Обратное течение (СИ) - Рудин Алекс

Он остановился и выпятил грудь в сальных пятнах:

— Инженер Лаврентий Изюмов, к вашим услугам.

— Как же вы оказались на улице?

— Всему виной человеческая подлость и неудачное стечение обстоятельств.

— Будьте добры ближе к сути, — поморщился я.

— Что ж, извольте. Вы, я вижу, человек обеспеченный. У вас есть холодильный шкаф?

— Разумеется, — усмехнулся я.

— И конечно, он работает на магических чарах?

— Насколько я знаю, другого способа нет.

— Лет двадцать назад проводились опыты с природным электричеством, — просветил меня попрошайка. — Но ничего толкового из этого не вышло. Вы знаете, что еда в холодильном шкафу раньше могла храниться не больше недели? А потом ее приходилось выбрасывать. Несмотря на низкую температуру, в продуктах начинались необратимые процессы.

— Я все еще не понимаю, какое отношение это имеет к вам, — заметил я.

— Самое прямое, — ответил Изюмов.

Он остановился и поднес ко рту горлышко бутылки.

— Прошу прощения. От постоянного недоедания я обессилен, и мне требуется подпитка.

Он сделал большой глоток. Его небритый кадык прыгал вверх-вниз.

— Уф, — выдохнул бродяга, оторвавшись от бутылки. — Так вот. Именно я улучшил магические чары для холодильных шкафов. И теперь продукты можно хранить месяц, а то и дольше. Представляете, как это выгодно?

— Пожалуй, — согласился я. — А как именно вы этого добились?

— Никакого секрета, — криво ухмыльнулся Изюмов. — Я соединил магию льда с магией целительства. Только и всего. Простое и изящное решение. Правда, для этого требуется некоторый навык. Но результат был хорош.

— По вашему состоянию этого не скажешь, — заметил я.

— Это вы верно заметили, — согласился Изюмов. — Но слушайте дальше.

Ему хотелось выговориться, раз уж нашелся слушатель.

— У меня не было денег на открытие фабрики. Кое-что я зарабатывал, переделывая холодильные шкафы для отдельных заказчиков. Но этого хватало только на жизнь. Знаете, утром мчишься на один заказ, вечером — на другой. Вот и весь заработок. И это еще в лучшем случае. А иногда неделями заказов не было. Люди недоверчивы к новым идеям. И тогда я нашел очевидное решение. Отправился к его сиятельству графу Мясоедову, прихватив с собой чертежи. Вы знаете Мясоедова?

Я покачал головой.

— Не имею чести.

— Вам повезло. Мясоедов владеет крупнейшими мастерскими по производству холодильных шкафов. Уверен, что холодильный шкаф, который стоит в вашем доме, сделан в его мастерской. Он очень богат. Даже титул себе купил. Вернее, графский титул приобрел его отец, женившись на дочери разорившегося аристократа.

— Догадываюсь, что было дальше, — сказал я. — Мясоедов вас обманул.

Изюмов упрямо выпятил подбородок.

— Так и было. Как только его мастера освоили мой метод, он попросту выставил меня за ворота. Я обратился в суд, но его адвокаты выиграли дело. И мне пришлось платить судебные издержки. Так я стал нищим. Это случилось три года назад.

— Печальная история, — кивнул я.

В ответ Изюмов хрипло засмеялся, оскалив желтые зубы. Его смех был больше похож на кашель.

— Зато моя голова осталась при мне. И когда-нибудь я посчитаюсь с его сиятельством. Не смейтесь, сударь! Я придумал, как улучшить мой собственный метод. Я могу делать шкафы для хранения самых разнообразных снадобий. И эти снадобья будут храниться годами, ничуть не меняя своих свойств. Понимаете? Повара, целители, алхимики, аптекари — все выстроятся ко мне в очередь. А Мясоедов разорится со своими холодильными шкафами!

Его глаза блестели как у сумасшедшего. Остановившись посреди тротуара, он одним глотком допил содержимое бутылки. Хотел отшвырнуть ее в сторону, но передумал и сунул в карман.

— Вы собирались показать мне дом, где живет Елизавета Федоровна, — напомнил я.

— Да, — приходя в себя, кивнул Изюмов. — Прошу за мной.

Он свернул в небольшой сквер с чахлыми липами. Отсыпанная крупным песком дорожка привела нас во двор желтого четырехэтажного дома. Возле одного из подъездов дворник в брезентовом фартуке нехотя подметал мостовую. Дворник с подозрением зыркнул глазами на Изюмова. Но, увидев нас, сменил гнев на милость и вежливо поклонился издалека:

— Доброго дня, Елизавета Федоровна. Доброго дня, сударь!

— Здесь, — сказал Изюмов. — Вот этот подъезд. Квартиру я, к сожалению, не знаю.

— Благодарю вас, — кивнул я, доставая из бумажника несколько купюр и визитную карточку Игоря Владимировича. — Вот деньги. Купите одежду. Приведите себя в порядок и завтра с утра приходите по этому адресу. Его сиятельство вас примет, я его предупрежу. Возможно, ваш проект его заинтересует.

— Граф Воронцов, — прочитал Изюмов.

И с недоверием посмотрел на меня.

— А вы кто будете, сударь?

— Это не имеет значения. Еще раз благодарю за помощь.

— Это я благодарю вас, сударь, за то, что приняли участие в судьбе обманутого человека!

Изюмов отвесил нам изящный поклон. Одну руку он при этом прижал к сердцу, а другой прятал в карман деньги.

— В десять утра, — напомнил я. — Не опаздывайте.

— Не сомневайтесь, — заверил меня Изюмов. — Буду непременно. А теперь прошу прощения. Дворник вот-вот позовет городового, а я недолюбливаю полицию.

— Зачем вы дали ему деньги? — спросила Елизавета Федоровна, когда Изюмов скрылся за углом.

— А зачем вы кормили его супом? — улыбнулся я.

— Я не об этом, — смутилась девушка. — Конечно, я понимаю, что вы хотели ему помочь. Но ведь он все пропьет. Я могла бы купить ему одежду. Мне совсем не трудно. Это входит в обязанности помощника.

— А еще отвести в баню и в парикмахерскую, — усмехнулся я. — Вам хочется быть нянькой?

— Но так вы были бы уверены, что ваши деньги не пропадут.

— Изюмов интересует меня только в том случае, если возьмет себя в руки. Если не сможет — так тому и быть. Давайте поищем квартиру.

Елизавета Федоровна снимала комнату на втором этаже у некой Прасковьи Ивановны. Этой информацией с нами охотно поделился дворник. Вопрос его удивил. Пришлось коротко объяснить, что девушка временно потеряла память в результате нападения бандитов.

— Развелось негодяев, — сочувственно покачал головой дворник. — Управы на них нет. Собрать бы всех, да выслать на Соловки, к чертовой матери. Вот, хоть этого Изюмова взять! Когда-то инженером был, с портфелем ходил. А теперь? Болтается по помойкам, деньги клянчит да пьянствует. Так и до воровства дойдет.

— А вы давно его знаете? — поинтересовался я.

— Да лет десять, не меньше. Он в соседнем доме квартиру в подвале снимал. Хороший подвал, сухой! Даже с окнами. Там теперь столярная мастерская.

— Я вижу, вы человек любознательный, — улыбнулся я. — Может быть, подскажете — где служит Елизавета Федоровна?

— А вот этого я не знаю, — развел руками дворник. — Елизавета Федоровна не говорила. Да она и живет здесь полгода, не больше.

Он повернулся к Молчановой.

— Вроде, откуда-то вы в столицу приехали, барышня. То ли из Твери, то ли из Рязани. А может, из Вологды. А на службу каждое утро уходили, это верно. Как идете мимо меня, так непременно поздороваетесь. Сердечная вам за это благодарность. А хотите, я вам про других жильцов расскажу? Я здесь всех знаю, не сомневайтесь.

— С удовольствием воспользуюсь вашей любезностью, — улыбнулся я, доставая из кармана монету. — Напомните, как зовут квартирную хозяйку Елизаветы Федоровны?

— Прасковья Ивановна. Добрая женщина, ничего не скажешь. Муж у нее землемером служил, да помер года три назад. А квартира осталась, вот она комнаты и сдает.

— Она сейчас дома? — прервал я словоохотливого дворника.

— А где же ей быть? — удивился дворник. — Как с рынка вернулась, так и сидит в квартире. Чай пьет, наверное. Или что покрепче.

Он хитро улыбнулся и понизил голос:

— Любит Прасковья Ивановна к рюмочке приложиться. И меня всегда угощает, если какой ремонт в квартире нужен.