Водитель голема (СИ) - Денисов Константин Владимирович

Выслушав это мою версию использования кармана, Петя озадаченно покачал головой.

— Мы на войну идём, или забрать ребёнка, оставшегося в одиночестве? — спросил он.

— Да, тут бывает, что ночная прогулка к реке оборачивается войной, так что, никто и ни от чего не застрахован. Лучше быть готовыми ко всему, — сказал я.

— Ладно, будем! — сказал Петя, — ну что, мы здесь закончили? Вылезаем?

— Погоди! — сказал я, потому что мне в голову пришла ещё одна мысль.

— Что? — Петя вопросительно посмотрел на меня.

— Слушай, — начал я, подбирая слова, — даже не знаю как сказать…

— Ну, говори уже, — вздохнул Петя, чувствуя, что моё предложение не сулит ему ничего хорошего.

— Я понимаю, что это твоё личное пространство, — сказал я, и, услышав это, Петя улыбнулся. Похоже, что его эта мысль тревожила. Он впускал нас в святая святых, а мы уже начинали воспринимать это как общий ресурс, — но как бы ты отнёсся к тому, чтобы здесь всё время находилась одна девушка.

Петя нахмурился.

— И речь, естественно, не о Маше! — сказал он.

— Конечно, нет! — кивнул я.

— Главная проблема в том, что здесь очень холодно, — сказал Петя, — есть ещё ряд других, но эта основная. Если надо, то я не буду возражать. Но она тут просто околеет.

— Да, это проблема и с этим нужно что-то решать, — сказал я, — дело в том, что девушка эта без сознания. Это Нина, которая лежит в коме.

Петя присвистнул.

— Да, ну и дела… честно говоря, даже не знаю, что и сказать, — задумчиво пробормотал он.

— Смотри, мы можем поставить сюда кровать, придумать что-то с тёплым бельём… может быть, спальник найдём, или одеяла тёплые, — сказал я.

— Но дышать-то она будет всё равно холодным воздухом. И если какое-то время, то ничего. А если долго? Как это на ней отразиться? — спросил Петя.

— Не знаю, — честно сознался я, — но нам нужно взять её с собой, а тащить на руках это… тяжело, неудобно, да и для неё тоже не очень хорошо. Ведь и уронить можно, и ударить.

— А зачем её забирать? Я думал, что за ней здесь будут ухаживать, — сказал Петя.

— Как бы это попроще сказать… — замялся я.

— Да говори уж как есть! — сказал Петя.

— Она сама меня попросила! — выпалил я.

— Как? — опешил Петя, — она вышла из комы?

— Нет, но у нас с ней иногда случаются… ментальные контакты… так, наверное, правильнее всего будет сказать, — я с трудом подбирал слова, чтобы объяснить происходящее.

— А что она ещё говорит? — заинтересовался Петя.

— Она не то чтобы говорит, — вздохнул я, — это скорее короткие телеграммы, которые до меня доходят, время от времени. Не на любой вопрос я могу получить ответ. Но вот сейчас, когда мы собираемся отсюда уходить, она попросила забрать её с собой.

— Ну, если так… — Петя задумался, — в принципе я не возражаю, — наконец сказал он, — пусть едет в моём кармане. Главное, чтобы мы её не застудили. Ну, будем выносить иногда греться наружу, тоже вариант, да?

— Других, к сожалению, нет! — сказал я.

— Тогда нужно искать кровать и тёплые вещи, — сказал Петя, — здесь у меня такого не очень много.

— Вообще странно, что ты сам этим раньше не озаботился, — сказал я, — мог бы ночевать в безопасности иногда, когда снаружи особенно стрёмно. Уж койку и спальник мог бы найти, раз даже ракеты здесь у тебя были.

— Мог бы, — задумчиво почесал затылок Петя, — вообще-то, ты прав. Но есть одно НО… точнее, второе после холода НО…

— Какое? — удивился я.

— Я всегда побаивался здесь долго находиться, — сказал Петя, — у меня начинало развиваться что-то вроде клаустрофобии. Я понимаю, что пространство здесь не замкнутое, но мне начинает иногда казаться, что вдруг я не смогу отсюда выйти! И постепенно паника внутри начинает всё больше и больше нарастать, пока пребывание здесь не становится совсем невыносимым. Классно, что это место есть, но находиться здесь долго один я физически не могу. Очень сильный стресс!

— Думаю, что это клаустрофобия и есть, в чистом виде, — сказал я, — отсутствие стен не делает это пространство открытым. Оно ограничено пустотой, что ничуть не лучше. И эта пустота давит не хуже стен!

Я огляделся по сторонам и поёжился. Место, в самом деле, было жутковатым. Но в одном я с Петей был согласен: хорошо, что оно было!

Когда мы выбрались наружу, то натолкнулись на очень рассерженную Машу.

— Вы чего там так долго? — возмущённо сказала она.

— Решали некоторые вопросы, — сказал я.

— Я думала, что с рациями всё получилось, сейчас их положите, и всё! А вы прям пропали. И я сижу здесь одна, как дура! — не переставала возмущаться Маша.

— Есть проблема, которую мы обсуждали, — сказал я, — скорее всего, нам в Петином кармане придётся вести одну девушку.

— Что за девушка? — насторожилась Маша.

— Она в коме, но мне нужно взять её с собой, — сказал я, — а раз вы тоже идёте, то и везти её с собой проще в кармане, чем тащить на горбу.

— Мы? — Маша тоже ухватилась за мои слова.

— Ну да, — изображая как можно более естественно наивность, сказал я, — ты же идёшь, и Петя тоже идёт. Получается, что вы идёте.

— Так-то да, — недоверчиво сказала Маша, — а почему это проблема? Ну, поедет она там, делов-то? Места предостаточно.

— Холод, — сказал Петя, — боимся, как бы не застудить.

— Вы такие заботливые, — сказала Маша, и я не уловил, она это говорит на полном серьёзе, или просто хорошо замаскировала свой сарказм.

— Значит, ты не против, что мы туда девушку поместим? — сказал Петя.

Мне очень хотелось сделать жест «рука-лицо», и я еле сдержался.

— А почему это я должна быть против? — возмутилась Маша, — твой карман, клади в него что хочешь или кого хочешь, я-то здесь при чём?

— Ну, я так, на всякий случай спросил, — сказал Петя и начал стремительно краснеть.

— Мань, ты же с Ниной пока ещё не знакома? Хочешь увидеться с ней? — спросил я.

— С какой Ниной? — удивилась Маша.

— С той, которая в коме, — сказал я.

— Ну не знаю, — Маша растерялась, потому что не представляла себе, как знакомиться с человеком в коме.

Возможно, идея была и не лучшей, но нужно было срочно сменить тему, пока Петя себя окончательно не закопал.

В общем, притащил я их обоих к Нине. Алиса была там, потому что по-прежнему жила в той комнате. Да и моя кровать стояла тоже здесь.

— Мы сегодня ночевать здесь будем, — сказал я, — кстати, Маш, тебя куда-нибудь поселили?

— Да, нас с Зоей и Ритой вместе в одну комнату определили, — сказала она.

Я подумал, что можно попросить Алису поменяться с Ритой местами, но решил отложить этот разговор до вечера.

— Отлично. Значит, я на своём месте сегодня переночую, — сказал я, усаживаясь на кровать, — Нина, познакомься, это Маша. Маша, познакомься, это Нина. В общем, мы думаем тебя поместить в одно место, чтобы взять с собой, но там довольно холодно. Так что, тебе придётся потерпеть.

— Погоди! — встряла в мой обращённый к Нине монолог Алиса, — ты что, хочешь спящую красавицу с собой забрать, что ли?

— Ага, — сказал я, — она сама меня об этом попросила.

— Опять тебе в мозг постучалась? — хохотнула Алиса, — эх, я бы тоже хотела такой канал связи.

— Да, мы всегда недовольны тем, что имеем, — вздохнул я, — в чужом саду всегда яблоки слаще!

— Блин, яблоки! — подорвалась Алиса и пулей вылетела из комнаты.

— Куда это она? — удивилась Маша.

— В организме чего-то не хватает, побежала восполнять! — отмахнулся я, — в общем, нужно попросить у хранителя кровать… и одеяла. Думаю, что он не откажет нам.

Хранитель не отказал. И даже больше, на складе нашёлся тёплый зимний спальник. Уже никто не помнил, откуда он там взялся, но вот теперь он дождался своего часа. Его хранитель тоже нам отдал без капли сожаления. Кровать решили взять прямо ту, на которой Нина сейчас лежала.

Получалось так, что собирались мы основательно, как будто в дальний поход. Хотя, может быть, так оно и было. Возвращаться в это убежище нам уже было необязательно, тем более, если мы забирали Нину. Так бы она меня ещё здесь держала, а без неё вроде и повода идти назад никакого не было. Мы вполне могли из Перово двинуться куда-нибудь в более обжитые районы, где я обычно и обитал.