Серый кардинал
Глава 1
Просторный светлый кабинет. Сквозь открытые жалюзи проникают лучи солнца, которое так редко появляется на сером петербургском небе, и падают золотистыми полосами на дорогой паркет. За широким письменным столом сидит мужчина — высокий, статный, с коротко подстриженной бородой, зачёсанными назад волосами и прямым, строгим носом.
Это мой отец. Зовут его Константин Эдуардович Воронцов — глава рода Воронцовых и обладатель графского титула. Константин имеет четвёртый разряд по огненной стихии, владеет крупным заводом электроники, выпускающим мобильники, и заседает в государственном совете, принимая прямое участие в формировании законов Российской империи.
Человек он… можно сказать, неплохой, но, к сожалению, в последние годы часто поддаётся влиянию супруги, моей мачехи. Ну как в последние годы… с тех пор как женился на ней. Именно поэтому сегодня, в мой восемнадцатый день рождения, я сижу в его кабинете, ожидая своей участи.
Меня зовут Андрей Воронцов. Уже месяц я нахожусь в теле этого молодого человека в совершенно незнакомом мире, который лишь недавно стал более-менее понятен. И сегодня мне снова исполнилось восемнадцать лет. Первый раз — в прошлой жизни, а второй — сейчас. Но отец позвал меня вовсе не для того, чтобы поздравить с совершеннолетием. Разговор ожидался неприятный.
— Итак, Андрей, — сухо и устало проговорил отец, словно ему самому разговор был не по душе, — сегодня тебе исполнилось восемнадцать, а значит, мои обязательства по твоему содержанию прекращаются. Должен также уведомить, что, пользуясь своим правом, я вычёркиваю тебя из списка наследников. Прости, но иного выхода нет. Ты — слаб, и твои поступки вредят репутации семьи.
Я был готов к такому разговору. Давно догадывался, что меня хотят выгнать. Да и как не догадаться, если в доме практически каждый считал своим долгом намекнуть об этом.
— Но я готов дать тебе шанс, — продолжал отец. — Точнее сказать, выбор. Ты переедешь на одну из моих городских квартир и поступишь в институт на ту специальность, на которую скажу. Для учёбы я выдам тебе кредит, который ты вернёшь, когда начнёшь работать. В него же войдёт стоимость аренды. После того, как отучишься, я возьму тебя в свою компанию на ту должность, которую посчитаю наиболее подходящей. И если меня устроит твоё поведение, подумаю насчёт того, чтобы всё-таки оставить тебе часть наследства. Но не дай бог услышу, что ты проиграл в карты, напился или подрался. Можешь забыть и о работе, и обо всём остальном. Детство закончилось, Андрей. Я достаточно терпел, но отныне всё будет иначе, — отец сделал паузу. — Ну или второй вариант. Мы с тобой прощаемся прямо сейчас и больше не вспоминаем друг о друге.
— Елена потребовала это сделать? — спросил я прямо.
— Нет, это моё решение, — ответил отец. — Елена тут ни при чём. Видишь ли, мой род пользуется большим уважением. И совершенно неприемлемо, чтобы семейное дело и титул унаследовал человек слабый во всех отношениях. В первую очередь я обязан думать об интересах рода, этим и продиктовано данное решение, каким бы тяжёлым оно ни было. Да и тебе, Андрей, такое бремя ответственности не по плечу. Всем будет лучше, если ты начнёшь жить самостоятельной жизнью.
— Тогда второй вариант.
— Уверен? Хорошо подумал?
— Здесь думать не о чем. Второй вариант.
— Ладно. Это твой выбор. Тогда даю три дня на сборы и поиск нового жилья, после чего тебе следует покинуть дом. Свои вещи можешь забрать, — отец пододвинул мне конверт. — Этих денег хватит на первое время, если не будешь кутить и играть в карты. А дальше… смотри сам. Ты — по-прежнему дворянин, поэтому тебя легко возьмут на службу в армию. Или можешь получить высшее образование и устроиться на статскую службу. В любом случае меня это уже не касается.
— Отлично. Тогда я пойду. Собираться.
Отец открыл рот, чтобы ещё что-то сказать, но передумал и кивнул:
— Да, разумеется.
Я взял со стола конверт и направился к выходу. Разговор оказался коротким и по делу, без лишних сантиментов. Я тоже не любил тянуть резину и задерживаться на три дня здесь точно не собираюсь. Может быть, для Андрея Воронцова… прежнего Андрея Воронцова изгнание из семьи стало бы трагедией, но не для меня. Никакого расстройства от расставания с обитателями этого дома я не испытывал.
В прошлой жизни меня звали так же, как и здесь, только фамилию я носил другую. Возглавлял секретное подразделение специально назначения, набранное из бойцов со сверхъестественными способностями. Нас было мало, но мы делали такую работу, с которой обычным спецам не справиться. Трудились на самых опасных направлениях, где простому человеку не выжить, пробирались туда, где любых других ждала бы смерть, но не нас. Ликвидация, диверсии, разведка — приходилось браться за всё.
В нашем мире сверхспособности наукой публично не признавались. Но тайные исследования велись, а люди с особыми навыками активно использовались государствами, где это требовалось — в основном на военном поприще. Я был одним из первых уникумов и один из создателей нашего подразделения.
Но бессмертными мы не были.
В сороковом году случился военный переворот, и нас решили расформировать. Я не поддерживал новую власть с её инициативами, мне казалось, она ведёт страну в никуда, и подумывал уйти. Знал, что некоторым не понравится, что «секретное оружие» принимает собственные решения, поэтому собирался тайком бежать и залечь на дно. Да и надоело всё, достало быть вечным инструментов в чужих руках. Но предпринять ничего не успел.
До сих пор перед глазами стояла картина: человек в зелёной ветровке и кепке направляет на меня пистолет «Блок» с усиленными патронами. Выстрелы звучат один за другим. Тело пронзает боль. Пытаюсь задействовать регенерацию, но силы стремительно покидают меня.
Так закончилась моя прошлая жизнь.
В этом мире в тот же самый год и месяц некто Андрей Воронцов — графский сын и выпускник второй гимназии — отправился с друзьями в дворянский клуб, переборщил с выпивкой и поссорился с другим знатным школяром. Дуэль устроили быстро: в ближайшем переулке. Андрей старался, но не смог. Энергетический удар проломил ему голову.
Каким образом я попал в его тело, до сих понять не могу. Очнулся быстро и задействовал регенерацию. Даже не сразу понял, что я не я, и мир вокруг совсем другой. К тому времени, как меня доставили в больницу, кости черепа срослись. Денёк повалялся с сотрясением и выписался.
Разумеется, в первые дни я пребывал в полной прострации и недоумении от происходящего. Не каждый день вселяешься в новые тела. Но постепенно свыкся и, пользуясь остатками воспоминаний Андрея и сторонними источниками, стал изучать мир, куда попал.
Андрей в семье был старшим сыном — единственным ребёнком от первой жены, с которой граф Воронцов развёлся давным давно. Но горевал папаша недолго. Вскоре после этого женился второй раз, и у него родились ещё два сына — Павел и Дмитрий и дочь Виктория. В соответствии с обычаем, основную долю наследства всегда получал старший сын, ему же передавался титул отца. Но мой случай был особым.
Во-первых, Андрея считали слабым. Парень имел ученический разряд, то есть был полным нулём в особых боевых техниках, и это отца сильно раздражало. Тот не хотел отдавать наследство в руки немощного отпрыска, которые ещё и не отличался достойным поведением. Рано пристрастился к алкоголю (с горя, наверное), и играл в карты.
А вот дуэлей в прежней жизни Андрея я не припоминал, если не считать последнюю. Дрался он редко. Лишь пару раз с какими-то оборванцами в кабаке поцапался, но от ребят посильнее держался подальше по волне объективной причине. Что сподвигло Андрея в этот раз наговорить гадостей другому учащемуся, было не совсем понятно. Обрывки воспоминаний говорили, что имела место какая-то давняя обида.
Настаивала на изгнании и жена. Елена хотела, чтобы дело семьи унаследовал её старший сын Павел, которому скоро исполнялось пятнадцать, вот она и капала супругу на мозги. И не просто капала, давила стопудовым прессом. Ей претило, что ребёнок от первой супруги живёт в этом доме, но до моего совершеннолетия сделать ничего не мог, ибо закон обязывал родителей меня содержать.
