Осколки любви (СИ) - Гераскина Екатерина

Всюду росли деревья, цветущие кустарники и были посажены клумбы.

Разве что у моего отца был только идеально выстриженный газон. Ни цветочка, ни дерева, ни кустика.

Мне заниматься красотой в доме отца было некогда, а у него не было женщины, которая посадила хоть что-то кроме травы… полагаю, папа по-прежнему любит мою мать.

Вздохнула над своими мыслями.

Дошла до конца улицы и наконец остановилась напротив дома, что граничил с лесом. Отца на улице не было видно. Но зато из открытого окна раздавался стук и шипение.

Он у меня артефактор и работает на дому. Пахло канифолью и чем-то сгоревшим.

И это точно не еда.

Я вошла в дом.

— Па-а-п, это я, — прокричала и разулась, надела свои тапочки и пошла искать отца.

С первого раза находя его в мастерской, под которую он забрал целую просторную гостиную.

Вот так. У всех в домах есть гостиная с уютными диванчиками, креслами, чайным столиком, камином и прочей уютной атрибутикой. А я росла в доме, где есть шикарная мастерская с кучей полок, на которых стоят всевозможные железки, камни и куча очень нужного инструмента.

Зато на кухне имелся здоровенный диванчик, тот самый, которому место в гостиной. У нас всё не как у людей.

А ещё в мансарде отец построил комнату. Я об этом знаю, потому что случайно туда забрела. Всё же там был чулан, полностью забитый его барахлом. Но…

Кажется, отец, как бы ни был зол на маму, думает, что она когда-нибудь увидит спальню, что он ей построил.

Это больная тема для него.

— Дочь! Ты ли это?

— А что, не похожа? — рассмеялась я и пошла в объятия отца, который встал и снял свои увеличительные линзы с глаз.

Ухоженный и красивый мужчина возраста сорока лет с коротко стриженными тёмными волосами. Он был одет в клетчатые брюки, серую рубашку и такую же клетчатую коричневую жилетку.

Он всегда был гладко выбрит, имел подтянутую фигуру. Многие одинокие дамы нашего частного сектора поглядывали на него. Но… увы… тот ни на кого не смотрел.

Мою мать слишком тяжело забыть…

— Я просто скоро совсем тут забуду, как ты выглядишь, навещала бы почаще, — проворчал отец, но я знала, что он не обижается. Ведь я, пусть и не приезжала, но хотя старалась часто ему звонить. Правда, в последние дни этого не делала.

— Теперь буду чаще, — прикусила губу и отстранилась от отца.

Тот нахмурился.

— Вижу, что что-то случилось. Так. Идём на кухню. Посмотрим, что там у меня есть. И ты мне всё расскажешь.

И вот уже вскоре мы с ним в четыре руки приготовили тушёное мясо с картофелем и сделали салат.

— Кофе не дам. Пей чай. А то ты только на нём и живёшь. Вредно, — указал отец на меня и отобрал баночку с кофе, вручая вкусный и ароматный чай.

— И это мне говоришь ты? — рассмеялась я. — Тот, что забывает поесть за своими железками?

— Именно. Я твой отец, и это моя прерогатива учить тебя жизни и давать полезные советы, — он важно поднял палец вверх.

Я снова рассмеялась. Отец хмыкнул.

Мы сели за стол, хотя я бы с удовольствием забралась на диван как в детстве и просто, держа тарелку на весу, пообедала.

Отец проследил за моим взглядом. Покачал головой.

— Ладно.

И я чмокнула его в щёку, взяла свою тарелку и уселась так, как в детстве. Умостилась на мягкий диванчик, стоящий всего в паре шагов, поджала ноги под себя и с удовольствием отправила ложку жаркого в рот.

— М-м-м, как вкусно.

Отец же сел напротив меня за стол и чинно начал есть.

— Принцессам не положено так есть.

— Принцессам положено потакать во всех их желаниях, — я указала на него пустой вилкой и расхохоталась. — И я не принцесса.

Отец хмыкнул. А когда мы поели и убрали посуду, чай пить сел отец уже рядом со мной на диванчик, закинул ногу на ногу и задумчиво откинулся на спинку.

— Сладкого захотелось.

— Как доктор заявляю, что это вредно.

— Вредно твой кофе, а вот кусочек тортика — это нормально.

— Можем сходить в пекарню, — пожала плечами и отпила чая.

— Нет уж. Лучше приезжай на выходных. Я как раз закажу твой любимый с мёдом. И мы проведём вместе время.

— Идёт, — я снова сделала глоток чая и прикрыла от удовольствия глаза. Мята, мелисса и немного малины. То, что нужно.

— А теперь рассказывай, что случилось.

— Я просто хотела тебе рассказать, что рассталась с Леором. Свадьбы не будет. А ещё меня отстранили от работы на месяц за жалобу в коллегию врачей, — решила выдать я всё сразу. Снова отпила из чашки.

— Хм, — нахмурился отец. — И судя по тому, что ты выдала это всё в одном предложении, то смею предположить, что именно этот подлый дракон и виноват в твоём отстранении, м?

— Ты догадался.

А потом я рассказала всё. Стараясь как можно меньше уделять времени подробностям измены Леора, только это было практически невозможно.

— Скот, — подвел итог отец и сжал бедную фарфоровую кружку.

— Ещё какой, — устало заметила я.

— Ублюдок. А ещё притворялся порядочным драконом, — отец встал, хлопнул чашкой по столу и заходил по кухне. — Приходил тут, распинался. Пыль в глаза пускал

— Зато я теперь буду чаще тебя навещать.

— Мерзавец. Я ему такое сокровище в руки вверял, а он, м? — отец ругался и даже не обращал внимания на мои слова.

— Пап, да всё нормально. Рано или поздно разбирательство закончится, и я снова буду работать.

— Поганец. Весь такой заботливый, влюблённый. «Моя дочь не будет знать горя со мной, я её люблю, всё за неё отдам…» — передразнил отец Леора. — Тьфу, а не дракон.

— Пап, да ты не переживай.

— Как мне не переживать, м? Я ночи не спал, когда ты пришла и сказала, что замуж собралась. А я только тогда и понял, что ты уже выросла и скоро упорхнёшь в другое гнездо, — всплеснул он руками.

— Я знаю, что для тебя я всегда буду маленькой девочкой, — тепло улыбнулась отцу.

— Именно. Я как вспомню твои зеленющие глаза, когда ты пришла ко мне и сказала: «Хочу жить с тобой, хочу остаться с тобой, а не с матерью». Так всё, — он махнул ребром ладони по воздуху. — Я поклялся себе, — он постучал себя по груди. — Поклялся, что стану всем для тебя. Что ты не пожалеешь. Моя зеленоглазка. Я всё для тебя сделаю.

— Но я выросла. И тоже решила, что всё сделаю сама.

— А должна была попросить помощи у меня. Совета. Давай бы я поспрашивал об этом Леоре. Наверняка мы бы заранее узнали о том, какой он подлец.

Я встала и поставила свою чашку на деревянный стол. Потом подошла к отцу и обняла его, останавливая метание по кухне.

— Ты ведь дал мне возможность всё делать самой, и я ценю это. Мне больно. Не буду врать. Но ведь это делает меня человеком. Я чувствую эти эмоции, переживания. Я живу… — я обняла отца за талию, подняла глаза на него. Он словно сдался, склонился ко мне и обнял за плечи. — Я чувствую себя живой. Это бесценно.

— Лира, моя девочка. Я как отец никогда не хотел бы, чтобы ты проходила через подобное, — покачал он головой.

— Ты как отец самый лучший, я ни разу не пожалела о том, что пришла к тебе. И даже сейчас я знаю, что сколько испытаний и боли не выпало бы на мою жизнь, у меня есть место, где мне станет спокойно. У меня есть ты, который поддержит, выслушает и поймёт меня.

Отец оставил поцелуй сухими губами на моём лбу и крепко обнял. Я прижалась к нему и вдохнула такой родной запах смолы и сосновой хвои.

— Я совсем поседею с тобой. Ну давай я пойду в эту коллегию.

— Не нужно.

— Пригрожу им. В конце концов, ты ведь знаешь, что я тоже на что-то способен.

— Не нужно. Я ведь уже взрослая, — я отстранилась от отца. — Я сама. А ты не волнуйся.

Время пролетело до вечера быстро. Я не стала оставаться у отца. У того опять было много работы. Но мы договорились, что я приеду к нему на выходные, а это уже через пару дней.

Он проводил меня до омнибуса, снова поцеловал в лоб. Я видела по его лицу, что тому неприятна вся эта ситуация со мной. Он очень переживал.

Я помахала ему рукой. После встречи с отцом в моей душе наступила гармония.