхэ, поддерживающий семью Туань, долго беседовал с Главной Женщиной-Светом секты – Хэ Сунгхва, способной читать линии кармы.

– Слишком много волн от слишком незаметного имени. – Наконец проговорила она, перебирая шёлковые нити с золотыми бусинами. – Он не родился великим, но несёт след древнего пепла…

Так что они тоже решили начать действовать. Но иначе. Они отправят мастера печатей, чтобы временно преподавать ученикам Пяти Пиков Бессмертных, под предлогом обмена знаниями между сектами. Основной же задачей этого мастера будет выявить природу этого немого и вмешаться, если его сила может склонить чашу весов.

Не смотря на всё это, все секты понимали одно. Если семья Хваджон получит "своего" мастера Дао Цзы, которого признает сама Обитель Пяти Пиков Бессмертных, то и их влияние значительно возрастёт. Если этот мастер – по сути ничей, и не связан родственно, его может "перекупить" кто угодно. Если он связан с силами вне Империи, то ситуация может стать катастрофической. Так как его влияние будет иметь определённые последствия не только в одной из восьми благороднейших семей.

Но самым тревожным был сам факт того, что какой-то немой слуга оказался под покровительством старейшины Йонг Мина, одного из самых своенравных, но уважаемых алхимиков Пяти Пиков. А значит у него может быть доступ к древним библиотекам, алхимическим артефактам, ритуалам, и возможно, даже к каким-то древним техникам. Иными словами, человек без прошлого, которому явно не место в этих кругах, внезапно оказался в самой сердцевине власти. А для сект, привыкших контролировать всё, это было нестерпимо.

Так что теперь все они начали своё собственное движение в тени, где каждый шаг был заранее тщательно выверен, а каждое действие – игра в го, где одна фишка могла решить судьбу партии. И в самом центре доски, неведомой фигурой, сейчас застыл немой парень, которого никто не знал, но которого теперь боялись забыть…

…………..

В сердце северных гор, за мраморными воротами, вырезанными в виде извивающихся драконов, раскинулась резиденция одного из древнейших родов Поднебесной Империи – Дворец Каменного Ветра, родовое гнездо семьи Ён. Это была одна из древнейших семей, гордая, и, по своему положению, чуть ли не равная княжескому дому. Но их влияние в последние десятилетия пошло на убыль. Внутренние конфликты, неудачные альянсы, смена поколений – всё это ослабило хватку древнего рода, оставив после себя лишь тяжесть имени и воспоминаний о славе. Но теперь, в этих тёмных нефритовых коридорах, пахнущих ладаном, маслом для мечей и потёртым шелком доспехов, разносился не аромат ностальгии, а яд злости и уязвлённого достоинства.