Книжные хроники Анимант Крамб - Рина Лин

Мои мысли снова и снова возвращались к вчерашнему вечеру, к угрозам отца, который на самом деле был таким добродушным человеком, и к решительным требованиям матери, которую я, хоть и всегда считала очень настойчивой, но никогда не находила такой вспыльчивой.

Этот брак, который пытался заключить Генри, разлучил нас всех, и все же я не могла упрекнуть его за это. Потому что я видела, как они смотрели друг на друга, он и Рейчел. Это была любовь, и теперь я и сама знала, что она очень мощная сила.

Я налила чай, прикрыла глаза, пока аромат раскрывался, и пожелала, чтобы жизнь была легче, а проблемы просто растворились бы в теплой воде. Немного подождав, я снова вытащила чайные листья из сита и наполнила свою чашку, из которой тут же выпила глоток. Он обжег мне язык, но мне было все равно, и я поставила чайник и чашку со свежим чаем на узкий поднос.

Некоторое время я вертела чашку в руках, пытаясь потянуть время, прежде чем продолжить, и после второго горячего глотка чая я почувствовала себя готовой к встрече с Томасом Ридом.

Робко постучав в дверь его кабинета, хотя она была открыта, я увидела, как Томас поднял голову. На носу у него были очки, в руке – перьевая ручка и несколько листов бумаги лежали перед ним.

– Доброе утро, мистер Рид, – поприветствовала я его и подошла ближе, он поспешно отложил ручку, чтобы освободить место для подноса, который я держала перед собой, на столе.

– Доброе утро, мисс Крамб, – ответил он совершенно спокойно, и я наслаждалась звуком его голоса. – С каких пор вы делаете мне чай? – спросил он и с подозрением приподнял бровь.

Мой живот начало покалывать, мне стало совсем тепло, а в голове появилось желание обнять его.

Я знала, что это придаст мне уверенности. И сейчас мне крайне необходима уверенность.

– С тех пор, как мне тоже он нужен, – довольно рассудительно ответила я, и Томас с любопытством посмотрел на меня поверх своих очков.

Я в равной степени любила этот взгляд и боялась его. Он вызывал у меня мурашки по коже и томление в сердце. И в то же время он пронизывал меня, как будто Томас мог прочесть любую малейшую мысль в моей голове.

– И где же тогда ваша чашка? – только спросил он, и в уголке его губ появилась скрытая усмешка. Он пошутил надо мной, и его вызывающий взгляд тоже заставил меня улыбнуться.

Мои губы слегка скривились, груз на моих плечах уже начал понемногу осыпаться, и это несмотря на то, что он сказал только одну столь незначительную фразу.

– Она все еще недалеко, – откликнулась я, и Томас невозмутимо потянулся за чайником, чтобы налить себе.

– Возможно, вам стоит ее принести, – как бы вскользь предложил он, и я кивнула, незаметно вытирая потные ладони о юбку. Я не могла устоять перед таким приглашением, и оно заставило меня почувствовать волнение.

Я вышла из комнаты, взяла еще теплую чашку чая и вернулась обратно.

Томас поставил второй стул рядом сбоку от своего стола, и я подошла к нему. Он, в свою очередь, отпил чай и одновременно, нахмурившись, читал письмо, которое держал перед собой на уровне глаз. Почерк, просвечивающий сквозь бумагу, был тонким и круглым, и я могла предположить, что это письмо, вероятно, написала женщина.

Но Томас не очень-то обрадовался тому, что прочитал, так что об этой женщине я тоже не беспокоилась.

Я села на стул, сделала глоток чая, который на моем обожженном языке казался странным, но приятным теплом прошел по горлу, и смотрела в окно.

Начался дождь, и капли тихо стучали по стеклу. Как будто погода выбрала подходящий момент, чтобы так ухудшиться.

Я думала о своем брате, которого ссоры всегда расстраивали гораздо больше, чем меня. Сейчас он наверняка чувствовал себя ужасно. Но в первую очередь о Рейчел. Я почти могла представить, как она сейчас сидела дома и до смерти опечаленная смотрела на дождь.

Неосознанно я поднесла свою чашку к губам и выпила чай, устремив взгляд вдаль, с мыслями совсем в другом месте.

Я не стала мучить себя угрызениями совести, потому что я обвиняла себя в том, что сделала все гораздо хуже, чем следовало бы.

Что-то коснулось моей руки, и я с испугом вернулась к действительности. У меня даже чашка выпала из руки и приземлилась на колени. К счастью, я, сама того не замечая, все выпила.

Мой взгляд переместился на Томаса Рида, который сам раздраженно отдернул руку.

– Я не хотел вас напугать, – уверил он и прочистил горло.

– Простите, мистер Рид. Я просто была в своих мыслях, – быстро объяснила, не сумев улыбнуться, и его глаза сузились. Он снова взглянул на меня, сдвинул брови, и я уклонилась от его взгляда. Я знала, что он заметит, что что-то не так.

– Что произошло? Вы плохо себя чувствуете? – осторожно спросил он, и я бы с удовольствием просто ему все рассказала. О Генри и Рейчел, о ссоре родителей, которая тяготила меня сильнее, чем любовь и мои чувства. Любовь, которая так тянула меня к нему, что я желала, чтобы он открылся мне.

Но что я должна была сказать? Я и сама знала, что веду себя странно. Томас, должно быть, легко заметил, что что-то не так. Но в то же время я не могла так просто ему все рассказать. В конце концов, это касалось только моей семьи. Поэтому я промолчала, слабо улыбнулась и подняла чашку с колен.

– Не беспокойтесь, – кратко сказала я, поднимаясь со стула и ставя чашку обратно на поднос. – Я просто вернусь к работе. Наслаждайтесь чаем, – пожелала я, развернулась и быстрым шагом покинула кабинет.

На сердце было тоскливо, и на самом деле мне стоило некоторых усилий просто вернуться к своей работе, не поделившись с Томасом своими тревогами. В конце концов, я могла оскорбить его, сбегая от его вопросов.

Может быть, я просто слишком много думала.

Я вздохнула и начала убирать книги на место, чтобы разобраться с тем, что происходило у меня внутри. В конце концов, все должно было быть не так плохо, как мне казалось сейчас. Возможно, эта ссора просто испарится так же быстро, как и началась, все договорятся, и следующей весной будет прекрасная свадьба.

Я снова вздохнула, потому что моя логически мыслящая голова никогда не сочла бы за истину такое глупое преувеличение, как бы того ни желало мое сердце.

Но по крайней мере, я могла сказать себе, что все опасения, о которых я беспокоилась, ни к чему не приведут. Я чувствовала себя так печально, ничего не исправила и никому не помогла. Особенно себе.

– Доброе утро, мисс Крамб, – обратились ко мне сбоку, но я была слишком занята собой, чтобы на этот раз испугаться. Я повернула голову, ничего не видя, и моргнула несколько раз, прежде чем действительно заметила испачканного маслом Джейми Леннокса с усмешкой на лице, как будто она прилипла к нему. Я действительно его не видела уже некоторое время.

– Доброе утро, мистер Леннокс, – отозвалась я, и уголки рта механика приподнялись еще больше.

– Вы действительно помните меня? – весело произнес он и весьма неуклюже поклонился, при этом инструмент на его поясе тихо звякнул.

– Конечно, – дружелюбно ответила я, выпуская из рук книгу, которую как раз собиралась поставить на полку. – Вы пришли завести машину? – спросила я, и мистер Леннокс кивнул.

– Это в самом деле крайне необходимо. Вообще-то я должен был быть здесь еще на прошлой неделе, но возникли довольно необычные обстоятельства, которые помешали мне. И еще одна из ступенек сломана, как я слышал, – сказал он, и воспоминания нахлынули на меня. Тот день, когда я застряла в машине. Тот день, когда Томас Рид спас меня в первый раз. Когда я подумала об этом, мне также пришло в голову, что это был момент, когда я увидела в библиотекаре больше, чем простого начальника.

Мне казалось, что с тех пор прошла целая вечность.

– О, но на самом деле я обратился к вам, потому что должен отдать вам вот это, – продолжил мистер Леннокс, протягивая мне листок бумаги, который я с удивлением взяла у него. – Одна чрезвычайно очаровательная молодая девушка только что попросила меня передать вам это. Она стоит на улице под дождем, – объяснил он мне, и я поспешно развернула бумагу.