Анна Штарк, Мари Штарк
Обезьяний лес
Том 1
© Анна и Мари Штарк, текст, 2025
© ООО «РОСМЭН», 2025
Вырос как-то в поле обезьяний лес,
И у корня-камня слышится с небес:
«Не уйдешь так просто, без каких проблем.
Принеси банан мне, или тебя съем!»
Испугались люди перечить небесам
И на златом шелке принесли врагам
Один банан, другой банан —
Роняет лист баньян.
Шестой банан, седьмой банан —
Грохочет барабан.
Обезьян все больше,
Глас с небес все громче:
«Мало, очень мало,
Надо, очень надо
Подкрепиться всем.
Принеси банан мне, или тебя съем!»
Все боятся люди перечить небесам
И на сером хлопке принесли врагам
Один банан, другой банан —
Нет хижин по горам.
Шестой банан, седьмой банан —
Пустеет Тихий храм.
Обезьян все больше,
Глас с небес все громче:
«Как мы покромсали на горах Нифлем,
Принеси банан мне, или земли съем!»
И боятся люди перечить небесам.
На худой ладони принесли врагам
Один банан, другой банан —
Не вырасти цветам.
Шестой банан, седьмой банан —
Не выжить мастерам.
Обезьян все больше,
Глас с небес все громче:
«Мы придем с закатом
К землям насовсем.
Принеси банан мне, или тебя съем!»
Плачут люди горько, но несут банан
К вечной-бесконечной
Роще обезьян.
Песнь древних народов Нифлема и Барида во времена нашествия красных обезьян во главе демона Охорома, 3500 лет назад
Часть первая
Баньян теряет листья
Пролог
Шиповник у горы Нинг [1]
Апрель
Префектура Ши Хо, город Ёмхаги
Больше всего на свете Хван боялся своего прадеда.
Никакие, даже самые ужасные демоны из самых глубин ада не могли сравниться с тем ощущением безысходности и ненависти, которые Хван испытывал к мастеру О Юма́ – своему живучему прадеду.
Эти чувства у Хвана были бы единственными, царствующими в его сознании, если бы он не начал сбегать от родной династии. Сперва на какое-то время, а в итоге – насовсем. Из-за прадеда.
Потому пришлось идти его другу – Юнше́ну, в одно из высотных зданий, в котором совсем недавно резко заморозили этап внутренней отделки. Рабочих вывели, и именно сюда был приглашен Юншен на встречу для совершения обмена.
Брелок автосигнализации дважды пропищал и завибрировал в его руке.
Нужного автомобиля рядом не было.
Снова брелок пропищал дважды. Юншен было предположил, что это ключ от черного седана прямо у входа в здание, будто состоящее исключительно из стекла и стали, но ошибся. Безрезультатное хождение по огромной парковке уже начинало выводить из себя. Он посмотрел на тонкий брелок с тремя кнопками – никаких опознавательных знаков. Юншену захотелось раздавить его в ладони – настолько надоел этот двойной писк уже который раз подряд. Парень выдохнул, бегло осмотрел огромную парковку, заставленную автомобилями.
– Хван, идиотина, почему не запомнил тачку?! Хожу тут как придурок! – Юншен сжал брелок в ладони и уже замахнулся, чтоб разбить его об асфальт, но пальцы так и не разжал. – Черт бы тебя побрал! – Он выдохнул и нервно взъерошил черные короткие, стоящие торчком волосы, расхаживая туда-сюда. – Вернусь и долбану по башке его тупорылой!
Не так давно здесь прошел сильный ливень, Юншен не застал его по дороге, чему был рад, ведь ехал он на мотоцикле. На черном асфальте не осталось луж, лишь рассыпанные светящиеся лепестки цветущих нифлемских деревьев. Свет от фонарных столбов и из панорамных окон, утопающих нижними этажами в густой тропической зелени, тусклыми бликами отражался на одинаковых черных седанах и внедорожниках. Все они, как один, не подходили для ключа, что вручил Хван, сказав, что в багажнике одной из машин будет лежать плата за найденный артефакт его семьи.
Юншен отряхнул белые кроссовки от налипших лепестков и пошел в другой сектор парковки. Брелок снова дважды пропищал. Парень сжал его в ладони и постучал кулаком по лбу, мысленно успокаивая себя и отговаривая от гневных высказываний в адрес Хвана.
Дело-то важное.
«Обосраться какое важное!»
Наверное, поэтому Юншена злила любая мелочь. Он вышел не на прогулку, человек, который его ждет, – влиятельный и опасный тип.
На улице было влажно. Широкая цветастая рубашка с нарисованными дольками арбуза на желтоватом фоне липла к телу, но колыхалась даже от слабого ветерка. Три верхние пуговицы были расстегнуты, обнажая крепкую грудь, местами покрытую рисунками хону́ [2]. Эти рисунки – истинное доказательство того, что он манли́о [3]. Больше всего он гордился тем, что они вспыхивали ярко-голубым светом, когда он призывал хону. Тогда его тело становилось изворотливым, быстрым, сильным. Этот свет губительно действовал на демонов.
У Юншена хону было в виде облаков и грозовых туч, что клубились на руках и по всему телу. Местами на коже распускались бутоны шиповника, окруженные колючими стеблями, а лепестки, словно срываемые ветром, летели меж туч. И три павлиньих пера на шее слева, прямо под ухом, все они были разных размеров и форм. Юншену потребовалось много усилий, чтобы эти перья выступили на его коже. Он обучился одной технике нифлемских мастеров.
В этом радиусе тоже не оказалось нужной машины, что подтвердил двойной писк брелока.
– Это все больше и больше смахивает на шоу про битву магов [4]. Если я не справлюсь за час, сумка сама выпрыгнет из багажника?! – негодовал он.
Слова Юншена не казались бы столь ироничными, не находись он в такой ситуации. Он здесь, чтобы освободить себя и Хвана от заразы – от демона, который несколько лет назад проник в его душу и стал управлять им. Однажды Юншен нанес непоправимый вред своему другу, начав череду ужасных последствий. Он винил себя и только себя, однако не понимал, кому понадобилось вселять в него демона и как вообще ему это удалось. Но Хвана зацепило. Он был в той же лодке, но хотя бы держал весло, в то время как под Юншеном была пробоина.
Это весло – великая династия Масу́ми – династия мастеров.
Но возвращаться Хван к ним и не думал. Да, жизнь в бегах утомляла, но если усталость, вечное подозрение всего и вся, смена обшарпанных квартир на еще более обшарпанные комнаты и лачуги в горах – цена его свободы, то можно было и потерпеть.
Но все это скоро могло измениться. Один большой побег – долгая спокойная жизнь.
Хван сказал, осталось два этапа его плана: первый – отдать сумку с «платой» для мастера О Юма. Второй – забрать ценные вещи, в его случае это была плотная тетрадь с нарисованным акварелью кактусом в шапочке и письмо убитого им демона, в котором говорилось что-то о красных обезьянах и об избавлении от демона. Забрать вторую сумку должен был Хван.
