Книжные хроники Анимант Крамб - Рина Лин

Во рту было так сухо, что я едва могла сглотнуть, и я уже не знала, чему теперь верить. Была ли другая возможность истолковать это иначе, чем то, что Томас Рид любил меня? Разве это не должно было быть так?

Мое кровообращение немного нарушилось, и я почувствовала, что нахожусь в свободном падении.

Все во мне было в смятении, мое сердце, мой разум, мое тело и моя душа. И я больше ничего не хотела так сильно, чтобы увериться в этом.

Томас любил меня, и я собралась с духом. Я высвободила руку из ткани своей юбки, в которую до этого крепко вцепилась, подтянула ее к себе и очень медленно переплела свои пальцы с теплыми пальцами Томаса.

Глава сорок третья, в которой мой план был приведен в действие

Мы словно сидели в этом шкафу целую вечность, и все же снова слишком мало. Мы молчали, едва двигались, и я прислушивалась к стуку своего сердца. Томас держал меня, он оставил наши пальцы переплетенными, и я наслаждалась нашей близостью.

Снаружи снова постучали в дверь, а потом еще, в последний раз. После этого стало тихо, и через некоторое время мы поняли, что мисс Брэндон-Уелдерсон, вероятно, ушла.

Мы могли бы просто встать, оставить позади душный, горячий воздух в шкафу и наконец-то снова вытянуть ноги. Но мы замерли в нерешительности, кто из нас двоих сделает первый шаг к разрушению интимности.

Я молчала, делая вид, что не знаю, что уже пора, и старательно пыталась сохранить в себе те чувства, которые меня взволновали. Учащенное сердцебиение, трепетание в животе, прекрасное ощущение рук Томаса, одна на моем боку, другая – переплетена с моей.

Но тут Томас пошевелился, и я поняла, что сейчас все закончится. Он очень медленно высвободил свою руку, приглушенно кашлянул и толкнул дверцу шкафа.

Мгновение прошло, и вместе с прохладным свежим воздухом на нас хлынула и реальность. А реальность заключалась в том, что я сидела в шкафу на коленях мужчины.

Я почувствовала, как во мне поднимается смущение, мои щеки залились краской, я схватилась за стенку шкафа, чтобы подняться на ноги и выйти в комнату.

Мои ноги совсем онемели, но тут же их начало ужасно покалывать, когда я выпрямилась. Я сделала два шага на нетвердых ногах, держась за письменный стол и стараясь ни при каких обстоятельствах не смотреть на Томаса, который тоже вылез из шкафа и поправлял рубашку и жилет.

К счастью, нас никто не видел. Я даже представить себе не могла, какой это будет позор, если мой дядя когда-нибудь узнает об этом. Или, не дай бог, мой отец!

Мысленно я вдохнула и выдохнула, а затем сказала себе, что это, в конце концов, не моя идея. Я громко и ясно сказала, что добровольно не полезу в этот шкаф, я этого и не сделала.

Меня заставили. Томас схватил и затащил меня. И хотя мое моральное чувство не могло этого одобрить, это было замечательно.

Мне было холодно здесь, в продуваемом сквозняком кабинете, мне не хватало тепла Томаса и чувства защищенности, которое он дал мне там, в шкафу.

– С вами все в порядке? – спросил Томас, подойдя ко мне, и я только подняла на него глаза. Он посмотрел на меня, его взгляд был в равной степени растерян и взволнован. Его волосы были спутаны, руки слишком далеко, а губы обладали магическим притяжением, которое заставляло меня смотреть на них снова и снова.

Но я взяла себя в руки. В конце концов, последние минуты были довольно волнующими.

– Да, – ответила я, и мой голос был очень тонким, что было совершенно неудивительным. – У меня просто затекли ноги, – сообщила я ему, и Томас криво улыбнулся.

Мое сердце растаяло в груди.

– К счастью, ваши юбки не такие объемные, иначе мы ни за что бы там не поместились, – пошутил он, положив руки в карманы брюк, и я была рада, что он так легко все это воспринял. Это делало ситуацию менее неловкой.

Я закатила глаза, но все-таки не смогла сдержать улыбки.

– Вы просто сумасшедший, – бестактно сказала я ему в лицо, на что он только рассмеялся, не отрицая этого.

– Зато вам не будет со мной скучно, – дерзко заявил он, и я могла с ним только согласиться.

Мне уже давно не было скучно в его присутствии. Даже сидеть с ним в одной комнате и читать было крайне приятно.

И я хотела бы, чтобы у нас было время, когда бы мы снова читали рядом. Но мы были в библиотеке. И должны работать.

Я пошевелила пальцами ног в ботинках, чтобы выяснить, могу ли я снова полностью перенести вес на ноги, а затем отпустила край стола, когда покалывание исчезло.

Томас продолжал неотрывно смотреть на меня, прямо-таки изучая меня, и я покраснела под его молчаливым созерцанием.

– Тогда я вернусь к работе, – произнесла я тверже, чувствуя себя скованной под его изучающим взглядом. Мне было интересно, что он чувствовал, когда смотрел на меня. Чувствовал ли он влюбленность так же, как и я, или эти чувства были присущи женской природе?

– Сделайте это, – усмехаясь, отпустил меня Томас, и я почти умерла, когда его каштановые глаза, казалось, заглянули в душу.

Я сглотнула ком в горле, пытаясь бороться с ощущением неловкости в животе, взяла юбку между пальцами, чтобы проще было идти, и выбежала из кабинета.

Я распахнула дверь, буквально бросилась в кольцевой проход и чуть не столкнулась со студентом, едва балансирующим, держащим перед собой стопку книг.

Я торопливо извинилась, молча помолилась, чтобы Томас этого не заметил, и спустилась вниз, в свою комнатку, чтобы успокоиться. Мое сердце по-прежнему стучало, как дикое, а голова едва успевала осмысливать то, что только что произошло.

Только одна мысль сейчас выступала на передний план: Томас Рид любил меня.

Так должно было быть. Он ценил мою компанию, смеялся и шутил со мной. Я чувствовала, как быстро забилось его сердце, когда я была рядом с ним, он не отдернул свою руку, буквально обнимал меня и его взгляд говорил о многом.

Возможно, у меня не было большого опыта в чувствах, и с мистером Бойлем я пропустила много сигналов. Но я должна была быть слепой и глухой, чтобы не заметить такое в этот раз.

Жар и холод пробежали по спине, и необузданная радость пронизывала все мое тело.

Было бесконечно сложно после такого осознания сосредоточиться на работе, мне удавалось лишь немногое, и я постоянно встречала на пути Томаса, словно он провоцировал эти встречи.

Он улыбался мне с некоторым лукавством в глазах, и я пыталась вспомнить, каким он был в начале нашего знакомства. По меньшей мере, он не улыбался так много, в этом я была уверена.

И я тоже.

Я начала представлять, как могло бы выглядеть будущее. Я бы осталась в Лондоне, мы бы работали бок о бок в библиотеке до тех пор, пока кто-то из нас не набрался бы смелости открыться перед другим.

Или же это просто случилось. Без особой шумихи и гула мы бы просто нашли друг друга и знали бы, что чувствует другой, даже не говоря об этом.

Я засмеялась про себя, чувствуя себя окрыленной и почти беззаботной, пока мысли о Генри не обрушились на меня.

Было почти четыре, и меня ударило под дых осознание того, что еще сегодня произойдет.

Я иду за покупками в город. Со своей матерью. И с Рейчел.

Эта ноша вновь свалилась на мои плечи, прижала мои парящие ноги к земле, и я внутренне постаралась подготовиться к предстоящему.

Я взяла пальто, тепло закуталась в шарф, а потом направилась к лестнице.

Томас стоял неподалеку, прислонившись к перилам кольцевого прохода, а я остановилась на первой ступеньке, чтобы попрощаться перед уходом.

Я недолго понаблюдала, как он напряженно всматривается в книгу, как очки сползают на его нос и как он задумчиво вертит в свободной руке эти серебряные карманные часы. Мое сердце трепетало, и приятное чувство прокралось в мой живот.

– Я хотела пожелать вам хорошего вечера, мистер Рид, – осторожно произнесла я, и он тут же оторвался от книги.

– О, вы уходите? – несколько растерянно отметил он и повернулся, чтобы посмотреть на часы в вестибюле.