Дураки умирают первыми - Панов Вадим Юрьевич

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74

После чего удалился.

Разнос и демонстративная ссылка в нудную комиссию не позволили Свете расспросить Манасова о причинах утренних строгостей на входе в Кунсткамеру, хотя поначалу намеревалась. Ну его, задержится да и вспомнит ещё какую-нибудь нагрузку, которой можно облагодетельствовать аспирантку. Найдётся у кого разузнать.

…Разузнала спустя час, в курилке (корректура статьи была закончена, необходимые правки внесены). Света не курила, но изредка спускалась к коллегам, пообщаться в неформальной обстановке.

Пообщалась и выяснила, что ночью имело место ЧП: не то попытка кражи, не то акт вандализма — единства мнений по этому вопросу не наблюдалось. Собственно же ЧП заключалось в том, что кто-то раскурочил дверь служебного входа — весьма прочную, надо отметить, дверь — кувалдой или ломом. Внутрь, судя по всему, покушавшиеся не проникли, сигнализация сработала исправно, и группа быстрого реагирования прикатила оперативно, что неудивительно — музей федерального значения, и охраняют его не полицейские из райотдела, а сотрудники ФСО, те же, что стерегут Эрмитаж и Алмазный фонд. Так что ворам ничего здесь не обломилось, и, скорее всего, произошёл акт вандализма, а то и самое банальное пьяное хулиганство.

Торнадо не любил взламывать замки и отпирать их отмычками, да и опыта надлежащего не имел, он считал, что гораздо правильнее пользоваться ключами, пусть и незаконно добытыми, и, по большому счёту, вся суть его деятельности состояла в раздобывании ключей, паролей и пин-кодов.

Но как бы ни были беспечны люди в больших городах, ключи под ковриками у дверей они всё же не оставляют. Ключи надо уметь добывать, и аренда дорогих квартир с изготовлением дубликатов ключей была лишь одним из способов, применяемых Торнадо, существовали и другие. Например, он имел абонементы сразу в несколько бассейнов — ячейки для хранения ценных вещей запирались там, прямо скажем, от честных людей. Разумеется, никто из граждан, пришедших поплескаться в хлорированной водичке, пропажу не обнаруживал. Торнадо избегал соблазна взять наличность или золотые украшения: изымал ключи, стремительно делал слепки и аккуратно возвращал оригиналы на место. Заодно узнавал из документов личность и место жительства любителя поплавать. Не обходил вниманием и камеры хранения торговых центров, держал под контролем три такие точки, раздобыв универсальные ключи, позволяющие отпереть любую ячейку. Создать более широкую сеть пока не получалось: во-первых, в каждом месте требовался сообщник, а не везде можно найти подходящего человека и осторожно нащупать к нему подходы, во-вторых, все точки должны быть расположены поблизости, чтобы оперативно отреагировать на полученную информацию.

Шанс обнаружить в ячейке камеры хранения ключи и документы ничтожно мал, зато ноутбуки время от времени попадались, а установить в них крошечную шпионскую плату и скрыть все следы подключения нового устройства — дело десяти минут, и ни один антивирусник не обнаружит последствий вмешательства. И именно на программы-вирусы будет грешить хозяин ноутбука, когда обнаружит пропажу со счёта изрядной суммы.

Вернее, так должно было происходить в теории, но до сих пор в эту сеть солидная рыба не заплывала, и после расчёта с осведомителями (а с ними скупиться себе дороже) оставалась мелочовка на сигареты. Но Торнадо был терпелив и верил, что однажды ему повезёт по-крупному…

И сегодня, похоже, подвернулся шанс.

Прохор Степанович, более известный знакомым как дядя Проша, известил: кто-то сдуру оставил в камере хранения «Амазонии» — ни много ни мало — виолу или альт старинной работы, как бы не самого Гварнери. Ни образованием, ни эрудицией дядя Проша не блистал, но в вопросах оценки ручной клади ему можно было верить — сорок лет отработал гардеробщиком в опере, насмотрелся.

Торнадо загорелся. Если в футляре действительно старинный музыкальный инструмент, он с ним не расстанется — спалиться на этом крайне специфическом рынке легче лёгкого. Нет, он повесит инструмент на стену, будет иногда касаться благородного дерева, словно бы обмениваясь рукопожатием с умершим три века назад великим мастером. Торнадо поверил, что ему повезло, и поэтому мгновенно примчался на одну из своих «точек», прервав установку видеокамер.

Дядя Проша подал малозаметный знак: всё, мол, в порядке, товар на месте.

Это хорошо.

Но время поджимает.

Из телефонного разговора Торнадо знал, что владелец инструмента — описанный как «высокий блондин» — отправился в офис «Аладдина», а там с клиентами работали более чем обстоятельно: не попытавшись впарить весь спектр дополнительных услуг, не отпустят. Но прошло уже двадцать минут, так что следует торопиться.

Охранника, порой маячившего в холле, не видно. Торнадо подозревал, что у того имеются какие-то неформальные договоренности с дядей Прошей, но в тонкости не вникал. С видеокамерой, наблюдающей за происходящим, не договоришься, однако Торнадо давно продумал траекторию движения, чтобы лицо ни в коем случае не попало в кадр. А опознавать человека по фигуре — дело практически безнадёжное.

Он уверенно подошёл к ячейке, уверенным движением отпер. Экс-гардеробщик не ошибся: и впрямь с первого взгляда видно, что футляр старинный и дорогой. Едва ли в нём будут носить дешёвую современную поделку, но проверять содержимое не время и не место.

Не суетясь, но и не мешкая, Торнадо забрал добычу и вновь запер ячейку. И пошагал прочь уверенными шагами, опять-таки по продуманной траектории — никто ни за что не догадался бы, что пульс у него участился раза в полтора, как всегда в такие моменты…

Всё тихо. Не слышно удивлённых возгласов: «Эй, а разве вы оставляли тут эту вещь?!» Нет истошных воплей: «Держи вора!»

Дело сделано, скоро тишина и спокойствие сменятся скандалом, истерикой, звонками в полицию и ссылками на табличку, извещающую, что администрация не несёт ответственности за оставленные вещи… Но спектаклем насладится лишь давний театрал Прохор Степанович, Торнадо к тому времени будет далеко. А хозяину инструмента — теперь уже бывшему — останется лишь проклинать себя за глупую беспечность.

Кашель — громкий, надрывный — раздался за спиной, когда Торнадо встал на эскалатор. Кашель — это был условный сигнал тревоги: что-то пошло не так. Торнадо оглянулся и увидел действительно высокого и действительно блондина. Коротко описав внешность беспечного покупателя, дядя Проша не упомянул, какие у него плечи — широченные, — да и общий вид хозяина футляра намекал, что он способен без особого труда обеспечить обидчику вторую группу инвалидности.

А то и первую.

Блондин торопливо шёл к камере хранения.

Торнадо не запаниковал. Эскалатор уносил его вниз, и блондин со своей позиции мог увидеть лишь голову похитителя, и то ненадолго, но никак не драгоценный футляр. Пока он подойдёт к ячейке, пока отыщет ключ в кармане, пока отопрёт и пока осознает случившееся — времени как раз хватит, чтобы покинуть торговый центр. И всё же Торнадо ускорился, быстро пошагал по движущимся ступеням, держа футляр вертикально и прикрывая его телом от взглядов сзади. На всякий случай.

Внизу густо толпились женщины вокруг лотка с косметикой — не то бесплатная рекламная раздача, не то удивительно дешёвая распродажа, — Торнадо ужом проскользнул сквозь них, быстро дошёл до выхода и перед раздвижными дверьми бросил контрольный взгляд через плечо, уверенный, что блондин оторопело созерцает опустевшую ячейку.

Как бы не так!

Блондин бежал по ступеням эскалатора.

И Торнадо понял, что спалился. Как это произошло и почему, неясно, да и некогда разбираться. И выдерживать неторопливый темп некогда — надо уносить ноги.

Выскочив из «Амазонии», Торнадо горько пожалел, что по привычке оставил машину вдалеке, сейчас подобная предосторожность работала против него. Бросить инструмент и смываться налегке? Альтернатива — устраивать забег по улицам под вопли: «Лови мерзавца!»

Два варианта, и оба — хуже не придумаешь.

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74